Дорога неровная - Евгения Изюмова

И тогда судьба за неделю до конца учебного семестра преподнесла преподавателю нормирования Валерию Сергеевичу Дмитриеву неприятный подарок: его назначили куратором взбалмошной, болтливой и, пожалуй, разболтанной, однако и талантливой четвертой группы. Ох, и намаялся же бедняга со своенравными девицами, избалованных свободой, потому что они полгода были предоставлены сами себе! Одна Тина Власьева чего стоила! В ней, видимо, был немалый процент узбекской крови, получилось нечто гремучей смеси. Власьева то ехидничала, не считаясь с авторитетами, то закатывала истерику, если девчата отпускали в ее адрес шутки. Она так эффектно «подала» себя в первые дни учебы, что Эмилия Константиновна предложила избрать ее старостой группы. Но девчонки в группе быстро разобрались в ней: Власьева полностью соответствовала своей фамилии - желала только произвести эффект, быть на вершине славы, не прилагая при том никаких усилий, и ее быстренько переизбрали вопреки мнению куратора группы. Дмитриев страшно боялся своих «тридцатьчетверок»: хорошая, конечно, группа - удалая, талантливая, отстающих в учебе нет, но самостийная очень стала в период безвластия. Он почти все дела переложил на плечи Дружниковой: доверял ей и групповые собрания вести, и за дисциплиной следить, и различные мероприятия организовывать, и стипендию распределять. И Кузьмин не удивился, когда Шура, а не Дмитриев, обратилась за помощью, потому директор сам договорился обо всем с руководством ленинградского полиграфтехникума и речного училища, чтобы «тридцатьчетверки» без внимания в чужом городе не остались.

«Десант тридцатьчетверок» высадился в Ленинграде 30 апреля через пять часов лета на АН-24. Но когда самолет приземлился в Пулково, им показалось, что они с экватора попали на северный полюс: в Куйбышеве температура доходила до плюс двадцати, а тут сыпал снег и дул пронизывающий ветер, и всем сразу захотелось тем же рейсом, не покидая борт самолета, улететь обратно.

- Ничего, девушки, все будет хорошо, - успокоил их Дмитриев, - сядем на автобус, доберемся до общежития речников, а там отогреемся, - он клацнул зубами, потому что, как и подопечные, одет был легко.

И «тридцатьчетверки» трусцой побежали к зданию аэровокзала. Едва оказались в зале, как попали в объятия двух девушек:

- Вы из КИПТа? Смотрим - легко одеты, молодые, наверное, полиграфисты, - и девушки вручили букет цветов Дмитриеву.

- Нет, это к нам! - решительно возразил высокий парень в морской фуражке и теплой меховой куртке. - Вы - речники?

- Мы полиграфисты, - улыбнулся Дмитриев, - но куйбышевские речники - наши друзья, поэтому мы прилетели в гости и к полиграфистам, и к речникам. А жить, насколько мне известно, мы должны в общежитии речников.

- Да-да! - закивал утвердительно молодой человек. - Я - секретарь комитета комсомола училища, зовут Вячеслав, я приехал за вами. Так что прошу в автобус. И вас, девушки, - обратился он к ленинградкам, - тоже могу подвезти до города.

Через час гости обживали свои «кубрики» на пустующем этаже, который им отвели гостеприимные речники. Светло, тепло - и настроение у девушек сразу поднялось.

- Ой, как есть хочется, - простонал кто-то. - Шур, узнай у Славы, есть ли здесь поблизости столовая. Ты комсорг, и он - комсорг, вот и договоритесь.

Но Шура не успела выйти из комнаты, как на пороге возник Слава.

- Девушки, милости прошу в нашу столовую. Мы поставили вас на довольствие на все время вашего пребывания у нас в гостях.

Вот это да! Прямо-таки сногсшибательный сюрпиз: Шура, конечно, знала, что за проживание платить им не придется, но чтобы они сэкономили еще и на питании - об этом не предполагала. И девушки, наскоро приведя себя в порядок, чинно пошли вслед за Славой в столовую. В столовой Слава сказал:

- Пожалуйста, садитесь только за эти столы, здесь у нас располагается четвертый экипаж. Ребята сейчас на практике. Завтракать, обедать и ужинать вы будете вместе с курсантами в определенное время, так что прошу не опаздывать. Опоздаете - будете голодными, у нас - дисциплина. Это сейчас мы в порядке исключения оставили вам пищу, а потом такого не будет. Дисциплина!

