Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

дю Плантье — глава[411] «Gaumont» во Франции, а также Мартин Оффруа, знакомая Андрею сотрудница компании, тоже видевшая «Сталкера» в Каннах и уже высказавшая автору своё восхищение. В дневнике режиссёр дал характеристику каждому из этих людей. Росселлини, дескать, «мил», Тоскан — «болтлив и глуповат», а вот Мартин похорошела, ей идёт новая причёска. Но вовсе не застольные беседы и пустые улыбки были целью этой встречи. После того, как стало ясно, что смета «Ностальгии» выходит за рамки суммы, обещанной Кристальди, нужно было искать деньги. Космополитичный Гуэрра посоветовал Тарковскому предложить копродукцию другой крупной кинематографической державе. Все люди, присутствовавшие тогда у Рози, были в восторге от режиссёра, потому дю Плантье сразу пообещал обсудить сотрудничество Массимо Фикерой.

Стоит отметить несколько моментов. Во-первых, когда люди из «Gaumont» шли на этот ужин, они, безусловно, тоже имели в виду, что разговор, воплне вероятно, может пойти о перспективах сотрудничества. Будучи в курсе того, что Тарковский собирается снимать следующую картину в Италии, они были рады заранее договориться о её показах во Франции. Но дело приняло неожиданный оборот, права на прокат обошлись бы значительно дешевле копродукции.

Во-вторых, не было ясно, как на такую «самодеятельность» отреагируют в Госкино. Уже отмечалось, что интересы советской стороны были далеки от сферы культуры. Похоже, цели скорее лежали в области политики и экономики. Даже двустороннее сотрудничество с Италией, где позиции коммунистической партии оставались относительно крепкими — больше трети голосов на референдуме 1976 года — вызывало массу сомнений и постоянно было под угрозой срыва. В любую секунду могла прийти запретительная директива сверху. Трёхстороннее сотрудничество делало проект принципиально иным, где-то сокращая, но где-то и приумножая число проблем. Но, в любом случае, его пришлось бы разрабатывать заново.

Пока же советская сторона ни о чём не догадывалась или достаточно убедительно делала вид, будто не в курсе. 6 июня Тарковский записал новости из Москвы: «Лара рассказала мне, что, когда она спросила у Сизова, знает ли он о том, как прошел „Сталкер“ в Каннах, он ответил: „Да, провалился. Люди уходили с фильма“. Интересно, кто его таким образом информировал? Лариса тут же его обрадовала, рассказав о прессе и двух премиях. Тогда Сизов сказал: „Почему же они тогда не послали фильм на конкурс?“ Лариса с удивлением ответила, что сама хотела бы знать это». Сюжет достойный Салтыкова-Щедрина. В довершение всего директор «Мосфильма» попросил[412] прислать ему подборку газет по поводу «Сталкера» в Каннах, чтобы показать их Ермашу. Как нередко бывает в России, происходящее допускало два варианта трактовки. Первый состоял в том, что руководители были катастрофически некомпетентными людьми. Как глава Госкино мог не знать о событиях крупнейшего фестиваля, на который он отправлял фильмы своим приказом?! Как Сизов мог не быть в курсе событий во Франции?! Разумеется, делегаты студии присутствовали в Каннах… О какой вездесущей сети агентов можно было бы говорить в противном случае?

Второй вариант: никто из руководителей не говорил ни слова правды. Как часто бывает, «оба хуже». Но, вероятнее всего, даже Сизову становилось ясно: раз каждый фильм Тарковского — событие мирового масштаба, то всё, что делалось, точнее не делалось для режиссёра в СССР — какой-то преступный абсурд. А абсурд и бессмыслица разрушают любую идею.

9 июня в «RAI» показали окончательный вариант фильма «Время путешествия», а на следующий день там прошло катастрофическое совещание, заставившее Андрея усомниться в компетентности теперь уже итальянской стороны. Гуэрра, буквально позавчера вернувшийся из Сантарканджело, доказал халатность одного из сотрудников телеканала. Тарковский же впервые предложил телекомпании отказаться от партнёрства с СССР и сделать сугубо итальянскую картину, но Фикера прервал обсуждение этого, сказав, что больше девятисот миллионов лир они не дадут, и если лента выходит дороже, то проект закрывается. Это была катастрофа. Режиссёр вновь подумал, что работать не сможет нигде. В тот день он записал в дневнике сон прошлой ночи: «…Будто я проснулся в незнакомом месте, на земле, где я спал вместе с мамой. Какой-то полузнакомый деревенский пейзаж. Я подошёл к ручью и умывался. Я совершенно не понимаю, как я здесь очутился. Мама же говорит, что я накануне выпил лишнего, поэтому и не помню, как сюда попал. Странный сон… Уж не к смерти ли моей?» «Ностальгия» Тарковского прирастала во всех смыслах — в кавычках и без.

По итогам встречи пришлось отказаться от половины эпизода с лошадью, всех павильонных сцен и части выездов за пределы Рима. В результате съёмочный период сократился почти на две недели, а бюджет — менее чем на триста миллионов. Далее мы узнаем, что на самом деле значительная часть фильма будет сниматься именно в павильонах, а всё остальное — в итальянской провинции. Можно представить себе, сколь существенно сценарий и план действий на тот момент отличались от окончательных.

Когда Гуэрра был рядом, ситуация пугала режиссёра не так сильно. Тонино всегда знал, что делать. 12 июня он уже нашёл какого-то околомафиозного субъекта, готового вложить миллиард лир в новую картину Тарковского. Не исключено, что сценарист всё выдумал, но Андрей здорово успокоился. В тот же день позвонила Мартин Оффруа, сообщив, что есть шансы на копродукцию с «Gaumont». Подобные малозначительные, ничего не гарантирующие слова помогали надежде не погибнуть.

Уже через несколько дней французская компания приобрела права на прокат всех старых фильмов режиссёра. Советские чиновники сразу забеспокоились, почуяв неладное. Андрея пригласил к себе Валерий Нарымов, желая подчеркнуть важность совместного проекта с «RAI» и сказать, что «Сталкер» отправляется на фестиваль в Пезаро.

Однако самым существенным событием стало то, что Фикера взял таймаут, отложив подписание контракта на месяц. Этот жест показывал, что он не готов терять фильм Тарковского даже несмотря на колоссальный перерасход.

В Рим приехала София Сёдерхольм. Режиссёр отметил, что договорился с ней о приглашении в Швецию «в случае чего». София обещала помочь и даже подготовить документы не через Бергмана, поскольку у того тоже напряжённые отношения с властями. Это «в случае чего» значит довольно многое. Несмотря на все сомнения, решение о переезде в другую страну Тарковский уже практически принял, а Швеция, в которой Андрей, заметим, пока не бывал, давно стала следующим рабочим вариантом, после Италии.

Кстати, приближалась церемония награждения премией Висконти, которая традиционно прохожила на Сицилии, в Таормине. Джан Луиджи Ронди, хлопотавший по этому поводу, хотел пригласить для вручения Тарковскому приза самого Бергмана, а также президента Италии Пертини. Это стало известно на ужине дома у критика 14 июня. В 2009 году Ронди займёт пост президента Итальянской киноакадемии, то