Фавориты Фортуны - Маккалоу Колин

Сенат слушал внимательно, хотя Катул очень резко высказался против этих мер, в чем его поддержали самые консервативные элементы, сторонники Суллы. Лепид этого ожидал.

— Это лишь первый шаг! — сердито выкрикнул Катул. — Марк Эмилий Лепид намеревается ликвидировать нашу новую конституцию по кускам, начав с мер, которые, как он знает, понравятся нынешнему составу Сената! Но я говорю, что этого нельзя допустить! Каждое предложение, которое ему удастся направить в Трибутное собрание с приложением senatus consultum, придаст ему смелости, и он пойдет все дальше и дальше!

Ни Цетег, ни Филипп не поддержали Катула. И тут Лепид почувствовал, что может одержать верх. Конечно, странно, что они не поддержали Катула, но зачем же сомневаться в таком подарке судьбы? Поэтому, не дожидаясь одобрения Сената, он выдвинул еще одно предложение.

— Долг нашей Палаты — снять эмбарго нашего оплакиваемого диктатора на продажу общественного зерна по цене ниже стоимости, установленной частными торговцами, — твердо сказал он.

Двери курии были распахнуты, чтобы стоявшие на улице могли слышать, что происходит в Сенате.

— Почтенные отцы, я — нормальный, порядочный человек. Я не демагог. Как старшему консулу, мне не требуется заискивать перед беднейшими гражданами. Моя политическая карьера сейчас в зените. Я могу позволить себе заплатить, сколько бы частный торговец ни запросил за свою пшеницу. И я вовсе не хочу сказать, что наш оплакиваемый диктатор был не прав, когда установил цены на общественное зерно, равные ценам частного. Я просто думаю, наш оплакиваемый диктатор не понимал последствий, вот и все. Ибо что фактически произошло? Частники взвинтили цену, потому что теперь правительство не заставляет их снижать ее! В конце концов, почтенные отцы, какой делец может устоять против перспективы больших доходов? Разве доброта и гуманность определяют действия торговца? Конечно, нет! Торговец занимается предпринимательством, чтобы получать доходы для себя и своих акционеров. А что главное, он слишком близорук, чтобы видеть: когда он поднимает цену до уровня, недоступного для большинства покупателей, он начинает подрывать самую основу своего дохода. Поэтому прошу вас одобрить lex Aemilia Lepida frumentaria, чтобы я мог внести его в Трибутное собрание для утверждения. Я возвращаюсь к нашему старому, проверенному порядку: продажа государством зерна населению по фиксированной цене — десять сестерциев за один модий. Уже многие годы эта цена позволяла государству иметь хороший доход, а так как урожайных лет у нас больше, чем неурожайных, в конечном счете в финансовом отношении государство не страдает.

Снова против выступил младший консул Катул. Но на этот раз мало кто поддержал его. И Цетег, и Филипп высказались за предложение Лепида. Поэтому оно получило senatus consultum, как только Лепид огласил его. Лепид мог представить свой закон в Трибутное собрание, что и сделал. Его репутация поднялась на новые высоты. И когда он появился перед народом, его встретили приветственными криками.

Судьба его lex agraria относительно возврата отобранных у регионов общественных земель оказалась другой. Закон задерживали в Палате. И хотя Лепид ставил его на голосование на каждом заседании, он продолжал недобирать нужные голоса, чтобы получить senatus consultum. Это означало, что, согласно конституции Суллы, Лепид не мог представить свой закон в собрание.

— Но я не сдамся, — заявил консул Лепид Бруту, обедая у него.

Он регулярно обедал в доме Брута, потому что, если говорить честно, его собственный дом казался ему сейчас невыносимо пустым. Когда начались проскрипции, он, как и большинство римлян высшего класса, очень боялся попасть в списки. Лепид оставался в Риме во времена Мария, Цинны, Карбона — и он был женат на дочери Сатурнина, который однажды попытался провозгласить себя царем Рима. Апулея сама предложила Лепиду развод. У них имелось трое сыновей. Было очень важно, чтобы состояние семьи уцелело для двоих младших. Старший сын был принят в семью Корнелия Сципиона, и будущее его было обеспечено, ибо Корнелии Сципионы состояли в близких родственных отношениях с Суллой и все они являлись сторонниками Суллы. Старший сын Лепида, Сципион Эмилиан (тезка знаменитого предка), был уже совсем взрослым, когда Апулея предложила своему мужу развод. Второму сыну, Луцию, исполнилось восемнадцать, а самому младшему, Марку, — только девять. Хотя Лепид очень любил Апулею, он развелся с ней ради сыновей, думая, что когда-нибудь в будущем, когда это будет безопасно, он вновь женится на любимой супруге. Но Апулея недаром была дочерью Сатурнина. Убежденная в том, что ее присутствие в жизни бывшего мужа и сыновей всегда будет представлять для них опасность, она покончила с собой. Ее смерть оказалась страшным ударом для Лепида, который эмоционально так и не оправился. Поэтому всякий раз, когда мог, он проводил время у кого-либо в гостях — и особенно в доме своего лучшего друга Брута.

