Творения - Епифаний Кипрский

Гл. 20. Онъ не только самъ не желаетъ учить о совершенномъ во плоти пришествіи Христа, но и другихъ отторгаетъ отъ спасенія, внушая страхъ и говоря, что не должно учить, что Христосъ воспринялъ совершенное человечество, будто на основаніи сказаннаго: пріемляй кроткія Господь (Псал. 146, 6). Но ничего нетъ удивительнаго, и никакой разницы никто не можетъ показать въ томъ, чтобы сказать, что Господь воспринялъ плоть или, что Онъ принялъ совершенное вочеловеченіе, или же, какъ это часто бываетъ между нами, употребить какія–либо другія подобозначущія выраженія. Ибо пріемляй, сказано, кроткія Господь и: воспріятъ меня отъ стадъ овчихъ (Псал. 77, 70) и: взятся (Деян. 1, 9) и: рекоста два мужа: мужіе Галилейстіи, что стоите? Сей вознесыйся отъ васъ (Деян. 1, 11; ср. 1, 10) [260].

И совершенно никакой разницы не имеетъ слово воспринять въ выраженіяхъ: воспринялъ, или: принялъ, или: воспроизвелъ въ Себе Свое человечество. Этимъ выраженіемъ не испугаютъ насъ желающіе возставать на людей простыхъ. Такъ должно говорить и да не подумаетъ кто либо, что мы клевещемъ или насмешливо говоримъ эти слова о такомъ предмете. Ибо я часто сомневался писать объ этомъ, дабы кто либо не подумалъ, что мы возстаемъ противъ него по вражде: потому что никто ничемъ не повредилъ намъ, говоря по человечески, и не похитиль чего либо нашего въ міре. Но уже имея въ виду не писать, я былъ вынужденъ самою истиною къ писанію, дабы не пройти вниманіемъ кого либо изъ мыслившихъ нечто противное вере; да и благочестивые читатели впоследствіи увидятъ, что слово наше происходитъ не изъ за мірской ревности. Напротивъ намъ весьма много принесъ бы пользы этотъ мужъ, какъ въ отношеніи мірскомъ, такъ и по отношенію къ любви, если бы единомысленно во всемъ согласовался со святою Божіею церковію, а не вводилъ чуждаго ученія. И такъ отъ него ли самого, или отъ учениковъ его иначе понятое ими ученіе его разглашается какъ бы мимоходомъ въ такомъ виде и подъ такимъ предлогомъ, я этого не могу сказать. Но мы часто размышляли и приходили въ изумленіе отъ того, что ради этого ученія воздвигается ими столь упорная распря и борьба даже до смерти. И уже изъ этого мы узнаемъ, что вероятно съ какою либо и особою прикровенною мыслію разглашаютъ они это ученіе.

Гл. 21. Если кого изъ нихъ спросить, то все они отвечаютъ различно. Некоторые говорятъ, что Господь принялъ несовершенное вочеловеченіе и что Онъ соделался не совершеннымъ человекомъ. Поелику же многими это не было принято, то они въ последствіи начали притворно скрывать это, какъ то мы узнали въ точности изъ устъ ихъ. Когда мы были въ Антіохіи, намъ случилось быть у главнейшихъ изъ нихъ, между которыми былъ и епископъ Виталій, мужъ благоговейнейшій въ жизни, по поведенію и обращенію. И когда мы говорили съ нимъ, советуя и увещавая согласоваться со святою Церковію въ верованіи и оставить спорное слово, то Виталій отвечалъ: что же такое между нами? — Онъ имелъ раздоръ съ некоторымъ мужемъ уважаемымъ и знаменитымъ, епископомъ Павлиномъ, равно и Павлинъ съ Виталіемъ, вызваннымъ нами. Итакъ мы желали обоихъ ихъ привести къ миру; потому что обоимъ имъ казалось, что они проповедуютъ православную веру, и каждый имелъ раздоръ по одному поводу: Виталій поносилъ Павлина за какое–то ученіе будто бы Савелліанское. Посему, когда мы прибыли туда, то удерживались совершеннаго общенія съ Павлиномъ до техъ поръ, пока онъ не переубедилъ насъ въ томъ съ помощію письменнаго изложенія веры, которое составилъ еще прежде въ виду защиты себя предъ блаженной памяти Афанасіемъ. Онъ принесъ и передалъ намъ списокъ съ него съ подписью, сделанной рукою самого блаженной памяти отца нашего Афанасія, содержащій въ себе ясное ученіе о Троице и вместе о смысле вочеловеченія Христа, каковое изложеніе я привожу ниже. Вотъ оно:

Списокъ съ исповеданія веры, писаннаго рукою Павлина епископа.

