Моя страна - прежде всего! (СИ) - "Илья83"

Выяснив подробности, Алексей дал ему понять что полностью разделяет его взгляды и попросил обучить его всему что тот знал, обещая что постарается помочь отомстить за поруганную веру и Отечество. Каким-то образом почувствовав, что рядом с ним появился единомышленник и новая цель в жизни, тот рьяно взялся за его обучение, даже прекратил пить.

Ранние подъёмы, долгие пробежки, рукомашество, метание ножей, фехтование шашкой, стрельба из револьверов и пистолетов, тихое подкрадывание к врагу, маскировка… Больше года он прожил в этой станице, в гостях у Антипа, активно запоминая всё что тот показывал. Заодно подогревал свою ненависть, слушая как измывались над казаками красногвардейцы, вырезая у них погоны на плечах и газыри на груди. Впрочем, по словам Антипа, они сами не отставали от врагов, только вырезали у "красных" звёзды, прежде чем милосердно пристрелить или повесить. Особенно тронул Алексея рассказ об одном священнике на Дальнем Востоке, который упрямо продолжал молиться за Царя-батюшку, даже когда большевики пригрозили повесить прямо в храме. И повесили, нехристи проклятые! Вся деревня плакала, видя это, но "красным" было плевать.

Закончилась эта его жизнь в станице внезапно. Как-то раз, утром, Антип побрился, переоделся в чистое бельё, взял шашку и подошёл к нему, когда он только прибежал с пробежки.

— Сегодня уезжай отсюда, Алексей Дмитриевич. Опасно тебе будет тут… — спокойно сказал он. Алексей напрягся. Неужели на него вышла милиция? Но как?

— Что случилось, Антип Петрович? — спросил он, торопливо одеваясь.

— Сегодня день убийства моей семьи… — ответил тот с пустыми глазами. — Не могу я больше жить один, без них. Сердце болит. Помирать пойду.

Изумлённый Алексей застыл на месте. Ни разу старый казак не говорил о своей семье, даже будучи сильно пьян. На его прямые вопросы просто молчал, играя желваками.

— Расскажи о них, Антип Петрович! — неожиданно для себя, попросил он.

— Зачем? — мёртвым голосом ответил казак. — Легче мне уже не станет..

Алексей подошёл к нему вплотную и твёрдо сказал:

— Чтобы я смог отомстить за них! Так же как за мою мать, Машу… и за Россию! Это нужно мне, понимаешь, Антип Петрович!? — с напряжением сказал он. Тот почти минуту смотрел на него… а потом сел за стол.

— Лушкой жену звали… Уж такая добрая и красивая была… Первая красавица в станице! Я иногда у Бога спрашивал, за что мне такое счастье? — голос его дрогнул. — Как посмотрит на меня своими глазами, так сердце захолонет от любви к ней. Она не любила чтобы я пил… Нет, ни разу не ругала… но как посмотрит на меня с укором, то сразу весь хмель вылетал… Готов был на всё чтобы снова улыбнулась. Все пьют, мне предлагают, а я как представлю её глаза… Первач в рот не идёт. Трезвый ходил..

Он помолчал, потом снова заговорил.

— Ещё сын был… Сашка. Такой вихрастый парнишка, уже мог шашкой махать… Во всём старался на меня походить… Всего двенадцать годков было ему… — из глаза покатилась слеза.

Он вытер её, сглотнул комок в горле и продолжил:

— И младшенькая моя доченька, Варенька… пять лет ей всего и было-то… Как сядет ко мне на колени, прижмётся, посмотрит на меня снизу своими сияющими глазёнками… Наверное, не было в тот момент человека счастливее меня..

Антип смахнул уже две слезы.

— Тогда как раз Великая война была… Вот я и отправился туда, с австрияками да немчурой воевать. Каждый день вспоминал их! Но сердце спокойно было. Знал, что они в порядке, ждут меня. За себя не боялся. А потом начался в армии разброд, служивые давай брататься с врагом, грубить господам офицерам и дезертировать… Я уже тогда понял что ничего хорошего не будет от этих революционеров, мать их за ногу… Но думал, что справятся, ведь в 5 году справились же? Задушили этих бунтовщиков, радетелей за народ… А потом… Потом всё покатилось к чертям собачьим! Долго тут могу рассказывать, но времени нет… Да и не об этом хотел..

