Появляется всадник - Стивен Дональдсон

Артагель мгновенно засобирался. Пообещав увидеться с ними завтра утром, он оставил их с Джерадином одних.

Им не пришлось долго уговаривать друг друга, что пора в постель.

В павлиньих комнатах Териза чувствовала себя в безопасности. Если Эремис собирался атаковать здесь, то должен будет замешкаться в нерешительности — ведь невозможно представить, какой ответный удар могут нанести Териза или Джерадин. Кроме того, она уже давно забыла, что такое паника.

Едва она убедилась, что Джерадин достаточно измучен и заснет — а не вылезет из кровати, чтобы просидеть всю ночь за размышлениями, — она позволила себе погрузиться в сон. Сначала видения были приятными, несущими отдых; в них Териза видела, что спит. Но постепенно ритм их изменился — снова и снова повторялись медленные удары. Ритм становился быстрее. В темноте она что было силы пнула Эремиса, так, что заболела нога; и отскочила подальше от его ненависти, прижалась спиной к стене, чтобы пройти сквозь зеркало. Но на этот раз зеркала не было, не было и воплощения. Ее сердце слишком переполняла ярость, чтобы исчезнуть, раствориться, а стена не позволяла проникнуть сквозь нее; она удерживала Теризу там, где Эремис мог до нее добраться. И она ударила снова и снова отскочила; а он прыгал на нее вновь и вновь, полный жажды насилия, совершенно невменяемый, человек, который знал, как справиться со всяким; и в ее душе начал расти ужас, словно плач, ведь Териза знала, что не может бороться с ним, не может победить его…

…пока Джерадин не затряс ее за плечо, шипя:

— Териза! Тебе приснился кошмар!

Тогда она услышала твердый деревянный стук, который она издавала, когда боролась с простынями, стук, которым она, казалось, приколачивала себя к матрасу. Стук…

Внезапно она замерла, обильно покрывшись испариной; но звук не затух — деревянный стук, но не от ее борьбы с кроватью.

Кто—то колотил в дверь, спрятанную в одном из шкафов. Она почувствовала, как кровь молотом застучала в висках.

Териза приподнялась.

И тут же испарина словно замерзла на ее коже.

Слабый свет шел от угольев в камине, которые Джерадин раздул, когда выпрыгнул из постели. Он схватил свою одежду натянул ее, подбросил в огонь поленьев. Пошел в гостиную, отодвинул засов и предупредил стражника снаружи.

Стук сейчас звучал спокойнее, чем стук ее сердца. Маленький огонек пламени заплясал на дереве. И от потрескивания горящего дерева, от проблеска света Теризе стало спокойнее, и она спустила ноги с кровати.

К счастью, халат оказался в другом шкафу, безопасном. Дрожа, словно ее босые ноги ступали по льду, Териза вытащила халат, просунула руки в рукава, завязала пояс.

Стук повторился. Кто бы ни скрывался в тайном ходе, он, как видно, решил стучаться всю ночь, если потребуется.

— С тобой все в порядке? — шепотом спросил Джерадин. Она кивнула.

— Просто дурной сон. — Она посмотрела на шкаф. — Давай откроем.

Дверь шкафа и так была приоткрыта. Джерадин резко распахнул ее, затем нагнулся и вытащил кресло, блокирующее вход.

Когда потайная дверь открылась, сквозь висящую в шкафу одежду пробился свет, словно солнечные лучи в лесу.

Знаток Хэвелок.

Свет шел от его небольшого зеркала, кусочка с воплощением солнца — того же зеркала, которое он использовал, чтобы сжечь существо с рыжим мехом, напавшее на Джерадина.

Увидев Знатока Хэвелока, Джерадин облегченно вздохнул. И тут же вышел из спальни. Териза слышала, как он велел стражникам успокоиться, слышала, как он запирает дверь на засов. Хэвелок держал свой источник света дрожащей рукой. Мечущийся свет зеркала и танец пламени в камине бросали на его лицо странные тени — словно менялись разные выражения: ухмылка, печаль, вдруг — маска смерти. Его безумие казалось полным.

— Сними с себя все одежды, — скомандовал он, скалясь словно собака. — Я давно уже не видал шикарные дойки. И не задавай никаких вопросов.

«Не задавай…» — она внутренне застонала.

Чтобы почувствовать большую безопасность, она зажала руками вырез на своем халате, прикрываясь.

Вернулся Джерадин.

— Ты слышал? — сказала она, опасаясь, что вопрос может вывести Хэвелока из себя.

— Слышал, — пробормотал Джерадин. — Никаких вопросов. Похоже, это будет еще то развлечение.

— Вы трахались, — спросил Хэвелок. Он снова заговорил грубо, с полной уверенностью в себе. — Нагие яко звери? Похотливые яко козлы? — Его самоуверенность без перехода сменилась жалостью к себе. — А что жменя не позвали?

Териза почти не обращала внимания на слова старика. Она смотрела, как свет покачивается, покачивается—поглощает свет, идущий из камина; смотрела на темноту, сгустившуюся за рукой Знатока.

— У вас была причина прийти сюда. Важная причина. Вы поранились, пока мы обратили внимание на ваш стук. Скажите, в чем дело.

— Причина? — захохотал он. — У безумца, такого, как я? — И так же быстро его веселость исчезла. Он убрал свет, засунув зеркало в карман, поднял руку и слизнул с нее кровь. Кровь запачкала его губы и щеку; капля крови оказалась на носу.

Продолжая лизать руку он сказал:

— Верьте мне.

Териза смотрела на него, ожидая объяснений. Хэвелок промолчал, и она покачала головой. Воздух был холодным — слишком холодным для этой поры года. Даже камни под ее босыми ногами казались более теплыми. И она разозлилась.

— Я приходила к вам за помощью. Мастер Гилбур гнался за мной, а мне больше некуда было идти. Вы мне отказали.

Скажите, как я могу верить вам?

К ее удивлению, глаза Знатока внезапно наполнились слезами, а лицо сморщилось, словно у обиженного школьника. Его голос дрожал.

— Я знаю, это трудно. Я ведь безумец, не так ли? Вагель похитил мой разум. Он показал мне, как можно все понять. Но большую часть времени я не в силах отличить божий дар от яичницы.

А вот Джойс может, — пытаясь вытереть слезы, Хэвелок размазал кровь по лицу. — Джойс может.

— Скажите… — осторожно начал Джерадин, — скажите нам, где он.

Один глаз Хэвелока повернулся к Джерадину; второй, казалось, смотрел на Теризу.

— Он не разрешил мне рассказывать.

— Хэвелок… — Териза не справилась со своим гневом. Насколько она понимала, не было никакого объяснения, почему она не превратилась в такую же, как он, безумную, когда родители запирали ее в шкафу. И может быть, некоторые виды безумия позволяли выигрывать в перескоки с людьми вместо пешек.

— Хэвелок, вы убили существо в подземелье. — За решеткой, беспомощное; оно было сожжено. — То, которое напало на Джерадина. С помощью зеркала. Но когда Гарт пытался напасть на меня, вы оставили его жить. Даже не причинили ему вреда. Только на время ослепили его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});