Измена. (не ) Его невеста (СИ) - Зорина Лада

Глава 20

Кухонная шпионка оказалась его собственной женой… Когда он в сопровождении причитавшего Смилянского шёл в рабочие помещения, в нём теплилась надежда, что им наконец-таки удалось схватить за руку кого-то действительно подозрительного. Даже мысли не промелькнуло, что у шеф-повара поехала крыша.

Это о чём-то да говорило.

Это говорило о том, что маленькая Канатас оказалась права, называя его параноиком. Он хватался за всё, видел угрозу во всём, подозревал каждого.

И свою жену — в первую очередь.

Бешеную девчонку, макавшую палец в драгоценный соус в качестве мести Смилянскому, а потом кинувшейся его защищать. А потом заявившей, что посвятит жизнь кулинарии. При этом желательно съехав из поместья.

Его дом стремительно превращался в заведение для умалишённых.

Она попыталась ему возразить, приводя идиотские доводы вроде того, что жизнь порознь каким-то образом облегчит им бремя несчастливого брака, но он не стал бы даже выслушивать её аргументы — подобный вариант не допускался.

— Нет.

— Н-но…

— Никаких «но»! Не обсуждается. И никаких больше бредовых идей о расселении.

Она замолчала, но о согласии не могло быть и речи. Просто понимала, что сейчас он не в настроении спорить. Но девчонка ошибалась, если рассчитывала, что время сыграет ей на руку и позже она сумеет его переубедить. Девчонка так до конца и не поняла, с кем имеет дело.

— Возмечтала готовить? — он пожал плечами. — Бога ради. Но только у меня на виду, здесь, где я смогу видеть, что ты… готовишь.

Двусмысленность последнего слова она уловила, потому что гневно сверкнула глазами, предпочтя презирать его приказ молча.

Её безумное предложение жить отдельно так и крутилось у него в голове, даже несколько дней спустя, когда после завтрака он заперся в рабочем кабинете и хмуро смотрел в монитор на своего собеседника.

— Ладите? — старый Канатас скрывал в густой седой бороде кривую усмешку, будто наслаждался мрачностью Уварова.

— Не то слово, — процедил он.

— О, я уверен, что слово не то, — хмыкнул Зевс и поморщился, меняя положение в кресле.

Он выглядел бледным, уставшим, но голос его звучал по-прежнему властно.

— А как насчёт свадебного путешествия?

Издевается, старый чёрт. Глеб потёр нижнюю губу и бросил взгляд в окно, на роскошные кроны яблонь.

— Не в нашем случае.

— Девчонка до восемнадцати лет кочевала по интернатам, а потом несколько лет вкалывала в захудалом магазинчике, пока её не погнали на улицу и оттуда, и из съёмного жилья.

Он что, решил его разжалобить?

— Не из-за её ли ангельского характера?

Зевс проигнорировал «шпильку»:

— Она жила впроголодь всю свою жизнь.

Да, это объясняло её неуёмную тягу к еде. Глеб невольно нахмурился:

— И какой я из этого должен сделать вывод?

— Никакой, — вздохнул Канатас. — Но уверен, вам бы помогла такая поездка.

— Каким образом?

— Примирила бы.

— Я к примирению не стремлюсь, — и он почти верил в то, что говорил. — Я исполняю условия нашего договора.

Канатас молчал, но Глеб чуял, он ему не поверил. И это его раздражало. Он поймал себя на странном желании кинуться что-то доказывать старику. Что он понятия не имеет, сколько ненависти между ними. Что она бесит его, как никто ещё не бесил. Что он во всём её подозревает. Что он обязательно докопается до истинных мотивов деда и внучки, и уж тогда — быстрый развод, полный разрыв и гори оно всё синим пламенем!

Потому что он не чувствовал себя в безопасности с тех самых пор, как эта бродяжка переступила порог его дома.

Она необъяснимым образом его нервировала.

Он чуял, всем естеством своим чуял грандиозный подвох. Только пока никак не мог сообразить, в чём этот подвох заключался.

Но ничего. Он со всем разберётся.

А пока — договор. Он поможет пережить самое сложное время, укрепить тылы и понять, куда двигаться дальше.

И стоило ему подумать о договоре, как Зевс сменил тему:

— Завтра я пришлю тебе кое-какие бумаги. На следующей неделе у наших конкурентов большой слёт. Знал об этом?

Глеб покачал головой:

— Информация точная?

— Точнее не бывает, — ухмыльнулся Канатас. — У меня внутри свой человек. Говорить будут о переделе рынка. Наш союз тоже будут обсуждать. Мой человек говорит, никто из них пока не разнюхал, какая сумма стоит за невестой. Никто не знает, сколько она стоит. Этим они займутся в первую очередь.

— Не удивлён, — Глеб пододвинул к себе ежедневник, отметив дату.

— Советую связаться со всеми, с кем у тебя сейчас идут переговоры по сделкам. Проверь их настроения. Есть вероятность, что как минимум с двумя из них связывались люди Куманова.

Ручка в его пальцах застыла. А вот и Никита решил о себе напомнить. Кажется, что-то всё же отразилось на его лице, потому что Зевс хмыкнул.

— Бумаги по этим партнёрам завтра тебе передадут.

Глеб кивнул:

— Благодарю.

— Не хочу, чтобы Уваровы думали, будто лишь я получаю выгоду от этой сделки, — усмехнулся Канатас. — Я пристроил в безопасность свою внучку, но и о муже её равно забочусь.

Он знал, как его слова покоробят Уварова, потому что таки позволил себе короткий смешок, когда лицо Глеба непроизвольно скривилось.

— Что, старый чёрт, уже воображаешь себя патриархом семейства Уваровых-Канатасов?

— А неплохо звучит!

И эти слова ещё долго отдавались в нём эхом, пока он сидел и обдумывал их разговор.

Чёрт бы побрал и его, и его внучку! Особенно внучку.

Твою-то мать, он не собирался знакомиться с ней. Он не хотел видеть в ней ничего, кроме обузы, чем она и была!

Требовалось как-то отвлечься. Так, чтобы наверняка.

И если уж Марго не помогала…

Глеб набрал номер одного из своих младших помощников:

— Илья, позвони в «Дикую кошку». Пусть пришлют пару девчонок. Да, можно тех, что были здесь в прошлый раз.

Глава 21

Несколько дней нам удалось прожить в относительном мире. Потому что общение свелось к необходимому минимуму. С мужем мы пересекались только в столовой. Худо-бедно создавали видимость женатой пары. Исключительно там, где нас могли видеть вместе. Оставаться наедине друг с другом мы по понятным причинам не стремились.

И жили мы сейчас в одном крыле, но через широченный коридор друг от друга.

Ни о какой общей спальне речи, само собой, не шло. Предполагаю, в брачную ночь он просто хотел унизить меня и напугать. Показать, кто в доме хозяин. С тех пор в общие комнаты Уваров не заходил. Я обитала тут одна, супруг жил в покоях напротив — и нас обоих это полностью устраивало.

Но такая условная идиллия продлилась недолго, пусть день начался и обычно, никаких потрясений не предвещая.

После завтрака в компании особенно молчаливого супруга я сбежала из-за стола, едва успев допить свой кофе.

День вообще-то был ой какой важный. Я готовила кексы!

Ванильные кексы с карамельной начинкой, рецепт которых отыскала на кулинарном канале — одном из миллиарда, где я ежедневно «паслась», бесстыдно «залипая» на видеороликах приготовления всего, на что только способна человеческая фантазия.

Единственным неоспоримым плюсом новой жизни стала стопроцентная доступность любых продуктов вплоть до самых экзотичных.

Ирина Геннадиевна, оперативно распорядившаяся отвести просторное помещение на кухне для моих кулинарных экспериментов, настояла, чтобы я отдавала ей списки всего, что требуется, и не стесняла себя ни в чём.

И вот тут моя природная скромность дала осечку — по вечерам я строчила целые списки и скидывала ей на почту, а утром всё необходимое уже было в доме.

Волшебство!

Мимо моей личной кухни персонал ходил на цыпочках, и я пока не могла отучить их от этой дурацкой привычки. Но сегодня придумала новую тактику.

От важных приготовлений меня отвлекли всего раз. Пока я замешивала вязкое тесто и готовила начинку, телефон в кармане моего измазанного мукой фартука завибрировал.