Петр Грушин - Владимир Светлов

Наиболее тепло нагруженные элементы ракеты изготовлялись из жаростойких сплавов с напылением на них двуокиси циркония. Нами были также освоены изготовление газовых рулей с применением углеткани, односторонняя точечная сварка титановых крыльев.

В связи с тем что требовались длительные условия хранения ракеты при исключении проведения с ней каких‑либо регламентных работ, из конструкции ее жидкостной двигательной установки были исключены все резьбовые соединения и заменены на сварные. Причем конструктивное исполнение этих соединений было таким, что реализовать их было чрезвычайно сложно. Но благодаря тому, что своим опытом работы с такими соединениями поделилось КБ В. П. Макеева, нами был внедрен процесс автоматической сварки трубопроводов диаметром от 16 до 50–70 мм. Впрочем, дался он нам нелегко. Особые проблемы начинались, если течеискатель обнаруживал негерметичность при приварке трубопроводов к двигателю в сборочном цехе. Выполнение местной подварки можно было доверить только самому высококвалифицированному сварщику, и когда она выполнялась, мы все в буквальном смысле молили бога – в случае неудачи двигатель следовало отрезать и последующие доработки были очень объемными.

Большое количество проблем возникло с изготовлением бортового источника питания и рулевых приводов второй ступени, поскольку требовалась абсолютная жесткость заправленной гидрожидкости и высочайшая чистота. Особенно сложным было освоение производства гидроаккумуляторов, внутри которых располагались резиновые диафрагмы высокой стойкости. Для этого на заводе был организован „чистый“ участок по сборке и испытанию гидроаккумуляторного блока и разработан комплекс гидравлических и пневматических стендов контроля его работоспособности.

В числе новых технологических процессов, которые нам пришлось осваивать, следует назвать и получение цельнотянутых радиопрозрачных оболочек для носовой части ракеты, изготовленных путем глубокого вакуумного формования на прессах большой мощности. Особенностью этого процесса было то, что надо было получить не только требуемую форму оболочки, но и обеспечить равномерное распределение характеристик по радиопрозрачности по всей ее поверхности. Для внедрения этого сложного процесса нами совместно с „Факелом“ было подключено объединение „Стекловолокно“ Минхимпрома.

Еще одним сложнейшим элементом ракеты стали рули управления, к которым предъявлялись чрезвычайно высокие требования по прочности, и особенно по теплостойкости. На поверхности руля температура могла достигать 3000 градусов. Для их изготовления совместно с институтом твердых сплавов были разработаны сплавы на основе вольфрама и молибдена. Заготовки из этого сплава поступали на завод и в термической мастерской проходили многочасовую термическую обработку с последующей графитизацией».

Первый бросковый пуск В‑825 состоялся 28 июня 1969 года. В течение года подобных пусков, в ходе которых работал только стартовый двигатель, было проведено еще семь. Основными целями этих испытаний являлась отработка старта ракеты из транспортно‑пускового контейнера, системы раскрытия стабилизаторов и разделения ступеней. При каждом из них баки маршевой ступени ракеты заполнялись водой, и после падения ракеты на земле образовывалась воронка диаметром и глубиной до 8‑10 м, на дне которой появлялась вода. И, как правило, быстрее испытателей у этого неожиданно возникавшего в пустыне озерца оказывались сайгаки, утоляющие жажду.

В феврале 1973 года на полигоне начались испытания первого опытного образца комплекса С‑225 «Азов». Но к тому времени в судьбу нового поколения противоракетного оружия начала властно вмешиваться политика. Анализируя все виды доступной им информации, американцы сразу же после подписания Договора по ПРО начали задавать свои далеко не самые простые вопросы в созданной, в соответствие с условиями этого Договора, Постоянной консультативной комиссии. По мнению американцев, для С‑225, часть средств которой была выполнена в транспортируемом варианте, запрет считался само‑собой разумеющимся делом. Тогда же, в первые годы действия этого Договора, американцы настояли и на том, чтобы в Сары‑Шагане были прекращены испытания средств С‑200, в ходе которых выполнялось «слежение за баллистическими ракетами».

И к середине 1970‑х годов единственной программой создания в СССР системы ПРО осталась А‑35М.

