Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

я головой. — Ничего не знающие об этом Аматэру наверняка жутко бесили Древнего. Мы ж прям как заноза у него в заднице были. Которую ещё и тронуть нельзя, — правда, тут я вспомнил про Азуну и улыбка с моего лица пропала. — Ну или можно.

— Ёкаи Токусимы всегда помогали вашему Роду из тени, — произнёс он, пожав плечами. — Проводили защитные ритуалы, закапывали ограждающие зло амулеты под порог ваших домов, правдами и неправдами передавали вам защитные амулеты. Даже мы, Крысы, добывали информацию и сливали её местному совету.

Это я, получается… Да нет, к чёрту, никаких долгов.

— Всё ради своего благополучия, — заметил я.

— Естественно, — кивнул он спокойно. — Мы не хотели терять спокойную гавань, что уж говорить о других. Впрочем, есть здесь и те, кто помогает вам просто так. Просто потому, что вы Аматэру.

— О, и кто это? — даже удивился я.

— Стража, — ответил он коротко. — Ныне полиция. Вступая в ряды городской стражи, ёкаи клянутся хранить закон, порядок и покой города. И всё это для них неразрывно связано с Аматэру. Пусть они и состоят из представителей разных семейств, но их уже давно можно выделить в отдельный клан. Причём… — пожевал он задумчиво губами. — Думаю не ошибусь, если скажу, что мои слова относятся не только к четвёртому отделу, где служат ёкаи, но и ко всей полиции Токусимы. Род Асикага будет стоять за Аматэру до конца. Против кого угодно.

Ну как тут не вспомнить про Меёуми, вышедшего из Рода, чтобы помочь мне в Малайзии. И отдельной роты наёмников, состоящей исключительно из местной полиции.

— Ясненько. Не знал, — произнёс я, постучав пальцем по барной стойке. — Хорошо, я понял. Давай вернёмся к нашему вопросу. Я не Минамото, с этим мы определились. Но у меня есть сестра.

Ханасу замер. Опять. Сомневаюсь, что он не знал про Рейку, но определённо забыл о ней. Его можно понять — встряхнул я бармена основательно.

— Но она… — начал он. — Она…

— Моя родная сестра, — произнёс я. — Только в отличие от меня, её не принимали в Род. Сакурай Рейка чистокровная Минамото.

— Но… Как мы уже выяснили, камонтоку не всегда… — начал он, но был прерван мной.

— И камонтоку и кровь. У неё всё от Минамото, — произнёс я. — Если вам этого мало, то я уже и не знаю, что вам нужно. Тогда можно взять любого простолюдина, воспитать его как аристократа, назвать Минамото и… всё?

— Нет, конечно, нет, — пробормотал он. — Просто… Ваша сестра сейчас, как весь Род Минамото в прошлом — находится в подчинении. Мы же обязались служить свободному Роду.

— Вы как-то слишком уж вольно интерпретируете свой договор, — усмехнулся я. — Пусть я и не знаю деталей, но что вы вообще хотите от восьмилетней девочки? Чтобы она была самостоятельна и независима? Серьёзно? Вы вообще понимаете, что так не должно быть? Таким детям впору посочувствовать. Я её кровный брат, и я о ней забочусь. Естественно, в силу возраста она зависима от меня. По-вашему, это повод плюнуть на договор? Тогда не честнее ли будет вообще от него отказаться? Для вас, ёкаев, данное слово ничего не значит? Вас что, реально только магический контракт удержать от предательства может?

— Это не так! — произнёс он зло, но тут же попытался взять себя в руки, и уже более спокойно добавил: — Прошу прощения за эту вспышку. Мы знаем, что такое гордость и честь. Получше многих знаем. Однако, какой нам смысл служить ребёнку, если договор…

— Смысл?! — прервал я его. — Вы думаете, что в чести есть смысл?! Какой смысл Слугам идти на смерть ради чужого дяди, даже не родственника? Какой смысл оставаться на ногах, зная, что тебя убьют, если ты не встанешь на колени? Какой смысл защищать чужого ребёнка, рискуя жизнью, когда тебя свои дома ждут? Какой смысл до конца оставаться на той стороне, которая почти проиграла? Честь, как таковая, не имеет смысла, она даёт его нам. Честь в нашей душе, а не на страницах договора. Честь делает нас разумными существами. Честь даёт нам право на гордость. Если вы постоянно ссылаетесь на договор, который ещё и крутите, как хотите, то у вас нет ни чести, ни гордости, ни смысла. Ничего.

Неожиданно раздался голос со стороны тех парней, что стояли у стены под невидимостью.

— Минамото мертвы, — услышал я голос одного из них. — Мы не можем служить тому, чего нет. Кровь и камонтоку лишь формальность…

Вот тут, признаться, я вспылил. Достали меня эти нелепые отговорки о смерти.

— Смерть?! — вскочил я со стула. — И это мне говорит юрей?! Вы жалкие слабаки! Ничтожества! Мой пёс плевал на смерть! Он нашёл меня, даже сдохнув! Смерть не сняла с меня старые клятвы! Она забрала у меня всё… Думаете меня это остановило?! Все заплатят за всё. Будь то боги или существа сильнее богов. Я приду за их жизнями, и они пожалеют о том, что… — остановил я сам себя.

— Аматэру-сама… — о-о-очень неуверенно произнёс Ханасу.

Чёрт. Дерьмище. Надеюсь, они ничего не поняли. Но, вот ведь уроды — задели-таки за живое!

— Смерть, тоже мне, — произнёс я слегка смущённо, чего старался не показывать. — Срать на неё. У меня кошак вообще помер не умирая. Не знаю, как это возможно, но факт есть факт. Заканчивайте уже с вашими отговорками и принимайте решение. Если договор всё ещё существует — жду вас сегодня в восемь вечера. Если его нет… Ну так и скажите прямо, что его нет. Хотя бы для себя.

* * *

Только уже в машине, окончательно успокоившись и начав думать логично, понял одну вещь — я не только ляпнул лишнего, я ещё и разговор не завершил. Оборвал на самом важном. Не дожал их. Вот уж дерьмище. А ведь чуть-чуть оставалось, они почти сломались и согласились служить Рейке. Мда… Бывают и у меня эпические фейлы. Теперь даже не представляю, что дальше будет. Вполне возможно, они придут в восемь, но лишь для того, чтобы сообщить о моей правоте. Типа да, вы правы, договора больше нет. Я бы так и поступил. Ну или вообще для них идеальный вариант — прийти и попросить Рейку расторгнуть договор. А так как сестра у меня дитё малое, это будет фактически просьба ко мне. И вот как раз у меня-то и нет ни одного повода им отказать. В том числе и морального, ибо наговорил я им… всякое. Ну, то есть, у меня, как у Максима Рудова поводов полно, а вот у Аматэру Синдзи их нет.