Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

года до смерти, тут немало уникальных византийских фресок VIII века, написанных на скалах ещё до возникновения монастыря, а также образцовых работ тосканской и умбрийской школ XV столетия.

Прогулка по обители — удивительный и необычный опыт. Это редкое место, святость которого не вызывает сомнений. Внутри сто́ит перемещаться сверху вниз, от внешне достаточно обычной «верхней церкви», а также рядов широко известных иконографических сюжетов вглубь скалы, к заповедным истокам веры, к келье Бенедикта.

Монастырь Святой Схоластики (@ 41.918868, 13.109406) находится рядом. Он не отличается незаурядностью расположения, особенной архитектурой, необычным убранством, но в сказанном нет укола в его адрес. Дело в том, что эта обитель представляет собой архетип католического аббатства. В энциклопедии в качестве иллюстрации к статье «монастырь» можно смело помещать её фотографию. Более того, она, в хорошем смысле, «современна». В конце XVIII века её основательно перестроили. В ходе Второй мировой войны обитель была серьезно разрушена, но восстановлена. Так что ту великолепную форму, которую можно видеть сейчас, аббатство приняло во второй половине XX века.

Уже при взгляде сверху (см. фото 95) видны дворики, которые отметил Тарковский. Однако раньше монастырь выглядел совсем иначе. Более того, он был посвящён другому человеку — святому Сильвестру, что не удивительно: коль скоро аббатство основал сам Бенедикт, то вряд ли он бы дал ему имя собственной сестры. «Блат» такого рода был немыслим.

Особая историческая ирония заключалась в том, что обитель святого Сильвестра возникла в здании виллы императора Нерона, располагавшейся здесь. Напомним, что именно Нерон был организатором жестоких гонений на христиан. Более того, апостолов Петра и Павла казнили по его непосредственному приказу.

Упомянутое имя монастырь носил вплоть до IX века, после чего он был посвящён Схоластике и Бенедикту. Но находившееся под боком аббатство легендарного брата стремительно набирало значение и известность, а потому, во избежание путаницы, в XIV столетии обители вновь изменили название.

Монастырские дворики, действительно, производят головокружительное впечатление, особенно если удаётся оказаться в них в одиночестве, отпустив вперёд свою туристическую группу. Обитель строилась не в одночасье, но век от века увеличивалась в размерах. Потому эти камерные пространства разнятся с точки зрения стиля. Дворик, который произвёл на Тарковского метафизическое впечатление — самый новый (см. фото 96), он расположен ближе всего ко входу в аббатство. В его центре расположилась очень современная, угловатая, но чрезвычайно удачная статуя Схоластики.

В комплексе монастыря и правда имеется церковь Кваренги, внешне готическая, но внутри пышущая тем самым классицизмом, которым зодчий из Бергамо наполнял Петербург. Всего здесь пять базилик, но некоторые уже давно не используются по назначению, а отданы на откуп посетителям, желающим лицезреть фрески.

Аббатство действующее, монахи здесь живут по канонам бенедиктинского ордена, но ритуальная часть надёжнейшим образом отделена от туристической. Имеется обширная система подземных келий-читален, функционируют библиотека и архив, хранящие уникальные документы. В чести типичные монастырские ремёсла по производству товаров народного потребления. Обители, не гнушающиеся подобных заработков, как правило, фокусируются на одной специализации, но у святой Схоластики можно разжиться и алкогольными напитками, и целебными бальзамами, и мёдом, и сладостями, и травяными сборами. Здесь имеются товары на любой вкус — слишком уж велик поток туристов.

А ведь помимо всего сказанного, монастырь стал ещё и колыбелью итальянского книжного дела. Именно здесь первопечатники Арнольд Паннарц и Конрад Свейнхейм в 1464 году создали свой вариант гуманистического шрифта, а также начали тиражирование методом Гуттенберга. Всего выпустили чуть более двенадцати тысяч томов. Среди них были Библии, а также сочинения Лактанция, Августина Блаженного, Фомы Аквинского, Цицерона, Апулея, Вергилия, Ливия, Страбона, Плиния, Светония, Овидия и других.

Заметим, что ни один ни другой первопечатник итальянцами не являлись. Паннарц был пражским чехом, жившим в Кёльне, тогда как Свейнхейм происходил из Германии и работал некогда непосредственно с Гуттенбергом. Пригласить этих двоих на Апеннинский полуостров решил кардинал Хуан де Торквемада, которого папа Каликст III назначил комендантом монастыря. Устрашающая фамилия кардинала — вовсе не совпадение. Действительно, он приходился дядей великому инквизитору. Насколько мир был тесен, таким он и остался. Паннарц и Свейнхейм трудились при монастыре несколько лет, после чего переехали в Рим и начали работать раздельно.

Тарковский и компания тоже вернулись в Вечный город. Несмотря на то, что весь предыдущий день режиссёр провёл в аббатствах, что-то в нём требовало посещения православного храма. Утром 29 июня он вновь наведался к отцу Виктору на виа Палестро. Не было покоя на душе, и вечером разразилась довольно серьёзная ностальгическая депрессия, хотя в этот день друзья вновь подготовили для Андрея небольшое путешествие по окрестностям.

На этот раз супруги Гуэрра и Тарковский отправились не на восток, а на север. Возил их некто Альдо Тассоне, бывший священник, а на тот момент — журналист. Этот человек понравился режиссёру, однако, похоже, более они не встречались.

Путешественники посетили пункт, который в дневнике Андрей назвал Фарфа, а также город Непи. Вообще говоря, Фарфа — это река, левый приток Тибра, в долине которого расположено множество городков. Однако почти наверняка Тарковский имел в виду аббатство Санта-Мария-ди-Фарфа (@ 42.221627, 12.718491). Режиссёр не внёс в «Мартиролог» ничего о впечатлениях, полученных в монастыре и в Непи. Безусловно, это связно с его эмоциональным состоянием, поскольку оба пункта примечательны даже на фоне того, что ему доводилось видеть прежде.

Обитель появилась в IV веке при императоре Юлиане. Ранее здесь находился древний языческих храм, возникший задолго до нашей эры. Основателем аббатства является Лоуренс Сирийский, который, вернувшись из паломничества и получив титул епископа Сполето, захотел тихой послушнической жизни на берегу Фарфы. Со смертью Лоуренса монастырь пришёл в упадок, но его восстановил в конце VII века другой пилигрим-богомолец, которого нынче знают как Томмазо ди Фарфа. Некогда он дошёл до самого Иерусалима, где во время молитвы ему было видение о том, что следует как можно скорее возвращаться в Италию и вдохнуть новую жизнь в оставленную обитель на берегу реки. По счастью, такое же видение случилось и у герцога Сполето, который незамедлительно ратифицировал и поддержал работу ди Фарфы. Так возникло одно из самых влиятельных аббатств Европы.

Уже к IX веку монастырь имел беспрецедентные накопления, потому все, кто приходил в Италию с мечом, сражались за него, словно за сокровище. Некоторое время обителью владели франки, лангобарды, Каролинги, сарацины. Завоеватели относились к добыче бережно, всерьёз она пострадала лишь при изгнании последних.

В X веке комплекс аббатства был перестроен, объединив пять церквей и большой собор. Благосостояние всё прирастало. Власть настоятеля вполне была сопоставима с могуществом князя, но богатством глава