Фонтаны на горизонте - Анатолий Вахов

В каюту заглянул матрос:

—Киты!

Турмин всегда при этом слове вскакивал и бежал к пушке, теперь же он поднялся медленно, точно нехотя. Капитан проводил его взглядом, затем поспешил на мостик: «Парнягу, конечно, поддержать надо. А что с планом будет?»

Поднявшись на гарпунерскую площадку, Турмин увидел метрах в ста от судна китов. Он насчитал семь сельдяных полосатиков, гонявшихся друг за другом. Киты ныряли и всплывали, все в белой пене. Казалось, что вода кипела. Шумели фонтаны, и ветер доносил их запах.

Буду бить вон того, с серыми пятнами на спине, — сказал Турмин, правда, без особой уверенности.

Хорошо! — одобрил капитан. — Сейчас мы его привяжем! Смотри, он что-то больно нахально наш курс режет! Не упустить бы...

Капитан не спускал глаз с гарпунера, смотрел, как тот стоит за пушкой, поворачивает ее, целится. Все правильно у Турмина, ошибки как будто ни в чем нет. Он ждал удобного момента для выстрела.

Из воды неторопливо показался кит. Вот он лег на волну и выбросил широкие и высокие фонтаны — один, другой, третий... Потом кит начал скользить вглубь, изгибая лоснящуюся спину.

В этот миг над морем прокатился гул выстрела. Все на палубе китобойца невольно подались вперед, но ожидаемого рывка не было. Быстро растаяло на ветру синеватое облачко выстрела, и все увидели, что кит спокойно ушел в воду. Лебедка заработала, выбирая гарпун.

Эх, черт, так махануть! —с досадой проговорил рулевой. — Под носом ведь был! Руку протяни — и достанешь.

Прекратить разговоры! — сердито потребовал Шубин.

— Есть прекратить, — недовольно отозвался рулевой. Турмин, сердясь на себя, испытывая стыд, начал заряжать пушку вновь.

Опять Шубин подвел «Фронт» к киту, который, словно издеваясь над моряками, спокойно отдыхал на воде. И опять Турмин не попал. Наконец кит ушел, а с ним ушло и все стадо. Лишь к концу дня Турмину удалось загарпунить одного полосатика.

Но это не принесло особой радости ни Турмину, ни экипажу судна. На подходе к базе они нагнали «Шторм». Под каждым бортом там покачивалось по две китовых туши. В этот день Курилов впервые убил четырех китов. Шубин поздравил китобоев «Шторма» с успехом — дал несколько гудков. «Шторм» шел медленно, и Шубин не стал его перегонять, а пристроил свой китобоец ему в кильватер...

Турмин не выходил из каюты до сумерек, а вечером отправился на «базу к Степанову.

У Степанова сидели Можура и Шубин. Разговор шел о Турмине. Можура сделал краткий вывод:

Искать вместо него новую кандидатуру на гарпунера.

Шубин поддержал его и добавил:

Хоть и жаль парня, а из Турмина гарпунера не выйдет. Не для охоты он рожден. Зато моряк из него — лучше не надо.

Когда они умолкли, Степанов спросил:

Все высказали? Ничего не забыли?

Еще вот что, — спохватившись, добавил Шубин. — Прошу этот вопрос решать сразу, а то стыд нам и позор.

Ты это уже говорил, — прервал его Можура.

Нет, пусть продолжает, — насмешливо сказал Степанов. — Пусть поплачет. Видно, Шубин стареть начал, поэтому его на слезу и тянет.

Это как понимать, товарищ помполит? — выпрямился в кресле Шубин.

А как хочешь! — махнул рукой Степанов.

Все молчали. Можура наблюдал за капитаном и помполитом, пряча улыбку в усах. Шубин сидел нахмурившись.

Можура был уверен, что Степанов и сейчас еще не оставит капитана в покое. И он оказался прав.

Скажи, Шубин, что подумал бы ты о человеке, который в день рождения своего сына стал бы заказывать для него гроб? — спросил помполит.

Шубин недовольно посмотрел на Степанова.

Молчишь? — сказал Степанов. — Турмин — младенец в гарпунерском деле, а ты ему уже отходную спел. Да и капитан-директор с тобой вместе.

Степанов встал и сердито отодвинул стул.

Почему вы, — Степанов посмотрел на часы, — за сорок пять минут не сказали ни слова о том, как бы помочь Турмину? Молчите? Ты, Шубин, должен прийти к нам со своими советами, предложениями. А ты пришел к капитан-директору и помполиту, как на биржу труда...

Степанов был сердит.

Один кит в день — это хороший показатель, — сказал он. — Таким показателем не все опытные гарпунеры могут похвалиться. Но нам этого мало. Наши гарпунеры должны быть отличными. И ты во что бы то ни стало обязан сделать Турмина таким гарпунером.

Правильно! — подтвердил Можура.

Ясно! — Шубин поднялся.

Немного, но это ему на пользу, — ответил Степанов.

Если будем так же промышлять китов, как сейчас, то план мы, пожалуй, выполним, — проговорил Можура. —У нас уже есть восемьдесят девять китов, а впереди еще три с половиной месяца охоты.

Арифметику хозяйственника ты быстро усвоил, засмеялся Степанов. — При этих темпах план дадим. Но этого мало. План надо перевыполнить.

— А как? — набивая трубку табаком, спросил Можура.

Вот и давай думать, — предложил Степанов и на стук в дверь крикнул: — Входите!

Вошел Турмин.

Он еще не успел и слова сказать, а Степанов уже все понял по одному его виду.

Турмин пришел отказываться от гарпунерства.

Да, я хочу, чтобы меня освободили от гарпунерства, — Турмин протянул листок бумаги с заявлением.

Тут я не властен, — развел руками Степанов. — Пусть решает капитан-директор. Он в этом хозяин.

Можура неторопливо сказал:

Я не вижу причин освобождать вас от работы, товарищ Турмин.

Я же плохо стреляю...

Возвращайтесь на судно, гарпунер! — прервал Можура. — Отдохните, а завтра в море. Здесь охотимся последнюю неделю, затем передвинемся в новый район. Можете идти!

В каюту Степанова вошел вахтенный матрос:

Радиограммы капитан-директору и вам, товарищ помполит.

Степанов взглянул на бланк. Капитан ледокола «Буран» сообщал: «Южнее Сердце-Камня большое скопление китовых стад».

Вторая радиограмма была от Тнагыргина: «К нашему берегу пришло много китов», Степанов сказал:

Вот тебе и третий гарпунер — Тнагыргин. Орлов— капитан. Пора его вернуть на мостик!

Правильно, — кивнул Можура. Он знал, что Орлов стоит за пушкой без особого вдохновения.

6

«Шторм» рано утром отошел от базы. Рядом с Волковым на мостике стояла Горева. Зябко кутаясь в полушубок, она следила за Куриловым, после каждого его выстрела делала записи в блокноте, сверялась с приборами.

Бу-м-м! — раскатывался над неприветливыми холодными водами звук выстрела. Сизое облачко дыма, подхваченное ветерком, расплывалось и таяло над волнами, в которых поблескивали острые льдинки.

И когда гарпун попадал т кита, Слива тоном парикмахера кричал: