Темные изумрудные волны - Федор Московцев

На строительство кардиоцентра было израсходовано около ста миллионов долларов, из которых тридцать миллионов потрачено на оборудование. С немецкой инжиниринговой компанией был заключен договор, и перечислена предоплата. Когда здание построили, немцы заявили, что дойчмарка просела перед долларом — валютой контракта была немецкая марка — и на закупку оборудования не осталось денег. Российская сторона возмутилась — договор и спецификация подписаны, цены зафиксированы, предоплата перечислена в полном объёме, о колебаниях курсов валют в договоре не сказано ни слова, поэтому заказчика не должно интересовать, что там творится на рынке мировых валют.

Немцы стояли на своём, и требовали подписания приёмо-сдаточного акта. Областную администрацию это, естественно, не устраивало. Началась тяжба. Чиновники всех уровней оказывали посильную поддержку в решении вопроса, были задействованы областная администрация, прокуратура, руководство УВД, представительство Волгоградской области в Москве, депутаты Госдумы, министерство здравоохранения. Действия многочисленных чиновников координировал главный врач кардиоцентра. Это оказалось крайне сложной задачей. В массе своей оказавшись людьми заинтересованными в отстаивании национальных интересов, люди действовали в пределах своих полномочий, а для решения вопроса этого оказалось мало, нужно было приложить сверхусилия.

И главный врач стал двигателем этой неповоротливой чиновничьей машины.

Оборудование отстояли. И все облегчённо вздохнули, и не только потому, что спасли бюджетные деньги и получили оборудование. Перекрестились, что не взяли от поставщиков ни копейки отката, иначе разразился бы грандиозный коррупционный скандал, многие бы угодили за решётку за растрату бюджетных денег, а пустая коробка осталась бы стоять на живописных холмах Горной Поляны.

На момент ввода в эксплуатацию, по оснащённости кардиоцентр был одним из лучших в Европе.

Глава 100

Войдя без стука к заместителю главного врача, Игорь Быстров сразу же вывалил неприятную новость. Заместитель, Владлен Михайлович Ильичев, массивный, лобастый, с бугристым лицом, с массой седых, по-бетховенски спутанных, курчавых волос над мясистым лбом, молча выслушал, и спросил:

— Что значит «свистнул все деньги»?

Быстров рассказал всё заново. Ильичёв сразу схватил суть вопроса, но всё же уточнял элементарные вещи. «Поставили оборудование?» — «Да, всё поставили». — «Поставлено всё в срок?» — «Да, конечно». — «Установили?» — «Да, Владлен Михайлович, установили». — «Инженеры установили?» — «Да, сервис-инженеры установили и настроили». — «Они тут были в командировке за счёт фирмы?» — «Естественно, всё это предусмотрено договором». — «А где они жили…»

На самом деле Ильичёв размышлял над тем, что произошло, и обдумывал дальнейший план действий.

Для закупки дополнительного оборудования была привлечена петербургская компания «Передовые Технологии». Переговоры вёл заведующий отделением кардиохирургии Быстров. Он прекрасно осведомлён о существующей системе скидок, знал все цены. Обычно компании предлагают так называемые «каталожные», «заводские» цены, плюс растаможка. Себестоимость оборудования не превышает двадцати процентов этих цен. Представитель производителя, или дилерская компания, имеет определённый разбег, и может «упасть» процентов на пятьдесят, если сумма контракта велика. Обычная скидка — 10–15 %. С «Передовыми Технологиями» договорились на десять процентов, и эти деньги директор фирмы должен был передать Быстрову через несколько дней после монтажа оборудования. Так получилось, что Игорь уехал с семьёй на море. В то же самое время в Петербург приехал заместитель главного врача по хирургии Птицын, — так же, как и заведующий кардиохирургией, петербуржец, приглашённый на работу в Волгоград из-за отсутствия своих специалистов. Он был знаком с директором «Передовых Технологий», в прошлом имел с ним дела. Они встретились, и Птицын попросил передать полагавшийся бонус через него. Несмотря на то, что переговоры насчёт комиссионных вёл Быстров, директор согласился. Спецификацию утверждали все вместе, априори было известно, что бонус будет «раскидан» на всех врачей, лишний раз в Волгоград мотаться неохота, а Птицын — человек проверенный; и деньги в итоге были ему переданы. Приехав с моря, Быстров позвонил в Петербург, и ему было сказано, как всё произошло. Он обратился к Птицыну, тот ответил, что ничего не знает. Снова звонок в Петербург, и снова тот же ответ. Насчёт директора фирмы Быстров не сомневался — многолетние отношения, и перспективы дальнейшей работы с кардиоцентром, тому просто не имело смысла кидать. А за Птицыным водился такой грешок…

— Вы там не мухлюете, два питерца? — неожиданно спросил Ильичёв.