— Правильно! Ты не должен уступать, — сказал Брут. — Я уверен, что, если ты проявишь настойчивость, Сенат сдастся.

— Лучше надейся на то, что Сенату скоро надоест сопротивляться, — послышался голос третьего сотрапезника, сидевшего на стуле напротив обеденного ложа.

Оба сенатора посмотрели на жену Брута Сервилию с интересом и немалым уважением. Всегда стоило послушать то, что говорит Сервилия.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Лепид.

— Катул готовится к войне, вот что.

— А как ты об этом узнала? — спросил Брут.

— Слушая разговоры, — ответила она спокойно и улыбнулась, как всегда не разжимая губ. — Сегодня утром я посетила Гортензию, а она недаром сестра нашего знаменитого адвоката. Как и он, она любит поговорить. Катул обожает ее, поэтому слишком много ей рассказывает. А она передает это всем, кто умеет хорошо расспрашивать.

— И ты, конечно, в их числе, — вставил Лепид.

— Конечно. Мне нравится расспрашивать ее. Большинство женщин, которые приходят к ней, любят поболтать о всяких мелочах, а Гортензия обожает говорить о политике. Так что я взяла себе за правило часто навещать ее.

— Расскажи нам поподробнее, Сервилия, — попросил Лепид, не поняв, к чему она клонит. — К какой войне готовится Катул? С Ближней Испанией? Но ведь в следующем году он поедет туда губернатором с новой армией.

— Эта война не имеет никакого отношения ни к Испании, ни к Серторию, — сказала жена Брута. — Катул говорит о войне в Этрурии. По словам Гортензии, он собирается убедить Сенат вооружить больше легионов, чтобы подавить там волнения.

Лепид выпрямился на ложе.

— Но это безумие! Есть только один способ сохранить мир в Этрурии — вернуть ее общинам большую часть того, что отнял у них Сулла!

— У тебя есть контакты с кем-нибудь из местных лидеров в Этрурии? — спросила Сервилия.

— Конечно.

— С консерваторами или умеренными?

— Думаю, умеренными, если под консерваторами ты имеешь в виду лидеров таких городов, как Волатерры и Фезулы.

— Именно это я и имею в виду.

— Спасибо за информацию, Сервилия. Будь уверена, я удвою усилия, чтобы уладить дела в Этрурии.

* * *

Лепид действительно удвоил усилия, но так и не смог помешать Катулу уговорить Сенат начать формировать легионы, которые, как он верил, будут необходимы, чтобы подавить начинавшийся мятеж в Этрурии. Своевременное предупреждение Сервилии, однако, позволило Лепиду добиться поддержки среди заднескамеечников, особенно старших — таких, как Цетег. Палата равнодушно выслушала резкую речь Катула.

— Фактически, Квинт Лутаций, — сказал Цетег Катулу, — мы больше обеспокоены отсутствием согласия между тобой и нашим старшим консулом, чем предполагаемым мятежом в Этрурии. Нам кажется, что ты склонен принимать в штыки все предложения старшего консула. Это печально. Особенно потому, что случилось слишком скоро. А ведь Луцию Корнелию Сулле с таким трудом удалось установить сотрудничество между разными фракциями в Сенате Рима!

Поставленный на место, Катул притих, но, как оказалось, ненадолго. События повернулись так, что он оказался прав, а Лепид потерял все шансы получить ускользавший от него senatus consultum для своего закона о возврате большей части отобранных земель. В конце июня лишенные собственности граждане Фезул атаковали солдатские поселения, выгнали оттуда всех ветеранов и убили тех, кто пытался оказывать сопротивление.