На исходе ночи - Евгений Габуния

Некоторые «герои» мадам Тюссо умеют и говорить, причем собственным голосом, как, например, американские астронавты Армстронг и Олдрин, впервые ступившие на поверхность Луны. С помощью звукового и светового эффекта вы как бы видите, как эти мужественные люди совершают свою лунную «прогулку». Этот же эффект применен и для показа Трафальгарской битвы. Лучи света вырывают из полумрака черные от пороховой копоти полуобнаженные фигуры матросов флагманского корабля Нельсона «Виктория»; среди оглушительного грохота орудийных залпов можно расслышать четкие слова команды, отчаянные вопли раненых. На бледном лице смертельно раненного в этом бою Нельсона застыла печать спокойствия и исполненного долга.

В окружении шести красавиц-жен запечатлен король Генрих VIII — плотный, коренастый, бородатый, с жестоким «брутальным» лицом. Почти все королевские жены кончили плохо. Судите сами: с Екатериной Арагонской он развелся, Анна Болейн была обезглавлена, Джейн Сеймур умерла своей смертью, Анна Клевская была отвергнута, Катерине Говард отрубили голову, и только Катерина Парр пережила своего нежного и ласкового супруга.

Иная, чинная, строгая, словно на официальном государственном приеме, обстановка, приличествующая царствующим особам, президентам, премьерам и прочим ВИПам[48], в «Гранд-холле». Среди бутафорских колонн самое почетное место наследники старушки Тюссо отвели царствующей (но не правящей!) королеве Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии, главе Сообщества наций Елизавете II. Важная и торжественная, в бархатном одеянии, она стоит чуть впереди своего супруга, герцога Эдинбургского. Рядом, но несколько в стороне — наследный принц Чарльз, молодой человек в форме офицера флота со стеком в руке. Еще левее — дочь Анна с мужем, капитаном Филиппсом, а справа — королева-мать. Такова расстановка сил в королевском семействе, отражающая, по-видимому, реальное положение вещей.

Величественно, упершись ногами о подушку, восседает в кресле ныне покойный римский папа Иоанн XXIII, прозванный «красным папой». На его груди — огромный, украшенный драгоценными камнями крест. Рядом с Джоном Кеннеди — Линдон Джонсон, дальше — Уинстон Черчилль. Саркастическая усмешка застыла на восковом лице Шарля де Голля. Загадочно, по-восточному улыбается человек в черном кимоно — бывший японский премьер Сигеру Иосида.

Сложные, противоречивые чувства вызывают эти вылепленные из воска куклы, одетые в настоящую одежду. Нельзя не отдать должного мастерству художников, модельеров, скульпторов. С другой стороны, становится как-то жутко, не по себе, когда рассматриваешь эти восковые подобия живых людей, знакомых по фотоснимкам, виденных по телевидению. С удивлением замечаешь, что внешность некоторых из них не совпадает с ранее сложившимся образом. Это не отнюдь не означает, что скульптор исказил образ. Скорее напротив. В отличие от скульптора-художника, который стремится выявить главные черты характера, внутреннюю суть своей модели, задача скульпторов мадам Тюссо — воссоздать точную копию оригинала, так сказать, объемную фотографию. Почему же тогда они «не похожи»? Дело, представляется, в том, что фотоснимки, кино, телевидение показывает нам персонажей музея как бы издали, не крупным планом. Скульпторы же наблюдают и изучают свои модели вблизи, на специальных сеансах, «живьем», и после сложной кропотливой работы переносят в воск.

Ну а как относятся к своим восковым двойникам сами те, кого выставили, как говаривали в старину, на всеобщий позор? Вполне положительно и даже с юмором. На сей счет можно привести несколько забавных примеров. Однажды Хичкок приехал в Лондон ставить один из своих фильмов ужасов. На съемке какая-то молоденькая актриса стала пристально разглядывать знаменитого режиссера, которого видела впервые. Раздосадованный Хичкок ей посоветовал:

«Мадам, если вы хотите увидеть, где я больше похож на себя, вы должны пойти в музей Тюссо».

В 1965 году какие-то «шутники» украли голову Гарольда Вильсона (разумеется; восковую). Когда скульптуру восстановили, Вильсон, занимавший в то время пост премьер-министра, начал свою речь по радио словами:

«Моя голова снова на моих плечах…»

«Клиенты» старой дамы, в том числе и члены королевской семьи, охотно позируют ее скульпторам, щедро делятся одеждой и другими предметами туалета. Знаменитый скульптор Генри Мур, например, полностью одел свой манекен, вплоть до платочка в кармане пиджака. Так же поступил и японский премьер Иосида, причем его дочь специально прилетела в Лондон, чтобы одеть «отца» в точном соответствии с национальным ритуалом. Генерал Эйзенхауэр прислал униформу для своего первого послевоенного портрета, добавив при этом:

«Покажите меня салютующим, таким, каким я приветствовал моих ребят».

Менее щедрым оказался президент Трумэн, ограничившись лишь галстуком. Впрочем, и тот был отвергнут музейным портным как «отвратительный и безвкусный». Этот маленький инцидент вызвал большое неудовольствие господина президента.

Как видим, люди остаются людьми, даже президенты и короли, и ничто человеческое, в том числе и тщеславие, им не чуждо. Поистине слаб человек! Зарегистрирован только один случай, когда «клиент» мадам Тюссо запротестовал и потребовал убрать свое изображение. Им оказался никому не известный человек, некто Монсон, представший перед судом по обвинению в жестоком преступлении. Мадам поторопилась и выставила его портрет в «Камере ужасов». Однако Монсона оправдали, и по решению суда изображение несостоявшегося преступника было убрано.

Исчезновение реабилитированного преступника не отразилось из экспозиции «Камеры ужасов». Чего-чего, а достойных претендентов на то, чтобы занять в ней «законное место», предостаточно. Хватает с избытком. С малярной кистью в руке посреди кухни в задумчивой позе застыл высокий, профессорского вида господин в хорошо сшитом костюме. Можно подумать, что в свободное от лекций время он решил подремонтировать свою кухню, если бы не поясняющая табличка: мистер Кристи убивал женщин и замуровывал их тела в стену. Мы видим его за этой страшной работой. Мистер Бурк и мистер Хэйр для своих жертв находили более утилитарное применение: они продавали трупы несчастных Эдинбургской медицинской академии (по 10 фунтов каждый!) — как скрупулезно уточняет путеводитель. Возле всамделишной ванны стоит Джордж Смит. Если верить пояснениям, именно в этой ванне он топил своих невест. В предсмертной судороге запрокинул голову Марат. На его обнаженной груди зияет рана, только что нанесенная Шарлоттой Корде. Здесь же и она сама на гильотине. Кажется, сейчас опустится косой тяжелый нож, и голова убитой упадет в предусмотрительно подставленную корзину. Когда-то в «Камере ужасов» была выставлена настоящая машина смерти, изобретенная доктором Гильотеном, которая «обезглавливала человека легко, быстро и без излишней боли». Напомню, что по роковой прихоти судьбы сам изобретатель нашел смерть именно под ножом своего детища.