Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Эти прискорбные соображения подействовали с такой силой на гуманные чувства молодого человека, что колени его бойко застучали одно о другое и на лице его обнаружились самые возмутительные признаки внутренней тревоги. Действуя под влиянием этих размышлений, он схватил дорожную сумку и, выюркнув потихоньку из своей комнаты, запер ненавистную уличную дверь, не производя при этом ни малейшего шума. Выбравшись таким образом на вольный воздух, он вздохнул свободно, и ноги его устремились сами собой к Королевской гостинице, где уже стоял дилижанс, готовый отправиться в Бристоль. Трезво рассудив, что Бристоль столько же удобен для его целей, как и всякий другой городок в английском государстве, мистер Винкель сел на империал и благополучно достиг места своего назначения в урочное количество часов, обыкновенно употребляемых двумя быстроногими конями, которые два раза в сутки перебегают пространство из Бата в Бристоль и обратно.

Он остановился в гостинице «Зеленого куста» и тотчас же пошел осматривать город, отлагая переписку с мистером Пикквиком до той поры, когда время и рассудок поутомят мало-помалу ярость бешеного Даулера. Грязь и нечистота всякого рода были первыми предметами, поразившими внимание путешественника. Мистер Винкель обозрел доки, корабельную верфь, кафедральную церковь и направил свой путь в Клифтон, куда указали ему дорогу. Долго бродил он по разным переулкам и закоулкам и, наконец, взошел в такую трущобу, откуда не было, казалось, никакого исхода. Чтобы выпутаться из затруднительного положения, он счел необходимым зайти в какую-нибудь лавку или магазин, где бы снова могли навести его на истинный путь.

Озираясь во все стороны, мистер Винкель увидел какое-то вновь отделанное и расписанное жилище, которое могло занимать средину между магазином и частным домом. Красный фонарь перед подъездом служил свидетельством, что здесь, по всей вероятности, находилось жилище врача, и эта догадка вполне оправдывалась огромной вывеской над уличной дверью, где золотыми буквами было изображено: «Докторская аптека». Надеясь тут сделать необходимые расспросы, мистер Винкель вошел в маленькую лавку, где по всем сторонам стояли ящики, бутылочки, стклянки, пузырьки и бутылки с золотыми ярлыками. Не находя здесь никого, он постучал полкроной о прилавок, думая таким образом привлечь к себе внимание доктора или его помощника, который был, вероятно, в следующей комнате, где над дверью сияла другая великолепнейшая надпись: «Кабинет доктора медицины и хирургии».

При первом стуке мистера Винкеля звуки, выходившие из кабинета, прекратились; при втором — дверь отворилась, и в аптеку вошел степенный молодой человек в зеленых очках и с огромной книгой под мышкой. Он остановился у прилавка и спросил, что доставляет ему удовольствие видеть неизвестного пришельца.

— Очень жалею, что я помешал вашим занятиям, сэр, — сказал мистер Винкель, — но мне хотелось бы знать, где найти дор…

— Ха! Ха! Ха! — залился ученый молодой человек, бросив свою огромную книгу к потолку и поймав с необыкновенной ловкостью в ту самую минуту, когда она грозила своим падением раздавить вдребезги маленькие пузырьки на прилавке. — Вот вам штука так штука!

Это была действительно штука забавная и хитрая. Мистер Винкель, изумленный необыкновенным поведением доктора медицины и хирургии, невольно попятился к дверям, недоумевая, чем и объяснить такой странный прием.

— Как! Стало быть, вы не знаете меня? — спросил доктор медицины и хирургии.

Мистер Винкель пробормотал в ответ, что не имеет этой чести.

— Эге, вот оно как! — продолжал ученый молодой человек. — Выходит на поверку, что я могу питать блистательные надежды впереди, если вид мой внушает такое уважение посторонним лицам. Еще каких-нибудь полгода, и бристольские старухи будут под моей командой. Ну, провались ты, старая хрычовка!

С этим комплиментом, относившимся к большой книге, доктор медицины и хирургии перекинул ее, с замечательной ловкостью, на противоположный конец комнаты, и когда вслед за тем он сорвал очки со своего носа, мистер Винкель немедленно угадал в нем Боба или Роберта Сойера, эсквайра, того самого молодого человека, с которым он недавно имел честь познакомиться в его собственной квартире, что в Боро, на Ланд-Стрите.

— И вы точно не угадали меня? — сказал мистер Боб Сойер, дружески пожимая руку мистера Винкеля.

— Решительно не угадал, — отвечал мистер Винкель.

— Это, однако ж, довольно странно. Значит, вы не заметили моей фамилии, — сказал Боб Сойер, обращая внимание своего приятеля на дверь аптеки, где белыми буквами по черному полю были разрисованы слова, — «Сойер, преемник знаменитого Нокморфа».

