Ричард Лаймон. Рассказы. - Ричард Карл Лаймон

у них хватит фантазии. Они бессмертны или почти бессмертны, ну, раз живут сотни лет, верно? Они боятся крестов, на дух не переносят чеснок, не отражаются в зеркалах, не могут пересечь проточную воду, их невозможно убить обычным оружием, вы должны забить им в сердце осиновый кол или вытащить на солнечный свет. Возможно, есть и другие способы, тут я не эксперт, я просто знаю то, что знает каждый теплокровный американец в этой стране, из чего следует, что таких существ, как вампиры, в природе просто не существует.

— Это вам так кажется.

— Это то, что я знаю, Трэйси. Это то, что знают все. Я не говорю, что на свете нет чудаков, которые думают будто они вампиры и, возможно, даже действуют соответственно, но вот этих сверхъестественных, превращающихся в летучих мышей, бессмертных супер-пупер-друпер вампиров — их нет. Они вымысел, сказка. Вы не найдёте ни одного, хоть обыщитесь, а значит Фил не из их числа. Это для начала.

— Вы всё-таки считаете, что я ненормальная?

— Я так не считаю, я не психиатр. Я всего лишь обычный сыскарь, ищейка. То, что я сейчас делаю — это пытаюсь применить кое-какие свои профессиональные навыки и лучшие навыки, которые у меня есть — это моя интуиция и здравый смысл.

— И что они вам подсказывают?

— Ну, во-первых, я не думаю, что вы ненормальная, во-вторых, я почти уверен, что вы не пытаетесь выставить ненормальным меня. Поэтому я вынужден сделать вывод, что Фил просто убедил вас в том, что он вампир.

— Он вампир.

— Он кусал вас за шею и сосал вашу кровь?

Она кивнула.

— И не один раз.

— Каждую ночь он уходит и возвращается с рассказами о своих похождениях о женщинах, которых он очаровывает и сосёт.

— Да.

— И вы ему верите? — я скептически выгнул домиком одну из своих самых густых бровей, — вы когда-нибудь пробовали за ним проследить? Ну, в смысле узнать куда он уходит там по ночам?

Она нахмурилась.

— Хотите сказать, всё, что он мне рассказывает, может быть ложью?

— У вас есть доказательства, что это не так?

— Он иногда приходит домой с кровью на одежде.

— Залитой кровью или…

— Нет, всего пара пятнышек или капель.

Я выудил из кармана брюк свой швейцарский армейский нож, выщелкнул основное лезвие и тихонечко ткнул остриём в палец, расцвела капля крови. Я прижал палец к переду своей белой рубашки.

— Ну, теперь я тоже вампир, — сказал я и Трэйси улыбнулась. Это был первый раз, когда я увидел её улыбку. Выглядело великолепно.

— Вы испортили свою рубашку.

— Наймите меня и я смогу позволить купить себе новую.

— Нанять вас?

— Вы же за этим сюда пришли, разве нет?

— Ну да, наверное, да.

— Мы проанализировали природу вашей проблемы, верно? Ваш муж убедил вас в том, что он вампир. Как вампир он должен пить человеческую кровь, поэтому каждую ночь он уходит и сосёт тех женщин, а вы его к ним ревнуете. Вы хотите, чтобы это закончилось. Вы хотите, чтобы он уделял всё своё внимание вам, а не распылял его на незнакомок.

— Да, в целом всё именно так.

— И в этом ваша проблема. Потому что тут же сразу возникает вопрос: а чем на самом деле занимается Фил? Могу поспорить, не высасыванием крови из шей.

— Хотите сказать, это может быть ширмой, за которой он делает что-то, о чём не хочет, чтобы я знала?

— Не хочу сказать, что вы можете смело поставить на это. Возможно, он просто выпивает с дружками в баре или что-то навроде такой же безобидной фигни, а, возможно, он занимается какими-то незаконными делами. Может быть всё, что угодно, но хочу вас сразу предупредить, скорее всего он встречается с другой женщиной.

— Так ведь именно это я вам рассказала. Каждую ночь он встречается с другой женщиной.

— Но не для того, чтобы сосать её кровь, Трэйси, для секса.

— Нет!

— Я понимаю, вам больно это слышать.

— Мне не больно это слышать, потому что я знаю, Фил с ними не спит, — хотя она и говорила спокойно, её лицо снова стало ярко-красного цвета, — он рассказывает мне всё, что делает с этими женщинами, всё, вплоть до самых мельчайших деталей и он… и мы… с ним в это время целуемся, а потом… потом раздеваемся, ну и знаете, начинаем дурачиться, пока он описывает, как выглядела та женщина, с которой он был и когда он добирается до той части, где впивается ей в шею зубами, тогда он своей этой штукой… тогда он входит в меня, — она была сейчас не столько красной, сколько пунцовой.

Её лицо и уши, её шея, нежная кожа, которая виднелась в разрезе её блузки там, где расстегнулась та пуговка.

У меня между ног появилась выпуклость. Я сложил руки вместе, чтобы её прикрыть.

Прочистив горло я сказал:

— Итак, он использует свои истории для того, чтобы вас возбудить? Что-то вроде прелюдии?

— Что-то вроде того.

— Истории всегда заканчиваются… соитием?

— Не всегда, — она уткнулась взглядом в сложенные на коленях руки, — иногда он… иногда мы делаем это ртами. Ну, вы понимаете… — она подняла на меня глаза, — в любом случае, я думаю, вы уже догадались, почему я уверена в том, что он мне не изменяет.

— Очень может быть… Очень может быть, но всё равно не факт. Надеюсь, тут я ошибаюсь, но очевидно, что он что-то замышляет, что-то, что хочет скрыть от вас, поэтому и выдумал всю это сказку про вампиров.

— Я не думаю, что это сказка.

— У Фила есть работа?

— Он в ней не нуждается, он очень богат.

— Что он делает в течение дня?

— Спит в гробу, в подвале.

Это не должно было меня удивить, но удивило. Похоже Фил в своём спектакле доходил до очень серьёзных крайностей.

— Вы когда-нибудь видели, как он выходит на улицу при свете дня?

Трэйси покачала головой.

— Он никогда не покидает свой гроб от рассвета до заката, насколько вам это известно?

— Ну, я не стою возле его гроба на страже, если вы об этом.

— Чем вы занимаетесь в течение дня?

— Сплю, хожу по магазинам, — она пожала плечами, — так, делаю что-то по дому.

— Вы часто ходите его проверять?

— Сначала я проверяла. Я не могла… ну, знаете, поверить, что он может лежать там так долго, но он всегда там лежал. В конце концов мне надоело его проверять, это было просто пустой тратой времени, поэтому я больше этим не занимаюсь.

— Значит, вы не можете сказать точно, остаётся он в гробу