— Владлен Михайлович… свистните Птицына, и спросите его, сейчас, при мне!

— Верю тебе, верю, это я так… Я вижу людей, ты — честный парень, а этот индюк мне сразу не понравился.

Игорь был взбешен. Что сказать жене? Что сказать брату, которому обещаны деньги на бизнес?

— Давайте вызовем его, Владлен Михайлович, давайте будем разбираться! Главный врач…

— Успокойся. Главного не будем трогать. Как ты это представляешь — разобрать на пятиминутке, что ведущий хирург скрысил взятку? Уволить по статье — так ведь такой статьи нет! Главный не будет наказывать специалиста, которому куплена квартира, и который ещё её не отработал. Лет пять придётся ждать…

— Пять лет?!

— Потом мы ему сделаем подножку.

Игорь потерял терпение, в этом Волгограде люди живут в другом измерении, они думают о сведении счётов, а не о решении проблемы.

— Зачем подножку через пять лет, деньги сейчас нужны!

— У нас другие приоритеты — нам нужно поставить дело и воспитать кадры. Потом — всё остальное. Скрысил — хрен с ним, пусть поперёк горла встанут.

Выпустив пар, пожелав летучей крысе приземлиться на очко, Игорь ушел ни с чем. Одна мысль его снедала: где взять деньги? Ведь это крайне несерьёзно — объяснять близким людям, что какой-то мудак замылил деньги. Попробуй объясни это жене, детям, и брату. В расстроенных чувствах он поднялся в отделение, и возле своего кабинета увидел посетителя. Это был Трегубов.

Они поздоровались. Игорь открыл кабинет, подошёл к столу, упал в кресло. Посмотрел в открытое окно. Прекрасный вид — холмы, сады, вдали тёмной полоской тянется Волга, дальше зеленеет остров. Красота! А денег нет.

Он нажал кнопку интерфона, попросил медсестру принести две чашки кофе, и пару сигарет.

— Пришёл мне выкатить блондинку? — спросил он Романа.

— Да хоть негритоску, всё для вас, Игорь Викторович.

— Нет, мне ту блондинку, которая была с тобой в ресторане.

— Ольга? Нет… то бесполезно, она нашла себе блондина.

— Тогда десять блондинок — она десятерых стоит. Чего пришёл? Как дед?

— Спасибо, хорошо, как заново родился. Живой, здоровый, уже требует блондинку, не хуже, как вы.

Помолчав, прибавил:

— Вот у меня проблема.

Игорь скептически посмотрел на его внушительную фигуру.

— Мотор забарахлил?

— Нет, другое.

Они подождали, пока вошедшая медсестра расставит чашки.

— Ну, говори, чего пришёл.

И Роман рассказал.

Год назад был убит Лиманский, сотрудник службы безопасности «Волгоградского Индустриального банка», труп его найден в Городищенском районе, в песчаном карьере. Осенью прошлого года в подъезде был застрелен Ефим Бухман, учредитель компании «Фармбизнес». Шайтан нашептал следователю из ГУВД, что преступления совершены им, Романом Трегубовым, законопослушным гражданином, праведником из праведников. Сам защитить он себя не может — всё от бедности. А поскольку среди посетителей зав. отделением замечены высокопоставленные чиновники, нетрудно предположить, что с некоторыми из этих людей можно завязать нужные знакомства, и решить проблему.

— Какая-то эпидерсия, как я решу твою проблему? — недоверчиво спросил Игорь.

— Вы меня можете свести с нужными людьми, замолвить слово… как за своего родственника.

— Ты же работаешь в «офисе», у вас разве нет «крыши»?

Роман мотнул головой.

— Без мазы. Моё дело… оно шло мимо… Я не могу к ним обратиться. Из тех, кого я знаю, двое могут решить вопрос: Каданников и Еремеев. Первый отпадает, второй исчез. В натуре, исчез, пропал. Выходить через других опасно. Возьмут деньги, опрокинут, сдадут, ещё хуже будет. Беда, хоть убегай в пампасы. Менты висят на хвосте, телефон на прослушке, даже за бабой следят.

— Ну, а я что, чего ко мне пришёл?

— Вы можете поговорить как доктор, вас не опрокинут. Скажете, что я — ваш родственник, попал парень, выручайте. Вы можете развести, разложить по понятиям, я же знаю… Другие будут сутками дожидаться приёма, а к вам приедут кто нужно сами — сразу по звонку. А я, со своей стороны, подсоблю монетами…