В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

Дело заходило если не в тупик, то в болотистую топь. В полевых условиях допрашивать психически больного человека невозможно. Доказательств пока недостаточно. Все имеющиеся файлы, «сырец», он собирался немедленно переслать шефу. Но пока не мог.

Выдернуть подозреваемого отсюда и доставить, допустим, на Ямайку или хотя бы на базовый корабль «Кофи Аннан» – нужно несколько часов. Плюс риск перехвата этим гребанным «Куполом».

В голове Синохара уже структурировал отчет, редактировал его и сокращал. Никаких непроверенных данных. Могут не поверить. И тогда их решение задержится. А сейчас дорог каждый час и минута. Австралояпонец знал об огромной инерции в работе силовых структур. Как только откроется канал, плотно упакованный пакет данных тут же уйдет по назначению. А там останется только молиться. Ха-ха.

Но что же произошло с дронами? Он еще раз посмотрел на них прямо через стены… и вздрогнул. Все роботы, которых он привел в гасиенду и над которыми потерял контроль – были здесь. Три «паука» в гостиной, десяток «шершней» в разных комнатах и человекоподобный шестиногий «лемур» в кухне, похожий на холодильник со щупальцами. А еще два поджарых «велоцираптора» во дворе, на которых навешано столько оружия, что они оставляют глубокие следы в грунте. Все они стояли застывшие, но от них исходили ясные показатели активности. Мигали в инфракрасном спектре сенсоры. Тепло исходило от моторов. Вычислительные системы тоже не спали. Синохара знал эту разницу в пару градусов. В режиме standby они меньше греются. А они не спали. Они ждали.

Да, это не деактивация, а перехват контроля. Неведомые… которые смогли отобрать у всесильного Корпуса его игрушки – выжидали момент для атаки. И не нападали только потому, что у него, Гарольда, был заложник. Их человек. Их орудие.

Который в этот момент почесывался, хлопал глазами и повторял детскую английскую считалку. Вот только современные дети ее не знали, и для них она показалась бы совсем недетской. Про жену фермера, которая отрезала хвосты трем слепым мышам.

Three blind mice ,

Three blind mice,

See how they run!

See how they run!

They all ran after the farmer's wife,

Who cut off their tails,

With a carving knife .

– Кто ты? – спросил Синохара.

– Я часть той силы, – сказал Мэйвезер, тезка известного борца из прошлого. – Ein Teil von jener Kraft, diestets das Böse willund stets das Gute schafft[1].

– Я не знаю, что это значит на немецком, но по-английски shaft это «палка». Но вы видимо увлекаетесь немецкими симуляциями? Понятно. С вашей внешностью только эро-вирки остаются.

– Поскольку я долго живу среди вас, то чувство юмора у меня есть. И меня не задевают ваши провокации.

– Заткнись, ты! – вскипел Синохара. – Меня достали твои закидоны. Отвечай на вопросы. И ни слова больше. И скажи своим, что, если эти болванчики сдвинутся хоть на сантиметр… я разнесу тебе на хрен башку.

– Башку, – повторил за ним Мэйвезер. – Разнесешь? Башку? И ты думаешь их это остановит?

Теперь уже Гарольду было страшно. Сложно было оценить мимику того, кто, как он уже догадался, не был человеком в полном смысле слова. Черт знает что у него с мозгами. Как он прошел через сито всех проверок? Почему не зажглась красная лампочка? Заговор был разветвленным как грибница. Или просто глупость и самонадеянность, когда считают безобидным то, что давно себя так зарекомендовало?

Анализ сотни критериев показал, что тот скорее всего не блефует. Имеет ли этот субъект хоть какую-то ценность для Неведомых?

Волосы на голове не зашевелились только потому, что были коротко подстрижены.

Он держал Джо на прицеле. И краешком глаза следил через стены за роботами. Те стояли как истуканы. И будто дразнили его.

«Если они кинутся на штурм разом, я успею его замочить. Но они меня разорвут и изрешетят уже через пять секунд».

