Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич

набиралась тройка или пятерка.

От десяти до пятнадцати — маги, в том числе обладатели хаоса, ведьмы, шувани, некоторые шаманы и существа из пустоты. Твари первого порядка, живущие за гранью миров. Еще, пожалуй, мутировавшие призванные, пожиравшие души себе подобных. Но их дополнительно делили на подуровни.

Много лет считалось, что пятнадцать — предельное значение. Но, глядя на Макса и Егора, я понял, что границы давно стерлись.

Когда в Петропавловке у Василия Шумского взяли анализы, то уровень дара у него колебался в районе четырнадцати и четырнадцати с половиной единиц. Выше на два пункта, чем цифра, зафиксированная в детстве.

Та же Кристина, его жена, имела всего одиннадцать. Как и у большинства магов. Особенно некромантов, которых никто и никогда не причислял к боевым колдунам. Даже кукольников, подобных Егору.

Получалось, что за счет хаоса магия Василия мутировала, а у его супруги без оного — нет.

— Черт.

Я отвлекся от размышлений и повернулся к Ольге, про которую совсем забыл.

Низко наклонившись, она почти улеглась грудью на ограждение, словно чувствовала себя нехорошо. Червячок беспокойства подтолкнул к ней, и я незаметно коснулся висящей плетью руки. Немного расфокусированный взгляд подсказал, что мыслями Ольга давно не здесь.

— Что с тобой?

— Эмоции, — выдавила она и до побелевших костяшек сжала перекладину. — Их так много, что я задыхаюсь от запахов.

— Запахов?

— Да.

Ольга охнула и резко согнулась пополам. Несколько капель крови упали на бетонную поверхность площадки, отчего у меня зашумело в ушах.

Перехватив ее за талию, я услышал, как сзади испуганно вскрикнула Екатерина. В ту же секунду здание едва ощутимо тряхнуло, затем послышался гулкий вой и пугающие всхлипы со стонами тысяч людей.

Или их душ.

Мельком взглянув на берег, я заметил Егора, который, раскинув руки, открыл рот в немом крике и почти полностью растворился в фиолетовых лучах. Сплетаясь, точно змеи в клубок, они постепенно приобретали очертания человека, прогнувшегося назад в пояснице и смотрящего в затянутое стальными тучами небо. Когда образ осыпался искрами на землю, вдруг почернел и покрылся рябью второй щит.

Вячеслав Семенович проорал:

— Что происходит?!

Наш защитный купол тоже изменился в цвете: из прозрачного стал сначала оранжевым, потом багряно-красным.

— Все в порядке. Произошло какое-то недоразумение, — успокаивал его Иван Романович. — Наши ребята проверят периметр…

Я прижал к себе Ольгу и заглянул в побледневшее лицо, пока она спешно стирала подтеки крови под носом.

— Кто-то колдует, — прошептала едва слышно.

— Невозможно. Между нами два щита, так что магия Макса и Егора сюда не проберется.

— Ты не понял, Алекс. Этот человек где-то здесь. Его голос звучит в моей голове.

Непонимающе уставившись на нее, я вдруг замер и услышал тихий шелест ветра, который принес всего одно слово.

«Убей…»

После чего охранные оповещатели взвыли.

Глава 65. Ольга

Я почувствовала смрад гниющей плоти и кислый привкус страха.

Он разъедал ротовую полость, как дешевая лимонная карамель с жутким химическим ароматом. Вкупе с подступающим амбре получался убойный эффект, который подстегивал рвотные позывы и вытягивал желудок через глотку.

В переносном смысле, конечно.

— Остановите бой! — приказал Николай, но мечущиеся туда-сюда охранники только развели руками.

— Ваше Императорское Величество, вам нужно уйти с площадки в безопасное место! — крикнул Иван Романович в попытке переорать хлеставший по зданию ветер.

Казалось, мощные удары скоро разнесут кладку в щебень, потому что под ногами все тряслось. Да так, что я дважды чуть не рухнула на площадку: помогло ограждение и вовремя подоспевший Алексей. Он придерживал меня за талию, пока тянул в сторону выхода.

Но я не двигалась. Ноги словно приросли к бетонной поверхности. Намертво.

— Выведите с берега генерал-майора Ящинского! — рявкнул Николай.

Я проглотила ком, когда меня чуть не стошнило Алексею на костюм. Во рту осел кисло-сладкий привкус гнили и сырой земли. Будто я собственноручно разрыла свежую могилу, прогрызла в крышке гроба дыру и впилась в раздувшуюся плоть мертвеца. На языке копошились черви, а по подбородку текла свернувшаяся кровь.

— Ольга!

Рухнув на колени, я схватилась за горло и выплюнула черные сгустки желчи. Тело сотрясала дрожь, а нос заложило от какофонии различных ароматов. Нотки восхищения, похожие по запаху на манго, менялись на горечь разочарование и острую панику. После чего пришла очередь приторной сладости подступающего ужаса.

— Вячеслав Семенович! — крикнул Алексей лейб-лекарю, но я перехватила его за руку и крепко сжала кисть.

— Подожди. Не надо.

— Ольга…

— Дай мне почувствовать его.

— Кого?

Я и сама не до конца понимала, поэтому просто впилась в его кожу ногтями и разодрала запястье до крови. Вид красных полосок с едва заметными рубиновыми капельками настолько заворожил, что я не сразу обратила внимания на гул. Браслет на руке раскалился, а щит покрылся трещинами и почернел.

Оглядываться по сторонам стало некогда, поскольку охрана в отчаянии заметалась по площадке. Алексей, игнорируя сопротивление, поставил меня на ноги и потащил к выходу. Позади раздавались команды Ивана Романовича, который вместе с Тихоном Федоровичем и подоспевшими магами старательно подпитывали щит.

— Пробоина справа!

— Держать строй! Всем постам усилить охрану в Трубецком бастионе! Выпустить жар-птиц и алконостов на нижние уровни!

«Убей…»

Голос звучал каждые пять или десять секунд, но у меня никак не получалось поймать его источник. Возникало ощущение, что невидимый маг находился буквально повсюду: на площадке, в воздухе.

Даже в наших головах.

— Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество, немедленно спуститесь с остальными во двор и уезжайте.

— Где мой сын?! Найдите моего сына!

— Его императорское высочество рядом с вами.

Только я понимала, что Николай говорил не про Алексея. Но несчастный и побледневший от ужаса охранник, которого он тряс за грудки, ничего не знал. Поэтому граф Орлов, так вовремя пришедший на помощь, оказался очень кстати.

— Ваше Императорское Величество, уходим! — прорычал он, оттаскивая Николая от почти задушенного бедолаги.

— Нет! Там мой сын!

— С ним все будет в