Измена. (не ) Его невеста (СИ) - Зорина Лада

Впрочем, если бы проклятия действовали, он был бы мёртв уже дюжину раз.

— Для чего ты это делаешь? — она бросила своё гиблое дело и замерла, вглядываясь в его лицо, будто искренне ожидала прочитать на нём ответ. — Ты… ты будто хочешь, чтобы я тебя ненавидела.

Голубые глаза оказались в опасной близости от того, чтобы рассмотреть истину.

Как она это делала?.. Откуда такая проницательность?

— Для этого вряд ли нужно особо стараться, — он позволил себе повременить лишь мгновение, потом всё-таки разжал пальцы и отступил.

Она ни секунды не теряла, дёрнула дверь на себя и вылетела из его спальни.

Глеб сжал и разжал пальцы, которые ещё ощущали горячее прикосновение.

С этим нужно что-то делать. И срочно.

Глава 23

— Глеб Викторович, вызывали?..

Он поднял голову, стряхнув в себя сонное оцепенение — вчерашняя жаркая ссора не лучшим образом сказалась на его состоянии. Он полночи проворочался, обдумывая всё, что было сказано.

Эта наивная простота считала, что в его мире понимание счастливого брака каким-то образом связано с верностью. Счастливый брак для людей его круга и статуса — это когда супруги друг другу, по возможности, не мешают. Он ни на что не скупится и проявляет должную меру внимания, если дела позволяют. Она ни в чём себе не отказывает, держит себя в форме и составляет ему компанию во всех светских активностях.

До хождений налево здесь никому нет дела. Изменяют все. Если утверждают, что не изменяют, врут. А уж если утверждают, что не изменяет вторая половина… просто не знают, что изменяет.

Но даже невзирая на всё это… она права. Стиснув зубы, он вынужден был это признать. Таскать девиц в дом сразу же после свадьбы — решение, мягко говоря, не разумом продиктованное.

Поэтому, когда застывший на пороге кабинета Илья задал ему вопрос, Глеб отдал распоряжение, сжигавшее этот мост:

— Вызывал. Во-первых, за конфиденциальность тебе положена надбавка, и ты её получишь. Во-вторых, в обозримом будущем услугами эскорт-агентства я пользоваться не планирую. Оповести Милену, что ничего личного. Я просто пытаюсь наладить… семейную жизнь.

Звучало откровенно по-идиотски, но ему меньше всего сейчас было дело до того, как всё это выглядело со стороны. Требовалось закрыть вопрос, и он его закрывал, пока ещё до конца не понимая, почему именно «требовалось».

К тому же не один только этот вопрос требовал скорейшего разрешения.

К середине дня он собрал у себя всех, кто занимался инициированным месяц назад расследованием.

Сидевшие через стол от него специалисты совершенно очевидно нервничали. И наверняка совсем не от яростного желания поделиться с ним всей добытой за это время информацией.

— Ваша скромность не настраивает на оптимизм, — проворчал он, побарабанив пальцами по подлокотнику. — Кашин, что скажешь?

Худощавый светловолосый парень в очках упёр в колени ребро своего планшета и пожал слегка сутулыми плечами:

— Пока ничего криминального я не отыскал. На самом деле, до знакомства с дедом, если судить по её онлайн-активности, она вообще очень мало времени проводила в сети.

— Что в твоём понимании «мало времени»?

— Ну... — Кашин замялся, — у неё, например, нет аккаунтов в соцсетях, кроме самых необходимых. В «телеге», правда, зарегистрирована, потому что так со своим прежним работодателем общалась.

Бред какой-то. Только пока не слишком понятно, подозрительный бред или у девчонки какая-нибудь соционетофобия.

— А всё остальное?

— А всё остальное никакого интереса не представляет. Она… кгм… она любит ролики смотреть на «Ютубе».

— Что за ролики?

Кашин порозовел, а оба его соратника по сбору информации принялись с любопытством переглядываться.

— Кулинарные.

Глеб едва не фыркнул. То есть… то есть она совсем не кривила душой, когда заявила, что хочет готовить. Или это просто очень удобная ширма для всего остального?

Потому что представить себе, что он женился на вечно голодной любительнице кулинарных видеороликов, единственная опасность от которой — промотанное на её пропитание состояние… Это было бы слишком жестокой иронией.

Да не могло всё быть настолько просто! Не сейчас, когда вокруг Уваровых кружат охочие до свежей крови акулы.

— Артур, что по Канатасу?

Сидевший слева от Кашина брюнет тут же сменил свою расслабленную позу, выпрямился:

— Тяжело что-то знать достоверно. Криптозащита у них там — будь здоров, но если говорить в общем… состояние тяжёлое, но стабильное. Ему колют какие-то новые препараты.

То есть стоило предположить, что старый Зевс ещё поборется за жизнь. Никакие «последние дни», вопреки его же утверждениям, ему пока не грозили.

И это, чёрт возьми, всё. Это и вся информация.

Глеб медленно выдохнул, пробормотав:

— Если так дело пойдёт и дальше, я начну вам приплачивать.

На лицах всех троих отразилось совершенно логичное недоумение.

— Чтобы вы отыскали хоть что-нибудь действительно стоящее, — проворчал он. — Или на худой конец выдумали.

Кажется, это на мягких лапах подкрадывалось коварное отчаяние. Не слишком ли быстро? Не слишком ли рано он утрачивал веру в себя и в людей, которые на него работали?

Потому что поверить в её абсолютную невиновность. В невиновность проникшей в его дом незнакомки, появившееся в его жизни с такой удивительной своевременностью… это всё равно что поверить в существование Деде Мороза. Нужно быть бесконечно наивным ребёнком.

— У меня. У меня кое-что есть…

Срывавшийся от волнения голос принадлежал Егору — почти мальчишке и стажёру, которому доверили приглядывать за супругой Уварова в пределах дома.

— Ну? — Глеб приподнял брови.

Он-то что мог такого ему сообщить?

— Полина Александровна… она… подкармливает прислугу, Глеб Викторович.

Глеб задержал взгляд на темноволосом мальчишке.

— Она… что?

— П-подкармливает прислугу…

Глава 24

— Ты выглядишь… выглядишь лучше, — соврала я и улыбнулась в надежде, что улыбка моя не выглядела слишком уж вымученной.

Дед хрипло рассмеялся и тут же закашлялся.

— Ох… Полина, душа моя. Ты до сих пор умудряешься меня удивлять.

Ну вот. Что ещё такого я ляпнула?

— Я, ей-богу, и подумать не мог, что такая жизнь, как твоя, могла вырастить кого-то ещё, кроме озлобленного на весь мир волчонка. И уж тем более на меня. А ты… подбадриваешь.

Я смущённо подёргала плечами:

— Я бы, может, и рада… ну… ненавидеть. Но не получается.

— Береги это, — посерьёзнел дед. — Береги. И никому не позволяй себя ожесточить.

— Хороший совет от человека, выдавшего меня замуж за того, кому только такое и под силу, — пробормотала я.

— Вот они! Вот они, зубки! — воскликнул дед и даже в ладоши хлопнул от удовольствия. — Моя кровь говорит!

Не знала я, как вести себя с этим человеком. Ничего не могло смутить моего деда, ничего не выбивало его из равновесия, ничего не заставало врасплох.

— Эти ваши ссоры с Уваровым… они не вечны.

— Ну хоть кто-то так считает.

— Я это знаю, Полина.

— Вот бы и мне — знать, — не сдержалась я.

— Это дело небыстрое. Знать, Полина, это одно. Узнавать — совсем другое. И теперь у тебя есть время на то, чтобы узнавать. Не воевать за место под солнцем, не отбиваться от врагов, не отвоёвывать для себя будущее. За тебя это будет делать твой муж.

— Да кто сказал, что он будет? — вспылила я.

— Он и сказал, — усмехнулся дед. — Сказал, только сам этого пока так и не понял.

При всём моём уважении к сединам Алексея Георгиевича… он был неправ. Он не видел, не слышал, не понимал, что между нами творилось.

Уваров меня ненавидел. Я ненавидела его. И никакое время не в состоянии было это исправить.

А всё что могла я — это отвлекаться от мыслей о своём незавидном положении — до тех пор, пока не придёт заветное время и мой дед не соизволит мне всё объяснить. Наверное, эти тайны были как-то завязаны на их с Уваровым совместных договорённостях и активностях, о которых я знать ничего не хотела. Мир большого бизнеса — китайская грамота для меня. Я ничего в нём не понимала.