– Выключи их все, – прошипел Синохара. – Деактивируй! Молча. Еще один посторонний звук, и ты труп.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Хорошо. Я деактивирую всех на первом этаже. Ты чувствуешь, как перестали работать их моторы? Тех, кто снаружи, оставлю. Компромисс. А свои слова я могу донести и без звука, – рот Мэйвезера оставался закрытым, но синтагмы звучали в сознании Гарольда. Речь пленного стала более четкой и выверенной. – А ты уже решай, офицер. Ты думаешь, что есть только две стороны… но находишься в N-мерном пространстве. В нем есть и третья, и четвертая, и пятая. Но я представляю ту, которая победит. И она не ваша. И не Союз Освобождения Земли. Кому ты служишь? Тем, кто даже сапиенсами называются с натяжкой? Если нечто не обладает разумом – оно объект, а не субъект.

Синохара понял, что где-то слышал эти слова, похожие на пароль. Но в памяти было слепое пятно.

– Есть те, кого считают нормальными людьми… но они философские зомби, – продолжал пленный, не замечая скованных рук. Он говорил, как хозяин положения, и Гарольд слушал, вместо того чтоб хотя бы ударить его разрядом тока, – В этом нет их вины. Это биология. Я мог бы рассказать про антропогенез, парохиальный альтруизм, баланс окситоцина и количество нейронных связей и синапсов. А еще про то, что выпадение волос у палеоантропов – путь эволюции через деградацию. Но лучше скажу о другом. Как думаешь, почему тебя не взяли на Марс?

– Откуда ты, мать твою, знаешь? – на самом деле злости у Синохары не было. Была только досада, что их уделывали как щенков. Какие-то дилетанты. Ноунеймы. Которые сумели завербовать тяжелого ментального инвалида, отлично скрывавшего этот факт, и превратить в эффективное орудие. Но зачем он им? И как они захватили роботов? И что если его собственное нежелание стрелять в майора – воздействие чего-то вроде гипноза или НЛП? Но на том уровне, где выполнение чужих приказов выглядит как собственная воля.

– Тебя забраковали все космические центры. Хотя ты бы справился лучше остальных претендентов. Потому что они в скорлупе в миллионах километров от Земли часто сходят с ума. Убивают себя и других. Плачут и бьются головой. А ты был бы как рыба в воде. Из-за своей маленькой мутации.

А ведь Гарольд и сам думал об этом, когда читал сообщения о срывах, вспышках немотивированного насилия и суицидах на марсианской колонии и в самых дальних экспедициях. Потому что не все люди могут вынести вечное одиночество космоса и не испугаться его двоякой сути. Одиночество в простом значении космического холода и оторванности от мира людей… И во втором, более сложном – единичность разума в наблюдаемой вселенной, парадокс Ферми.

Дальний космос за пределами орбиты Луны до сих пор был вотчиной не совсем обычных людей, готовых улететь в один конец. Кто-то называл их героями, кто-то эгоистами-самоубийцами. Никакой романтики, огромные расходы, сомнительная польза и очень высокая смертность. Но при этом была твердая установка не брать никого с малейшими отклонениями от «нормы» либо модификациями.

Ладно… они могли взломать личное дело. Хотя в официальном досье об этих собеседованиях ничего не могло быть.

– Но они посчитали, что ты пригодишься для другого. Быть их псом. И ты доказал им. Ты ведь универсал. И пилот, и полевой офицер, и контрразведчик. Zeta? Это же лучшие из лучших. Какая честь.Ты блестяще все провел. Даже меня заставил лопухнуться. Я выдал себя, подумав, что ты добрался до важной инфы. А ты увидел только мое детство.

Синохара ничего не говорил ему про спецподразделение «Зета». Таковы были правила, он об этом даже родной матери и жене не рассказал бы. Что он давно завербован СПБ. Еще со времен Академии.

– Итак, доброе человечество не нашло тебе лучшего применения и послало в пещеру Циклопа. Причем дважды. Твое возвращение живым из космоса тоже не предполагалось. Ты разменная монета, – Мэйвезер усмехнулся. – А еще у тебя был вымышленный друг Кадзуки. И подруга вымышленная тоже была. Ее звали… Энн? Эшби? Хотя ты думаешь, что она настоящая.