Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест

шанс возвыситься, подняться по карьерной лестнице, как та твоя знакомая. Да я знаю, что она была раньше обычным лейтенантом в штабе, а сейчас? Так же и ты. И ШРОН не помешает тебе вырасти, многие прошли через штрафные подразделения, это, конечно же, клеймо, но не такое страшное. Ты хоть раз подавал прошения о повышении? О новом звании? У тебя множество заслуг, ты служишь уже больше десяти лет. Ты можешь стать командиром батальона, командиром бригады. А ты не думал вступить в партию?

– Нет, не думал. Я далёкий от политики человек.

– Ну и зря. Значок партийца даёт множество привилегий и смотреть на тебя уже будут по-другому. Партия даёт шанс, шанс не быть простым обывателем, а вместе с миллионами работать на благо страны. Ты вот думал, чем займёшься после войны?

– Я? Нет, я даже не планировал дожить до её конца.

– Ну и дурак. Ведь пока идёт война можно дослужиться до хорошего звания, сделать себе карьеру и имя, а там и должность хорошую выбить для себя. Тем более если в партию вступишь. Ты бы подумал над этим, Зит. Ведь война когда-нибудь кончиться. А мы победим обязательно.

– Я обещаю, что подумаю над вашим предложением.

– Если перестанешь вытворять, то и я не останусь в стороне. Помогу, чем смогу.

Чак на секунду задумался о своих перспективах, представил себя нарядного, в форме, возвращающегося с войны, овации народа, цветы и фантастический мир, который можно было увидеть лишь в мечтах. Но головная боль и похмелье мешала сконцентрироваться. И он решил подумать о словах политработника тогда, когда его мозг сможет нормально работать. Неожиданно из темноты показались фигуры людей, десятки, а потом сотни солдат, они шли колонной по дороге, Ломер начал лавировать между ними, уверенно крутя руль. Солдаты громко ругались и махали руками. Полковник вырулил на обочину и прибавил газу, объезжая колонну, слева от них, в окне, мелькали сонные лица бойцов, грузовики, тянущие за собой полевые орудия, окутанные маскировочной сеткой, танки и самоходки. Огромная масса еле различимая в сумраке раннего утра.

– Товарищ полковник, куда это они? – посмотрев в окно спросил Чак.

– На фронт, – коротко ответил он, не спуская взора с дороги.

– Наступаем опять?

– Скорее обороняемся, ночью пришла телеграмма, фавийцы, что то задумали, подтянули к передовой много резервов, видимо будут пробовать на прочность нашу оборону. Так что ты нужен своей роте.

Неожиданно перед машиной выскочил какой-то крепкий парень с красной повязкой на рукаве и флажком в руке. Он, активно размахивая им, потребовал немедленно остановиться. Ломер выполнил его приказ.

В окно машины всем корпусом опустился офицер, от него несло кофе и сигаретами. Он поприветствовал сидящих и фонарём осветил машину.

– Кто такие? Куда так торопитесь? Вы в курсе, что нельзя так объезжать колонну? Можно ваши документы?

Ломер молча сунул ему в глаза удостоверение партийного работника, офицер внимательно прочитал каждое слово, светя фонарём. Убедившись, что это действительно партийный офицер, тот извинился и продолжил.

– А кто это с вами?

– Мой помощник, капитан Зит и лейтенант Вротер, они помогали мне сопровождать секретный груз, который я вам не покажу, так как вы сами знаете инструкцию. Я вправе объезжать и колонну и кого угодно, если на то есть основания. А они есть, докладываться о них я вам не обязан. Так, что будьте добры не доставлять мне проблем и сообщить далее по колонне о том, чтоб мою машину пропустили по обочине и не задерживали. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник. И ещё раз простите, видите ли, мало ли что, я обязан был убедиться. А то вдруг вы медив и хотите подорвать колонну. И такие случаи бывали.

– Молодец, ты все правильно сделал, а теперь будь добр, занимайся своим делом.

Как только Ломер договорил, воздух разорвал истошный вой сирены, предупреждающий о налёте вражеской авиации, в районе фронта небо озарили яркие лучи прожекторов, что устремились ввысь, ловя десятки летящих самолётов. Они ползли по тёмному небосклону, серебристые в отражении света, ещё мгновение и с передовой донеслись раскаты взрывов. Колонна резко оживилась, и Ломер, не дожидаясь, когда офицер отойдёт от машины, резко вдавил педаль газа и машина подняв облако пыли и гравия понеслась по обочине вперёд. Впереди мелькали люди, что разбегались в стороны, у горизонта сверкали яркие вспышки, Ломер хотел успеть до начала наступления, но неожиданно с окрестных холмов на колонну обрушился огонь из автоматов и гранатомётов. Огненная карусель закружилась вокруг них, по борту щёлкали пули, рядом подорвался на фугасе танк и объятый пламенем встал поперек дороги. Полковник пытался объехать его, но машина слетела в кювет и опрокинулась на бок.

– Бери оружие и занимай оборону! – крикнул Ломер.

Чак выскочил из машины, схватил пистолет, краем глаза он увидел, что лейтенант, спящий в кузове уже мёртв, и его бездыханное тело, в крови лежит в неестественной позе. Огонь усиливался и колонна, обернув стволы всех орудий, начала не прицельно палить по холмам, выжигая все, что могло стрелять. Зиту казалось, что голова его вот-вот разорвётся на части, виски сжимала боль, будто кто-то зажал его голову в тиски, тело еле слушалось, кругом сверкали вспышки залпов и взрывов, стоял оглушительный гул, ничего было не разобрать. Он начал массировать пальцами голову, кто-то крикнул "воздух", и в небе раскатистым гулом пронеслись несколько штурмовиков фавийцев, где-то в сотне метров вверх взмыло огненное облако взрыва, лицо обдало жаром. Следующий взрыв раздался совсем рядом и Чак видел, как несколько грузовиков объял огненный шар, детонировали снаряды в ящиках кузова и солдаты побежали в рассыпную от очага. Ловушка явно была спланирована.

– Зит! – крикнул ему Ломер. – Смотри в небо!

На огромной скорости к колонне приближалось звено реактивных бомбардировщиков, глаза застыли в ужасе, его сковал страх, и боль в голове будто бы испарилась.

– Беги в укрытие.

Он быстро оглядел округу, освещённую бликами огня, увидал в метрах сорока небольшой овраг и пулей ринулся туда. За спиной его загрохотало с новой силой, он почувствовал, как по руке скользнула пуля, оставив царапину и в следующую секунду по его голове звонко шлёпнул какой-то осколок и обездвиженное тело капитана словно мешок грохнулось в яму.

Глава 21

Чак чувствовал сквозь пелену сна, как по его лицу ползает муха, его кожа была мокрой от пота. Голова болела ещё сильнее прежнего. Он с трудом открыл веки и увидел ясное небо, настолько голубое и яркое, что глаза резанула резкая боль. Тело было слабым и обмякшим, было