Рассказы: 2005-2010 - Лев Власенко

— Сейчас оборотень может только перекинуться в человека, — капитан задумчиво наблюдал за другими гвардейцами.

Оборотень отступал, пока не уперся горбатой спиной в кирпичную стену кладбищенской ограды. Большая совиная голова с блестящими глазами-блюдцами завертелась, пытаясь найти выход из ловушки.

— Бежать некуда, — спокойно заметил Карасу.

— Позвольте мне убить его! — выкрикнул Судзумэ.

— Ее… — рассеянно поправил капитан.

Судзумэ непонимающе уставился на своего командира.

— Убить ее, — повторил Карасу.

В этот момент сова, взвизгнув, затряслась, сползла на землю, стремительно сбрасывая перья. Перед двумя гвардейцами сидела худая черноволосая девочка, кутаясь в коричневый плащ.

Фукуро посмотрела на брата и быстро заморгала.

Судзумэ занес меч над головой. 

Карасу опустил руки, кончиками тонких пальцев погладил шершавую рукоять своего меча.

Судзумэ протяжно закричал…

«Выкраси мне лапы…»

…Тонкий клинок наискосок распорол его живот. Карасу перехватил рукоять, развернулся и широким взмахом меча полоснул по горлу напарника. Захлебываясь кровью, юноша осел на землю.

Двое других гвардейцев, оправившись от изумления, схватились за мечи.

«Выкраси мне крылья…»

Капитан отбил неловкий выпад, дал клинку противника соскользнуть по ровному лезвию его меча и упереться в круглую цубу. Карасу резко отпрянул назад, его рука выпустила меч, со звоном запрыгавший по мостовой. Сложив ладони знаком hrafna-klaer, он направил его на врагов. Тонкая алая линия, похожая на нить распустившегося узора, плетью хлестанула по гвардейцам, разрубая плоть и высекая кровь, забрызгавшую его белоснежный мундир.

«Голову и тело выкраси мои…»

Карасу сдул упавшее на нос окровавленное белое перышко. Поднял меч и краем плаща вытер с зеркального клинка черную кровь.

«Сердце и душу выкраси мои…»

Судзумэ лежал на земле, уставившись остекленевшими глазами в небо.

— Я говорил тебе, Судзумэ, только сильные могут позволить себе милосердие. Достижение уровня сверхчеловека лежит не через отрицание милосердия, — он поднял упавший на землю белоснежный плащ и накрыл им мертвого напарника. — Где теперь твоя философия эгоизма и жизнелюбия? Ты мертв, прагматичный и циничный зверь.

«Согласилась сова. Долго думала она над тем, как исполнить желание ворона. Наконец, решившись, посадила его в чан с самой лучшей черной тушью.

— Нет больше равного тебе среди птиц, — уверила ворона сова».

— Ты мертв, — повторил альбинос, — а я… люблю своего врага.

Он перевел взгляд на свои руки; рукава белого мундира стали черными от пропитавшей их крови.

— Горе всем любящим, еще не достигшим такой высоты, которая выше сострадания их, — пробормотал Карасу.

«Обрадовался ворон. Из дома совы поспешил он к зеркалу, желая увидеть, в какой цвет его выкрасили…»

…Он схватил девочку за руку и потащил ее за собой, переходя на бег. Мимо них замелькали деревья, дома, щурящиеся разбитыми окнами, фонарные столбы, тонкие и ребристые, как отрубленные паучьи лапы, и тени, тени, тени…

«Посмотрел ворон на свое отражение и ужаснулся. Нельзя разобрать было даже где глаза, где клюв!»

Они выбежали на перекресток, в центре которого возвышался бронзовый монумент: закутанная в тяжелые одеяния женская фигура, скорбно склонившая голову.

— Зачем ты это сделал?! — закричала Фукуро, оправившись от потрясения.

Карасу толкнул ее к постаменту. Девочка сильно ударилась спиной о твердый камень, вскрикнула и испуганно посмотрела на брата.

«Разозлился ворон и накинулся на сову с обвинениями…»

— Зачем?.. — шепотом повторила девочка.

— Мне захотелось узнать… — он помолчал, пытаясь подобрать слова. — Узнать… насколько мы те, кем были созданы по чужой воле. Если я могу измениться — ты тоже сможешь.

— Дурак! — Фукуро ударила его кулачком по плечу. — Мы ничего не можем изменить!

«Ты ведь сам хотел, чтобы я тебя выкрасила в небывалый цвет, какого нет ни у одной больше птицы!»

— Та сказку, которую ты читала… — Карасу зажмурился. — Мне стало любопытно… какого был ворон цвета, до того как побывал в совином чане с тушью?

Фукуро недоуменно посмотрела на него.

Карасу улыбнулся и, наклонившись, прошептал ей на ухо:

— Ворон был черный. Но не удосуживался посмотреть в зеркало и увидеть это. Он столкнулся со своей сущностью только после того, как попытался её изменить.

«Погоди же, погоди! Теперь мы кровные враги! — злобно закаркал ворон. — Я тебе отомщу!»

Страшное эхо, повисшее в воздухе с гибелью Судзумэ, наконец, достигло штаб-квартиры. Карасу почувствовал волнение, охватившее его собратьев — в небе над ними замелькали тени. Одинокие вороны, слетая с крыш домов, покидали насиженные места и теплые гнезда.

— Уходи, — коротко бросил гвардеец.

— Карасу!

— Беги отсюда! — выкрикнул он.

— Нет! — Фукуро вцепилась в его рукав. — Я тебя не брошу!

Стая, как бурный поток вырвавшейся из русла реки, петляла по порфировому желобу городских улиц, неотвратимо приближаясь к своей жертве. В мелькании вороньих крыльев и непрерывном карканье Карасу видел развевающиеся знамена Карбоблона и завывания медных боевых труб.

Гвардеец рассмеялся, развел руки, окутанные вспышками алого огня. Вороны ускорили полет, готовясь снести его со своего пути и продолжить погоню.

Карасу сорвал поясную сумку и вытряхнул ее содержимое, одновременно вытягивая сложенные знаком разрушения руки в сторону хищной стаи.

— Умрите! — приказал Карасу.

…По камням мостовой застучали, вывалившись из сумки, белые кости вороньих птенцов.

«С тех пор сова уже не летает при солнечном свете. Боится сова мести ворона — оттого и прячется днем».

Цвет Солнца

«Необходимо, чтобы нож врага взрезал плоть яблока, то есть мою плоть. Тогда прольется кровь, жизни придет конец, и в миг разрушения факт бытия впервые станет полностью доказан, пропасть между существованием и созерцанием сомкнется. Это и будет смерть».

— Юкио Мисима, «Солнце и сталь»

1

Над Аютией[1] поднималось солнце. Яркие лучи коснулись городских стен и красной черепицы королевского дворца, сверкнули на позолоченных шпилях храмов, осветили приземистые глиняные дома простых горожан. Раскинувшаяся по всей длине речного острова древняя столица просыпалась — спокойно и безмятежно, словно не существовало вражеской армии, замкнувшей город в кольцо осады.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});