Он прерывисто вздохнул, глянул на Алексея пронзительными глазами.

— Большевики пришли в нашу станицу утром. Часть пьяные, все злые как собаки… Загнали всех в дома и давай искать казаков. Только откуда они там возьмутся? Такие как я или на фронте погибли или сражаются против них далеко от дома. Обыскивать всё начали, заодно, всю жратву и выпивку потащили… Я сам в это время на Востоке был, с Семёновым, Читу брали. А эти скоты… они мою семью в заложники взяли, видно, решили что я где-то в станице прячусь. Их главный, комиссар с маузером, и давай Лушку пытать, где, мол, твой муженёк? А та и не знает… Он давай бить её… Та плачет, говорит, давно уже меня не видела, а тот не верит… "Врёшь, сука, здесь он где-то!" — орал… Тогда приказал привести Варьку, поднёс ствол к её головёнке и рычит, мол не скажешь если, то прямо перед тобой пристрелю! Та плачет от страха..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он залпом выпил стакан водки и заговорил, глядя в стену.

— Лушка-то, в обморок упала от такого… А тут и Сашка появился… с ножом, который я ему подарил на день рождения… Комиссар спиной к нему стоял, так он ему туда нож и воткнул по самую рукоятку! Сразу сдох, собака, даже не мучился… — с сожалением сказал Антип. — Ну, потом они бежать собрались, Сашка мою старую шашку достал из тайника под полом, но… не судьба им было спастись… Пришли в хату несколько других "красных", увидели труп своего главного и накинулись на Сашку..

Казак прервался и снова глотнул, продолжая смотреть вперёд.

— Эх, и славно же повеселился сынок в свой первый и последний бой! Те, кто видел в окно, рассказали что двоих нехристей он положил насмерть и ещё одному руку почти срубил… Не зря его учил… Только они его пристрелили, сволочи. Видно, поняли что не смогут ребёнка победить. А потом..

Антип низко опустил голову.

— Потом они за мою Лушку принялись… насиловали её, измывались, били… Она уже ничего не говорила… просто лежала… Тогда они её штыком добили. Сказали… — он всхлипнул.. — Сказали "Чтобы контру не плодила.."

Он не выдержал и глухо зарыдал, сотрясаясь. Окаменевший от услышанного, Алексей сидел, не чувствуя своего тела. Уж на что история его самого была страшной, но у Антипа оказалась ещё хуже. Господи, сколько же большевики зла принесли земле Русской? Истреблять их надо, как бешенных собак истреблять! Любыми способами, в любом месте! Всех! Без всякой жалости и пощады! Они, как грязь на родной земле, мешают народу жить! Кричат что власть принадлежит рабочим и крестьянам? А сами гнобят тех же крестьян своими трудоднями и коллективизацией. Да и рабочие не особо рады.

— А Варенька? Что с ней? — вспомнил Алексей о дочке казака. Антип поднял голову и он снова увидел мёртвые глаза старого пластуна.

— Варенька? А запинали её. Чтобы своим криком не мешала им мою Лушку… — горько закончил казак. — Они теперь каждую ночь приходят ко мне… Улыбаются. Потому и пил часто. А сегодня ночью Лушка одна пришла… Погладила меня по щеке, улыбнулась, и сказала: — "Соскучилась я по тебе, Антипушка! И детишки наши тоже!".. И ушла.

Он встал, поправил одежду и сказал:

— А теперь уходи, Алексей Дмитриевич! Всё что знал, я тебе передал. Желаю тебе прожить свою жизнь не зря! Прощай!

— Прощайте, Антип Петрович! Когда увидите своих… там, наверху… передайте, что я постараюсь отомстить… за всех отомстить! Я клянусь в этом на кресте! — сказал он и поцеловал свой нательный крест. Старый казак посмотрел на него… и вдруг слабо улыбнулся:

— Они уже знают.

Он вышел из хаты и направился по улице. Не сдержавшись, Алексей, наскоро покидав свои вещи в мешок, выбежал за ним, гадая что он задумал. Тот шагал целеустремлённо, с шашкой в руке, прямо к зданию сельсовета. Насколько помнил Алексей, сегодня там должно быть совещание, на которое приехали несколько других директоров колхозов и совхозов, все коммунисты. Так вот что задумал старый пластун..

Когда Алексей уже удалился, вдалеке раздались крики и несколько выстрелов. Он перекрестился и мысленно сказал: