Пунктир воспоминаний - Александр Казанцев

После чтения Агния Александровна повела меня в ресторан - в небольшой закуток с дверью в зал. Я жил тогда на казарменном положении, на полном военном довольствии в части. Похолодев, я подумал, что денег у меня ни копейки, ведь тратить их мне было не на что. Но признаться в таком конфузе искушенной в дипломатических приемах даме не решился. Дальше пошло все хуже и хуже. Мы сели за столик недалеко от буфетной стойки, и моя дама, взяв прейскурант, стала заказывать какие-то пустяки. К счастью, она не обратила внимания, что у меня от ужаса начинают шевелиться волосы. И тут появился незнакомый рослый капитан первого ранга, военный моряк с добродушным, располагающим к себе лицом. Подойдя к ручке Агнии Александровны и дружески кивнув мне, он уселся на свободный стул и, взяв прейскурант, заказал уже не пустяки. Я понял, что иду ко дну, как в Керченском проливе. Развязка наступит, едва принесут счет! И его принесли. Но капитан первого ранга, небрежно отодвинув бумажку, сказал официантке:

- Запишите на мой счет.

Я был спасен, выплыл. Леонид Соболев в форме военного моряка не подозревал тогда, что спасает утопающего на суше... Впоследствии, когда я рассказал Леониду Сергеевичу, с которым многие годы поддерживал самые хорошие отношения, об этом эпизоде, он от души хохотал. Так же смеялась и Агния Александровна, выслушав мои запоздалые признания, хохотала над инженером-майором с персональной машиной, но без гроша в кармане.

И вот первого декабря 1945 года, уже сняв военную форму, я, писавший до сих пор лишь романы, прочитал все в том же клубе писателей свой первый рассказ "ВЗРЫВ" о ядерной катастрофе инопланетного космического корабля над тунгусской тайгой.

Рассказ этот публиковался в первом послевоенном номере ожившего журнала "Вокруг света" в 1946 году. Вскоре меня приняли в Союз советских писателей СССР как автора двух "толстых" романов ("Арктический мост" уже выходил отдельной книгой в "Молодой гвардии"). Вслед за тем появилась постановка "ЗАГАДКА ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА" в Московском планетарии. В качестве лектора в ней выступал доцент Ф.Ю.Зигель. Он стал убежденным сторонником ядерной гипотезы тунгусского взрыва.

Столь беспрецедентное вторжение фантаста в тихую научную заводь метеоритики вызвало там бурю. Автора обвинили в антинаучности, ибо проблема Тунгусского метеорита, который утонул в болоте, якобы давно решена.

Однако более ста энтузиастов-ученых и любителей науки, полных романтики исканий, отправлялись в составе многих экспедиций в тайгу. В их числе была и экспедиция, организованная по инициативе академика С.П.Королева. Они собирались, как шутили ее участники, "искать в тайге куски марсианского корабля". Так появилась разновидность туризма - "научный туризм", где путешествие связано с бескорыстными научными исканиями.

Особое место в начавшихся стихийно исследованиях заняли экспедиции под руководством Алексея Васильевича Золотова, которому присвоили в связи с его исследованиями тунгусского феномена степень кандидата физико-математических наук. И это не единственный случай защиты диссертации на проблеме "тунгусского дива", как назвал его Л.А.Кулик, первый его исследователь. В своей монографии о тунгусском феномене А. В. Золотов смыкался со сторонниками ядерной гипотезы.

Но противников такого взгляда на тунгусское явление среди ученых было куда больше. После широких дискуссий, в том числе по телевидению, некоторые ученые потребовали запретить неспециалистам выступать по научному вопросу. Однако время показало - всеобщий интерес к тунгусской загадке не ослабевает. Немало ученых стало разделять "экзотическую точку зрения" автора ядерной гипотезы, поддерживаемой Золотовым, Зигелем и другими исследователями. Спор перешел в научные аудитории. Дискуссии продолжались, привлекая международное внимание. Обсуждалось уже восемьдесят гипотез, и ни одна из них не объясняла всех аномалий тунгусской катастрофы (кроме ядерной гипотезы!). Хотя аргументы все больше говорят в нашу пользу, проблема не решена и в наши дни, неожиданно возникают все новые загадки. Так, точными приборами установлено, что в эпицентре тунгусского взрыва более семидесяти лет существует биофизическое поле, в котором точнейшие морские хронометры и кварцевые излучатели дают ошибку в двести раз большую, чем в любом другом месте.

А как же писатель? Ему уже не дают слова? Напротив! Он использовал свое преимущество и внес в популярный уже роман "Пылающий остров" ставшую в нем органической линию тунгусской гипотезы.

Спор продолжается!..

Было бы ошибкой думать, что маленький (но скандальный) рассказ стал главным направлением в работе литератора. Я пришел в литературу инженером и хотел им остаться на новом поприще.

После восстановления разрушенного войной страна вынашивала дерзкие проекты создания искусственных морей, насаждения лесов, преобразования пустынь. Как отражение действительности и возник у меня, фантаста, замысел преобразования Арктики - строительства вдоль сибирских берегов мола изо льда: если отгородить прибрежную полосу морей от Ледовитого океана, она не будет замерзать круглый год. Доступными станут отдаленные, но богатые районы Сибири! Роман получил название "Мол Северный".

Показать "фантастическое строительство" правдоподобно можно было, лишь увидев Арктику своими глазами.

8. ПО АРКТИКЕ И ВОКРУГ АФРИКИ

Побывать в Арктике помогли мне сердечная забота и дружеское участие Александра Александровича Фадеева. Он договорился с прославленным полярником и челюскинцем Героем Советского Союза Кренкелем. Эрнест Теодорович в ту пору руководил всеми полярными станциями Главсевморпути и отправлялся в арктическую инспекционную поездку. Несколько месяцев мы дружески прожили на соседних диванах в салоне легендарного корабля "Георгий Седов" как гости капитана Бориса Ефимовича Ушакова. Каждый вечер там собирались моряки и полярники. Был здесь и Евгений Иванович Толстиков, ставший потом видным исследователем Арктики и Антарктики, Героем Советского Союза.

За многомесячное плавание "Георгий Седов" сделал два рейса, посетил множество зимовок на островах полярных морей, вплоть до самой северной оконечности Земли Франца-Иосифа, где похоронен Седов.

И сколько же за это время я услышал историй об "обыденном героизме" полярников на самом краю света! Правдивые и удивительные, они переполняли меня. Некоторые легли в основу рассказов, которые выходили потом в свет в моих сборниках "Против ветра", "Остановленная волна", "Обычный рейс". Но фантастика не могла не проглянуть в книге "Гость из космоса". Вслед за тем появился и роман-мечта "Мол Северный".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});