Гл. 22. Я, Павлинъ епископъ, такъ мыслю, какъ принялъ отъ отцевъ, что есть и ипостасно существуетъ Отецъ совершенный, и ипостасно существуетъ Сынъ совершенный, и ипостасно существуетъ Духъ Святый совершенный. Посему пріемлю и предписанное толкованіе о трехъ Ипостасяхъ и единой Ипостаси или Сушности, и техъ, которые такъ мыслятъ: ибо благочестиво мыслить и исповедывать Троицу во единомъ Божестве. И о бывшемъ ради насъ вочеловеченіи Слова Отчаго такъ мыслю, какъ предписано, то есть, что согласно съ Іоанномъ, Слово плоть бысть (Іоан. 1, 14), и несогласно съ нечестивцами, говорящими, что Онъ потерпелъ измененіе, но что ради насъ Онъ соделался человекомъ, будучи рожденъ отъ святыя Девы и Святаго Духа; ибо не бездушное и не безчувственное, и не лишенное ума тело имелъ Спаситель.

И рукою епископа Афанасія приписано: ибо и невозможно было, чтобы тело Господа, ради насъ соделавшагося человекомъ, было лишено ума. Посему я анафематствую отвергающихъ исповеданную въ Никее веру и неисповедающихъ Сына произшедшимъ изъ существа Отца, иди единосущнымъ Ему. Анафематствую и говорящихъ, что Духъ Святый есть тварь, произшедшая чрезъ Сына. Еще же анафематствую ересь Савеллія и Фотина и всякую другую, последуя вере, изложенной въ Никее, и всему предписанному.

Конецъ исповеданія веры.

Гл. 23. Говорили мы также и брату Виталію и единомысленнымъ съ нимъ: что скажете и вы? Если есть что либо между вами, исправьтесь. Онъ же отвечалъ: пустъ они говорятъ. И они сказали, что не учатъ о томъ, что Христосъ соделался совершеннымъ человекомъ. Но онъ тотчасъ ответилъ: да, мы исповедуемъ, что Христосъ принялъ совершенное человечество. Это было удивительно для слышавшихъ, и они исполнились радости. Но мы, зная смыслъ такихъ, прикрытыхъ благовиднымъ предлогомъ речей, привлекавшихъ къ себе умы братій нашихъ, настаивали на точности, вопрошая: въ собственномъ ли смысле принявшимъ плоть исповедуешь ты Христа? Онъ отвечалъ: да. — А принятіе плоти отъ святыя Девы Маріи безъ семени мужа и чрезъ Святаго Духа? — Онъ и это исповедывалъ. Въ действительности ли сошедшій на землю Богъ Слово Сынъ Божій принялъ отъ Девы плоть? — Онъ съ твердостію согласился и на это. И тогда мы были въ великой радости, потому что отъ некоторыхъ, пришедшихъ къ намъ въ Кипръ и раньше упомянутыхъ чадъ мы услышали, что принятіе плоти отъ Маріи ими не всецело исповедуемо было. Когда же самъ этотъ благоговейнейшій мужъ исповедалъ, что Господь нашъ Іисусъ Христосъ восприялъ отъ Маріи плоть, то онъ еще былъ нами спрошенъ о томъ, принялъ ли Онъ и душу. Онъ и на это съ одинаковою твердостію соглашался, что говорить иначе не должно, но во всемъ истинствовать: ибо пишущему людямъ объ истине должно весь умъ свой направлять къ тому, чтобы иметь предъ очами страхъ Божій и ничего вымышленнаго не примешивать къ благовествованію Писанія.

