Террор - Дэн Симмонс

– О боже, – воскликнул Кумз.

Все мужчины перестали грести. Три вельбота, четыре тендера и два полубаркаса сбились в кучу на подернутой зыбью воде с красноватым оттенком.

Из воды вертикально торчал нос вельбота лейтенанта Литтла. Мы отчетливо видели написанное черной краской название лодки (одной из пяти, не переименованных после произнесенной в мае короткой надгробной речи капитана Крозье, взятой из Книги Левиафана) – «Леди Дж. Франклин». Вельбот был переломлен надвое примерно в четырех футах от носа, и только носовая часть – обломки расщепленных банок и доски разбитого корпуса едва виднелись под темной ледяной водой – держалась на поверхности.

Девять наших лодок растянулись цепью и медленно двинулись вперед, а люди начали собирать другие плавающие на воде предметы: весло, обломки планширя и кормы, румпель, «уэльский парик», сумка из-под патронов, рукавица, клочок жилета.

Матрос Ферьер, подцепивший длинным багром что-то похожее на обрывок синего бушлата, вдруг заорал от ужаса и едва не уронил багор в воду.

Там плавало человеческое тело, обезглавленное, по-прежнему одетое в синюю шерстяную куртку, с безжизненно раскинутыми в черной воде руками и ногами. На месте шеи зияла страшная рваная рана. Пальцы его – вероятно, распухшие в ледяной воде после смерти и сейчас похожие на неестественно толстые и короткие обрубки – казалось, шевелились в слабых струях, колеблемые мелкими волнами, и напоминали извивающихся белых червей. Создавалось впечатление, будто безгласное тело пытается что-то сказать нам на языке жестов.

Я помог Ферьеру и Макконвею затащить останки в лодку. Рыбы или какой-то морской хищник обгрызли пальцы мертвеца по второй сустав, но в ледяной воде процесс гниения и разложения еще не начался.

Вельбот капитана Крозье подплыл к нашему, ткнувшись носом в наш борт.

– Кто это? – пробормотал один из матросов.

– Гарри Пеглар, – крикнул другой. – Я узнал бушлат.

– Гарри Пеглар не носил зеленого жилета, – заметил третий.

– Сэмми Крисп носил, – воскликнул четвертый.

– Тихо! – рявкнул капитан Крозье, а потом обратился ко мне: – Доктор Гудсер, будьте добры, выверните карманы нашего несчастного товарища, если вас не затруднит.

Я так и сделал. Из большого кармана мокрого жилета я вытащил почти пустой кисет из тисненой красной кожи.

– Ох, черт! – сказал Томас Тэдмэн, сидевший в моей лодке рядом с Робертом Ферьером. – Это бедный мистер Рейд.

Так оно и было. Все мужчины сразу вспомнили, что накануне вечером ледовый лоцман был в зеленом жилете и синем бушлате, и все мы тысячу раз видели, как он набивает трубку табаком из выцветшего красного кожаного кисета.

Мы посмотрели на капитана Крозье, словно ожидая от него объяснений по поводу участи, постигшей наших товарищей, хотя, разумеется, в глубине души все мы и сами знали.

– Положите тело мистера Рейда под лодочный чехол, – приказал капитан. – Мы обыщем все вокруг, чтобы проверить, не остался ли кто в живых. Держитесь в пределах слышимости друг от друга.

Лодки снова растянулись цепью. Мистер Кауч отвел наш вельбот обратно к проходу во льдах, и мы медленно поплыли вдоль края ледяного поля, поднимавшегося на высоту примерно четырех футов над уровнем воды. Мы останавливались возле каждого пятна крови на горизонтальной поверхности льда и вертикальной ледяной стенке, но ни одного тела больше не обнаружили.

– О черт, – простонал тридцатилетний Френсис Покок, сидевший на корме у руля. – Там кровавые борозды от пальцев, словно чудовище стаскивало человека обратно в воду.

– Задраить глотку, и чтобы я больше не слышал подобных разговоров! – сердито оглядываясь на гребцов, рявкнул мистер Кауч, который стоял, поставив одну ногу на нос вельбота, и небрежно держал в руке длинный багор, словно настоящий гарпун.

Мужчины умолкли.

На северо-западной границе разводья мы нашли три кровавых пятна, причем третье выглядело так, словно жертву не стаскивали в воду, а сожрали прямо на месте, примерно в десяти футах от края ледяного поля. Там остались кости ног, несколько обглоданных ребер, лоскут, похожий на человеческую кожу, и клочки одежды, но ни черепа, ни каких-либо предметов, поддающихся опознанию, мы не обнаружили.

– Высадите меня на лед, мистер Кауч, – сказаля. – Я осмотрю останки. Я так и сделал. Когда бы дело происходило на суше практически в любом уголке мира, кроме Арктики, жужжащие рои мух уже кружили бы над красным мясом и мышцами, не говоря уже о слегка присыпанной снегом кучке кишок, похожей на кротовый холмик, но здесь царила тишина, нарушаемая лишь тихим свистом северо-западного ветра да треском льда.

Я крикнул сидящим в вельботе мужчинам (они отворачивали лица прочь), что произвести опознание невозможно. Даже несколько клочков изодранной одежды не позволяли установить личность жертвы. На месте трагедии не осталось ни головы, ни башмаков, ни рук, ни ног, ни даже туловища, за исключением обглоданных ребер, куска позвоночника с мышцами и половины тазовой кости.

– Оставайтесь на месте, мистер Гудсер, – крикнул Кауч. – Я посылаю к вам Марка и Тэдмэна с пустой сумкой из-под патронов, чтобы уложить в нее останки несчастного. Капитан Крозье захочет их похоронить.

Задача была не из приятных, но мы справились с ней быстро. В конечном счете я велел гримасничающим матросам уложить в сумку-саван только ребра и половину тазовой кости. Позвоночник намертво вмерз в лед, а прочие останки были слишком омерзительны, чтобы с ними возиться.

Мы едва успели оттолкнуться от льда и двинуться дальше вдоль южной границы открытой воды, когда с северной стороны донесся крик.

– Человек! – прокричал какой-то матрос. – Мы нашли человека!

Полагаю, у всех нас бешено колотились сердца, пока Кумз, Макконвей, Ферьер, Тэдмэн, Марк и Джонс налегали на весла, а сидевший на руле Френсис Покок направлял лодку к плаву чей льдине размером с центральную часть крикетного поля, которую отнесло на середину этих нескольких сотен акров открытой воды посреди льдов. Все мы страстно желали – всем нам было необходимо – найти кого-нибудь живого из команды лейтенанта Литтла.

Но такому не суждено было случиться.

Капитан Крозье, уже находившийся на льдине, попросил меня подойти к лежавшему там трупу. Признаюсь, я даже почувствовал легкую досаду: можно подумать, капитан не мог констатировать смерть, не заставив меня обследовать очередное мертвое тело. Я валился с ног от усталости.

Это оказался Гарри Пеглар, всеми любимый фор-марсовый старшина с «Террора». Почти голый – в одном только белье, – он лежал на льду в скрюченной позе, подтянув колени к самому подбородку, скрестив лодыжки, словно в последние минуты жизни потратил остатки энергии на попытки согреться, сжимаясь в клубочек все плотнее и плотнее, обхватывая себя руками в тщетных стараниях унять страшную дрожь.

Его голубые глаза были открыты и подернуты льдом. Окоченелое посиневшее тело на ощупь напоминало каррарский мрамор.

– Должно быть, он доплыл до льдины, сумел забраться на нее и замерз здесь, – тихо предположил мистер Дево. – Чудовище не схватило и не покалечило Гарри.

Капитан Крозье лишь кивнул. Я знал, что капитан хорошо относился к Гарри Пеглару и очень на него полагался. Мне тоже нравился фор-марсовый старшина.

Потом я увидел, на что смотрит Крозье. Вся покрытая свежевыпавшим снегом льдина – особенно рядом с трупом Гарри Пеглара – была испещрена огромными отпечатками лап с отчетливо обозначенными когтями, похожими на следы белого медведя, только в три-четыре раза больше.

Существо много раз обошло вокруг Гарри. Наблюдало, как несчастный мистер Пеглар дрожит и умирает от холода? Наслаждалось зрелищем? Неужели последнее, что угасающим взором видел Гарри Пеглар на сей земле, это ужасное белое чудовище, нависающее над ним, вперяющее в него черные немигающие глаза? Почему существо не съело нашего друга?

– Зверь передвигался на задних лапах все время, пока находился на льдине, – только и сказал капитан Крозье. Другие мужчины из лодок подошли с куском парусины.

Из озера во льдах не было выхода, если не считать быстро замерзающего канала, которым мы приплыли. Дважды обойдя кругом пространство открытой воды (пять лодок двигались по часовой стрелке, четыре – против), мы обнаружили лишь тупиковые заливчики, разломы во льду и еще две кровавые полосы на месте, где, похоже, кто-то из нашей разведывательной команды выбрался на лед и попытался бежать, но был схвачен и утащен обратно в воду. Там, слава богу, мы нашли только лоскуты синей шерстяной ткани, но никаких останков.

Было уже за полдень, и всеми, я уверен, владело единственное желание: убраться подальше от проклятого места. Но у нас на руках находились тела трех наших товарищей – или части тел, – и мы считали необходимым похоронить их с должными почестями. (Думаю, многие из нас полагали – и, как оказалось, справедливо, – что эта погребальная церемония станет последней, которую наша экспедиция сможет себе позволить провести.)