Гостьи расположились за ууказанными столами, с любопытством огляделись. Столовая просторная со светлыми чистыми окнами - их буфет похож на мрачную забегаловку. Под потолком - стеклянные люстры, и вечером, наверное, здесь тоже светло. На столах лежал нарезанный хлеб, на тарелке рядом с хлебницей - увесистые кусочки сливочного масла. Дневальные в белоснежных куртках быстро накрыли столы, не забывая при том знакомиться с девушками - не шутка, у них в гостях двадцать симпатичных девчонок! Но «тридцатьчетверки» о кавалерах пока не думали: перед ними стояли глубокие тарелки с борщом и макаронами по-флотски, а уж про масло и говорить нечего - не всегда оно им перепадало дома. Через полчаса девушки, сытые, веселые, вернулись в свой «экипаж». Им показалось даже, что и на улице стало теплее, солнце уже посверкивает за домами. А еще через полчаса явился Слава и сказал, что гостьи приглашаются на праздничный вечер. И добавил:

- Прошу не опаздывать. Дисциплина! Я зайду за вами в двадцать часов. Девчонки усмехнулись. Видимо, у Славы это словечко - любимое. Однако требовалось на вечер явиться во всей красе, и вскоре все захлопотали над своими нарядами, радуясь, что на этаже есть душ и комната, где можно выгладить одежду.

Когда Слава зашел к ним, все были готовы к «выходу в свет» и в нетерпении заглядывались в зеркало: все ли в порядке? Слава остановился на пороге, и ехида Карпухина сказала:

- Не ослепни, Славочка!

Слава улыбнулся своей тихой ласковой улыбкой, и произнес:

- Милости прошу к нам на вечер.

О! Такого вечера «тридцатьчетверки» не ожидали. Вопреки песне, когда по статистике на десять девчонок было восемь ребят, здесь оказалось на каждую девчонку по десять кавалеров. Танцевали до упаду, и отдохнуть было некогда: едва кончался один танец с кем-нибудь из парней, как при первых нотах новой мелодии к ним подскакивали уже другие. Так что ночью спали, как убитые, проснулись только тогда, когда Слава застучал в двери:

- Девушки, подъем! Пора завтракать!

Ему вторил Валерий Сергеевич:

- Девчата, после завтрака едем к полиграфистам!

«Тридцатьчетверки» плелись в столовую раздраженные, заспанные, однако успели все-таки привести себя в приличный вид, и перед столовой уже широко улыбались вчерашним знакомым.

Валерий Сергеевич плохо знал город, и до ЛИПТа, который находился на Васильевском острове, добрались поздно: ленинградские полиграфисты уже отправились на демонстрацию. Транспорт не ходил, и они бросились вдогонку за коллегами, однако так и не настигли. Но в праздничной колонне по Дворцовой площади все же прошли.

Группа была весьма живописно одета: в яркие болоньевые плащи, но под плащами - все теплые вещи, которые нашлись у путешественниц. Так что походили они на пузатеньких матрешек. Это смешило девушек, однако иначе бы замерзли. А погода между тем разгуливалась. Солнце светило ярко, казалось, что не так уж и холодно. Времени до начала демонстрации было много, потому брели к центру не спеша, с любопытством разглядывая дома, надписи на них. Этим своим любопытством и живописным внешним видом, ошалелыми от впечатлений глазами, они привлекали к себе взгляды людей.

Добравшись до улицы, где двигались праздничные колонны, пошли потихоньку по тротуару, не обращая внимания на демонстрантов. Зато те обратили на них внимание.

- Девушки, откуда вы такие… летние? - поинтересовался молодой бородач, шедший параллельно им, но только по мостовой.

- Из Куйбышева.

- А здесь как оказались?

- Приехали к своим коллегам, в полиграфический техникум, да не успели, они уже ушли.

- Естественно, школьники и студенты всегда идут первыми, - кивнул согласно бородач, - потому им, несчастным, в праздничный день приходится вставать затемно. А вы давайте к нам в колонну, все-таки веселее будет идти.

Девушки переглянулись, не сговариваясь, шагнули с тротуара на мостовую. Оказалось, они попали в колонну научно-исследовательского института, в которой шли молодые парни, все без исключения бородатые - мода такая была у молодых ученых. Так что идти девчатам было весело и к тому же познавательно, ибо бородачи наперебой рассказывали историю каждой улицы, каждого дома, мимо которых следовала колонна, и ничего удивительного в том не было, потому что в Ленинграде не то, что дома, камни - история.

К полиграфистам попали только вечером - приглашены были на весенний бал, однако там девчатам было скучно: в ЛИПТе полно и своих девчонок, и ребята предпочитали танцевать с однокурсницами. Возвращались в общежитие пешком: хотелось увидеть ночной Ленинград, устали очень, зато когда добрели до Адмиралтейства, вдруг в небе вспыхнул праздничный фейерверк. Многие из них такого великолепного зрелища никогда не видели, и Шура - тоже, поэтому не удержались и закричали вместе с ленинградцами лихое «ура!»