Гл. 24. Итакъ Виталій исповедалъ, что Христосъ принялъ и душу человеческую; ибо онъ говорилъ: да, Христосъ былъ совершенный человекъ. За темъ, после того какъ мы вопросили его о душе и плоти, вопросили и о томъ, принялъ ли пришедшій Христосъ умъ? Но отрекся, онъ тотчасъ говоря: нетъ. Потомъ мы къ нему обратились съ вопросомъ: какъ же ты говоришь, что Онъ соделался совершеннымъ человекомъ? И онъ открылъ предъ нами собственный смыслъ своего разуменія; мы говоримъ, сказалъ онъ, что Онъ есть совершенный человекъ, приписывая Ему вместо ума Божество, и кроме того плоть и душу, дабы Онъ былъ совершеннымъ человекомъ, состоящимъ изъ плоти, души и Божества, полагаемаго вместо ума. Когда такимъ образомъ обнаружилось любопреніе его, мы много о семъ разсуждали и доказывали отъ Писанія то, какъ должно исповедывать, именно, что Богъ Слово принялъ все совершенно и все домостроительство совершилъ въ плотскомъ пришествіи и по воскресеніи изъ мертвыхъ соединилъ плоть съ Божествомъ въ совершенстве, такъ что имеетъ ее не иную, но всю славно одухотворенную, соединенною въ себе съ собственнымъ Божествомъ, при чемъ все совершенство завершается въ одномъ Божестве, и ныне Онъ седитъ на небе одесную Отца на престоле славы Его вечнаго господства и царства. После всехъ этихъ преній мы встали, не убедившись ни съ той ни съ другой стороны по причине оказавшагося упорства въ преніи. И нами замечено было, что речь ихъ шла не объ одномъ уме, но что кроме ума у нихъ была мысль и о другомъ: ибо некогда они не признавали и того, что Христосъ, принялъ душу. Но когда мы возражали и говорили: что же есть умъ? Думаете ли вы, что Онъ есть ипостась въ человеке? Итакъ человекъ многоразличенъ? Тогда некоторымъ подумалось, что умъ есть духъ, который въ Божественномъ Писаніи всегда приписывается человеку. Когда же мы показали, что умъ не есть духъ, такъ какъ Апостолъ ясно говоритъ: воспою умомъ, воспою духомъ (1 Кор. 14, 15): то по этому поводу было много речей; но мы не могли убедить ихъ, любящихъ споры.

Гл. 25. За темъ, когда мы еще говорили некоторымъ: что же? Утверждаете ли вы, что умъ есть ипостась? А изъ нихъ некоторые говорили, что онъ не есть ипостась отъ того, что мы убедили ихъ въ томъ, что не должно думать, будто онъ есть и такъ называемый духъ человека, по причине сказаннаго: воспою умомъ, воспою духомъ, и когда они не имели ничего сказать на это, тогда мы начали говорить: если умъ не есть ипостась, но движеніе всей нашей ипостаси, а Христа вы называете съ этой стороны умомъ: то вы вымышляете Христа не ипостаснаго и только на словахъ и призрачно допустившаго явленіе пришествія Своего во плоти. На это они не могли дать ответа. И тогда весьма печальнымъ соделалось для насъ положеніе наше; потому что между вышепоименованными и достойными хвалы братіями посеяны такія любопренія для того, чтобы вышеназванный врагъ человеческій діаволъ всегда производилъ между нами раздоры. И по таковой причине, братія, является великій вредъ для мысли; потому что если бы сначала не возбуждалось о томъ речи, все бы было бы весьма просто. Что полезнаго принесло это нововведеніе міру, или Церкви? Не принесло ли оно, напротивъ, вреда, породивши ненависть и смятеніе? Какъ только это ученіе появилось, оно стало опаснымъ; ибо не къ лучшему пути спасенія ведетъ оно. Потому что если кто не только въ этой, но и въ какой либо несравненно менее важной части не исповедуетъ истины, то это есть уже отрицаніе (догматовъ веры), такъ какъ даже и въ самомалейшемъ не должно отступать отъ пути истины. Такъ мы будемъ вести речь и противъ этого мненія, не желая ни отступать отъ образа своей жизни, ни оставлять правило святой Божіей Церкви и ея исповеданіе. Ибо никогда, никемъ изъ древнихъ не говорено было этого, ни пророкомъ, ни апостоломъ, ни евангелистомъ, никемъ либо изъ толкователей до самыхъ нашихъ временъ, и только въ наше время вышло такое ухищренное слово изъ устъ вышеназваннаго ученейшаго мужа (Аполлинарія). А мужъ этотъ получилъ образованіе не случайное, начавъ его съ наукъ предуготовительныхъ и еллинскаго ученія и искусившись во всякомъ діалектическомъ и софистическомъ искусстве, да и въ другихъ отношеніяхъ былъ по жизни честнейшій, и у православныхъ прибавалъ всегда въ любви, будучи поставляемъ въ числе самыхъ первыхъ до самаго проповеданія этого ученія. Онъ потерпелъ даже и изгнаніе за свое несогласіе съ Аріанами. Но что мне говоритъ? Велика печаль наша и горестна жизнь, потому что діаволъ всегда обыкновенно досаждаетъ намъ, какъ я уже много разъ говорилъ.