Рейтинговые книги
Читем онлайн Реальность сердца - Татьяна Апраксина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 221

— Что это здесь происходит? — холодный брезгливый голос был Араону отлично знаком и вызывал панику; но Элграс страха перед архиепископом Жераром не разделял.

— К исповеди готовимся, ваше высокопреосвященство! — отмахнулся юный король.

— Не мешайте! Архиепископ прищурился, уже собрался было сказать что-то резкое, потом вздохнул и улыбнулся. Араон на мгновение увидел себя и брата его глазами — двое растрепанных мальчишек на полу, тяжело дышащих и с трудом сдерживающих смех. Непорядок, полный и законченный непорядок, с какой стороны не взгляни — и послушникам полагается соблюдать тишину и молчание, и королю Собраны негоже драться, словно уличному бродяжке, а Араону и вовсе место в подвале на хлебе и воде… но ни малейшего желания пресекать это нарушение у Жерара не возникло.

— Что ж… готовьтесь, — долговязый алларец пожал плечами и прикрыл тяжелую дверь.

— Как у тебя получается? — спросил Араон.

— Я же это… истинный король, кровь от крови Сотворивших! — Элграс состроил пресерьезную рожицу, впору на парадный портрет, а потом в очередной раз расхохотался. Такого короля Собраны не осмелился бы запечатлеть и самый отчаянный живописец.

«Я, Фиор Алларэ, милостью Сотворивших герцог Алларский, приказываю…» Фиор выронил перо, оно прочертило по туго натянутому шелку корявую черту и скатилось с доски, звякнув ручкой из латунных колец. Новые огандские перья, не птичьи, а металлические, позволяли писать по самой дурно выделанной ткани и грубой бумаге, но с непривычки казались тяжелыми и неуклюжими… а может, неуклюжими, нелепыми и несуразными казались только что выведенные слова. Не милостью Сотворивших, а прихотью Реми, и не герцог Алларский, а сущее недоразумение, да еще и начавший свое правление с того, что погубил близкого родича. Погубил бездействием; Рене нужно было хоть запереть в комнате, хоть связать по рукам и ногам, но только заставить себя выслушать, договориться, понять друг друга. Да, черноволосый наследник никогда не стал бы герцогом, но он был и смелым, и верным до самого последнего момента. Нужно было найти в себе силы, чтобы загладить первоначальную несправедливость Реми — о разговоре между Рене и братом Фиор узнал от Андреаса едва ли не в первые дни переворота; узнал, огорчился тому, как Реми возвел глупость в преступление, и получилось, что за спасение жизни Рене вместо признательности получил лишь публичную оплеуху. И — ничего не сделал; сначала не хотел вмешиваться в дела семьи, которая была для него почти чужой. Потом решил, что слишком дерзкой неблагодарностью станет начинать правление с осуждения решения предшественника. Попытка угодить всем оказалась слишком дорогой. Отпустил, не поговорив, не добившись понимания — и вот что получилось! «Опять, опять…» — Фиор отодвинул доску с безнадежно испорченной тканью и стиснул виски. Он молчал и не вмешивался, сидя в Эноре — и заплатил за это смертью Анны и Мио; кому заплатил? Демону лени и бездействия? Молчал и не вмешивался, будучи во дворце — и ценой молчания стали смерть отца, искореженная судьба Араона. Только раз он осмелился поступить по-своему, решив защитить Элграса, но и это дело не довел до конца. Фиор щелкнул по латунному кончику пера, оно закрутилось, разбрызгивая последние чернила по столешнице. От этого было неприятно: неопрятность тоже признак лени. «Ты — никто!» — эту истину он выучил прежде, чем начал ходить. Никто, королевский бастард с усеченной материнской фамилией, признанный отцом лишь на десятом году жизни. Не имеющий прав ни на что, всецело обязанный отцу за милость, не позволившую ему умереть до совершеннолетия. Управляющий королевским поместьем — должность впору для простолюдина или мелкого владетеля, но и это — милость, милость, незаслуженная и слишком роскошная для пустого места, плода давно забытой страсти… Потом была королева Астрид, обращавшаяся с подростком, словно с крестьянским сыном — да и то, редкий крестьянин стерпел бы подобное обращение, не схватившись за полено или вилы; но Фиор уже знал, что должен принимать все ядовитые замечания, щипки и оплеухи молча и с поклоном. Такова была воля отца, и сын выполнял ее неукоснительно. Тринадцатый год, на который пришлось рождение Элграса, был одним из самых черных в его жизни — беременная королева пять девятин провела в Эноре, и каждый день заставляла Фиора прислуживать себе; он научился уворачиваться от летящих в голову ваз и башмаков, но не смог понять, чем провинился перед женой отца. Называя сына в лицо безродным ничтожеством, король Ивеллион при том зорко следил, чтобы первенец не сходился с низшими; единственный, с кем ему было позволено подружиться, был Эмиль Далорн — но тот с семнадцати лет служил своему герцогу, и все реже и реже заглядывал к другу детства. Много позже Фиор узнал, что год после тринадцатилетия определяет будущее детей золотой крови, во многом закладывает и характер, и судьбу… узнал — но смелости взять на себя всю заботу об Элграсе не хватило. Все сделали другие. Теперь на его плечах лежало герцогство и регентство — Элграс вполне определенно высказался о том, кого хочет видеть своей опорой до самого совершеннолетия. Ассамблея еще не собиралась, ибо герцог Гоэллон не вернулся, но Фиор прекрасно понимал, что и отказывать брату бесполезно, переупрямит, и подобного права у него нет. Это опять было бы бегством, трусостью и позорным служением демону бездействия. Герцог Алларэ не мог злиться ни на Реми, сделавшего из него посредника между собой и Скорингом, ни на Элграса — только на себя самого; и он знал, что даже эта злость глупа и постыдна, потому что нужно стиснуть зубы, сжать кулаки и делать все, что должен; забыв прошлое, переступив через оковы дурных привычек и чувства собственной беспомощности. Переступив через все, что мешает исполнять свой долг. Так, словно родился в день, когда Реми назвал тебя герцогом. Только, наверное, придется нанять секретаря, у которого проклятые слова, на которых дергается перо, будут получаться сами собой. Мальчишку семнадцати лет от роду, чем-то похожего на Алессандра Гоэллона, еще не узнавшего, что он — будущий герцог Эллонский… Фиор взялся за доску с чистой тканью и принялся писать мэтру Тейну. Подошедший неслышно Реми заглянул через плечо, удивленно хмыкнул.

— Зачем вам? У нас довольно младших, умеющих писать чисто и быстро, и каждый будет рад.

— Я знаю, — кивнул, не отрываясь, Фиор. — Так мне будет удобнее.

— Как скажете, господин герцог. Желаете ли вы выслушать новости?

— Желаю.

— Никаких новостей. В столице все спокойно, Эйк по-прежнему молчит, записи Скоринга непонятны никому, кроме казначея.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 221
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Реальность сердца - Татьяна Апраксина бесплатно.
Похожие на Реальность сердца - Татьяна Апраксина книги

Оставить комментарий