— Мне как-то не пришлось взглянуть на эту надпись, — сказал мистер Винкель.

— Скажите, пожалуйста, как оно вышло! Если бы я знал, что это вы, я бы бросился со всех ног и заключил вас в свои объятия, — сказал Боб Сойер, — но мне показалось сначала, что вы сборщик королевских пошлин.

— Неужели! — сказал мистер Винкель.

— Честное слово, — отвечал Боб Сойер, — и я хотел было сказать, что меня нет дома и что, если вам угодно оставить какое-нибудь поручение, то я охотно передам его самому себе, потому что, видите ли, этот джентльмен знает меня столько же, как сборщики пошлин с освещения и мостовой. Церковный сборщик, по-видимому, догадывается, что я за птица, и мне заподлинно известно, что сборщик водяных пошлин хорошо меня знает, потому что я имел удовольствие выдернуть ему зуб по прибытии сюда. Войдите, однако ж, мистер Винкель, войдите!

Болтая на этот лад, Боб Сойер втолкнул мистера Винкеля в докторский кабинет, где у пылающего камина, с кочергой в руках, сидел не кто другой, как неизменный друг доктора медицины и хирургии, мистер Бенжамен Аллен.

— Ну, право, этого удовольствия я никак не ожидал, — сказал мистер Винкель. — У вас тут, я думаю, превосходное место.

— Ничего, так себе, годится на первый раз, — отвечал Боб Сойер. — Вскоре после намеднишней пирушки я выдержал свой экзамен, и добрые родственники снабдили меня необходимыми потребностями для первоначального обзаведения. Я сшил черную пару, вооружился зелеными очками и принял здесь, по возможности, торжественный вид, приличный ученому мудрецу.

— И у вас тут, конечно, порядочная практика, — заметил мистер Винкель.

— Как же, как же, есть и практика, — отвечал Боб Сойер. — Если все этак пойдет вперед, к концу двух-трех лет можно будет уложить все мои барыши в маленькую рюмочку и прикрыть их листиком от крыжовника.

— Ну, вы шутите, разумеется, — сказал мистер Винкель. — Одни эти материалы в вашей аптеке…

— Полноте, любезный друг, какие тут материалы! — сказал Боб Сойер. — Половина ящиков пустехоньки, а другую половину вы не отворите.

— Что за вздор! — сказал мистер Винкель.

— Печальная истина, почтеннейший, честное слово! — отвечал Боб Сойер. — Не угодно ли учинить поверку!

Сказав это, он вошел в аптеку и доказал очевиднейшим образом, что большая часть ящиков с вызолоченными надписями были пусты или фальшивы.

— И уж, коль на то пошло, я должен объявить вам по секрету, что во всей аптеке ничего нет кроме пиявок, да и те несколько раз были в деле.

— О, этого я никак бы не мог вообразить! — воскликнул озадаченный мистер Винкель.

— Еще бы! Нужда научит бросать пыль в глаза, коли надобно подняться на ноги честному джентльмену, — отвечал Боб Сойер. — Однако ж, соловья баснями не кормят; не хотите ли чего перекусить, мистер Винкель? Послушай, Бен, запусти-ка руку в этот шкафик, где стоит патентованная микстура для сварения желудка.

Мистер Бенжамен Аллен улыбнулся в знак готовности и вытащил из ближайшего ящика огромную черную бутыль, до половины наполненную бренди.

— Вы, конечно, не употребляете воды? — спросил Боб Сойер.

— Покорно вас благодарю, — отвечал мистер Винкель. — Теперь довольно рано, и я хотел бы растворить этот напиток, если позволите.

— Растворяйте, сколько хотите, если совесть не зазрит, — отвечал Боб Сойер, выпивая залпом рюмку бренди. — Бен, подай сюда ступку.

Мистер Бенжамен Аллен вытащил из того же сокровенного хранилища небольшую медную ступку, которая, заметил Боб Сойер, составляла для него предмет особенной гордости как сосуд, имевший ученую наружность. Здесь он, посредством многочисленных химических операций, вскипятил воду и приготовил отличный грог для своего гостя. Когда разговор мало-помалу сделался общим, в комнату вдруг вошел мальчик в серой ливрее, в фуражке с золотой кокардой и с небольшой корзиной под мышкой. Мистер Боб Сойер приветствовал его таким образом:

— Подите-ка сюда, плутишка.

Мальчик повиновался.

— Зачем вы стояли, выпуча глаза, на площади?

— Нет, сэр, я не стоял, — отвечал мальчик.

— Смотри, у меня держать ухо востро, ленивец, — сказал мистер Боб Сойер грозным тоном. — Кто, думаете вы, станет требовать услуг ученого джентльмена, коль станет известно, что его мальчик прыгает на улице через веревочку или играет в мраморные шарики с другими ребятишками? Понимаете ли вы, повеса, в чем состоят ваши обязанности?