* * *

Наибольшим потрясением на рубеже 1960‑70‑х годов для большинства разработчиков средств системы А‑35, участников непрерывных научно‑технических и координационных советов, совещаний в министерствах и в ВПК, заседаний рабочих групп, посвящавшихся проблемам ПРО, стала фактическая девальвация их огромного труда.

В предложениях выхода из этого тупика недостатка не было. Так, еще осенью 1968 года в целях разработки предложений о направлениях работ по проблеме ПРО была образована группа из главных конструкторов и ведущих специалистов. В процессе работы группа сделала компромиссное и противоречивое заключение – провести модернизацию А‑35 двумя этапами, а на третьем приступить к созданию новой системы А‑135. Однако эти предложения, рассмотренные в ноябре 1968 года на научно‑техническом совете Министерства радиопромышленности, не были поддержаны.

Одновременно все сильнее вставал вопрос о судьбе А‑35, строительство основных объектов которой подходило к завершению. 25 марта 1971 года были успешно завершены испытания головного комплекса А‑35. Вслед за этим Акт межведомственной комиссии был одобрен председателем комиссии А. Ф. Щегловым и главкомом ПВО П. Ф. Батицким. В то же время ряд военных продолжал настаивать на возвращении системы на доработку. В Министерстве обороны, как, впрочем, и в ряде организаций промышленности, сомневались в целесообразности продолжения дальнейших работ по А‑35, объясняя это высокой стоимостью, малой эффективностью, большой уязвимостью и пр. Начинавший туго завязываться очередной гордиев узел был неожиданно и очень своевременно разрублен на заключительном заседании комиссии Грушиным:

– Я, как член ЦК КПСС, не позволю обманывать народ, правительство и партию. Действительно, в ближайшей перспективе система А‑35 не будет способна работать по МБР и БРПЛ. Поэтому необходимо передать ее Войскам ПРО и ПКО в эксплуатацию, а нас, ее разработчиков, обязать решить проблему модернизации, чтобы затраченные средства не оказались бросовыми.

Как показало время, именно это выступление оказалось решающим в дальнейшей судьбе А‑35. Вскоре той же теме было посвящено совещание у Д. Ф. Устинова, и в результате решением ВПК заключение комиссии было одобрено, а развернутые работы следовало завершить только на уже начатых объектах – созданием двух станций дальнего обнаружения и четырех отдельных противоракетных центров.

Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 июня 1971 года головной комплекс А‑35 приняли на вооружение и 1 сентября поставили на боевое дежурство.

В дальнейшем Г. В. Кисунько, учитывая опыт проведенных в начале 1960‑х годов испытаний «Операции К» и помехового воздействия ядерных взрывов, обосновал ряд первоочередных технических решений по модернизации А‑35 для придания ей способности поражения хотя бы одной сложной баллистической цели. Предложенный им алгоритм вскоре был реализован в боевых программах и обеспечивал наведение первой из стартовавших противоракет на последний блок сложной цели, а последней противоракеты – на первый блок, с одновременным подрывом зарядов противоракет. Этот новый, «квазиодновременный» способ поражения баллистических целей стал главной и последней доработкой по модернизации А‑35. Одновременно эта работа стала последней для Г. В. Кисунько, которого в 1975 году сменил И. Д. Омельченко.

Первые модернизированные ракеты А‑350Ж начали поступать в войска в 1974 году. И конечно, вызвали самую серьезную обеспокоенность тех, кому их предстояло эксплуатировать.

Как вспоминал Н. Г. Завалий:

«Безусловно, созданные под руководством Трушина противоракеты были очень совершенными. Они учитывали то, что будут располагаться под Москвой, с ядерными боеприпасами, с токсичными компонентами топлива. И были приняты все меры для того, чтобы их эксплуатация была безопасной. Но мы убедились, что полной безопасности обеспечить нельзя. Даже если вынести охрану ракет на большое расстояние. Поэтому было принято трудное и нелегко выполнимое решение – содержать ракеты на технической базе, где были условия, обеспечивающие полную безопасность. Был разработан график доставки противоракет в угрожаемый период. Война же не могла начаться мгновенно, ни с того ни с сего. Мы максимально сжали этот график. Это была огромная работа, в которой было задействовано даже Министерство путей сообщения, потому что предстояло преодолевать железнодорожные переезды, надо было поднимать контактные провода. Проводились соответствующие тренировки, и не было ни одного сколько‑нибудь серьезного случая, который бы как‑то угрожал населенным пунктам».