Догадайся сам - Джеймс Хэдли Чейз

платком и ничего не заметила.

Немного приободрившись, я направился в «Оушен-энд».

Глава десятая

Часы на каминной полке показывали четверть третьего. Я сидел в одиночестве в гостиной, потягивая виски с содовой и тупо уставившись на богато украшенное мексиканское седло.

Серена была где-то наверху.

Мы ждали новостей уже два с половиной часа.

Вдруг позади меня кто-то тихо свистнул. Я резко обернулся, немного расплескав виски.

– Паршивые у тебя нервы, – сказал Керман, входя. – Ты что, виски пролил?

– Тут еще много. Наливай себе. Похоже, тебе не повредит.

– Спасибо. – Он подошел к столу и смешал себе виски с содовой. – Уф! Как думаешь, нам сегодня дадут хоть немного поспать?

– Забудь о сне. Ты что-нибудь видел?

Он плюхнулся в кресло напротив меня.

– Нет. То есть похитителей не видел, зато видел, как исчезли деньги.

– Тогда как ты мог не видеть тех, кто их взял?

Керман покачал головой:

– Этот парень очень умен, он так и не показался. Я думаю, что он прятался где-то на балках над входом в шахту. Там была кромешная тьма. Во всяком случае, он должен был находиться над крышей сарая. У него была удочка с крепкой и длинной леской, способной выдержать вес этих свертков. Он просто подцеплял крючком пакет и выуживал его с крыши в темноту. Представь: ни единого звука, вокруг ни души, и только эти свертки взлетают в лунном свете. Было чертовски жутко за этим наблюдать, пока я не понял, что он делает.

– Да, это очень умно. А тебя он видел, Джек?

– Ни в коем случае.

– Не будь так самоуверен. Я же тебя видел.

– Держу пари на что хочешь: ты тоже не мог меня видеть. Я не приближался к этому месту, пока ты там был. Только когда увидел задние огни «кадиллака», я ползком добрался до шахты, как индеец.

– Но я видел кого-то, когда мы уезжали.

– Только не меня.

Я попытался вспомнить силуэт, который тогда случайно заметил, и подумал, что это Керман: этот человек был таким же высоким, широкоплечим и худощавым. Не так уж много примет, но все-таки лучше, чем ничего.

– Должно быть, кто-то из членов банды. Жаль, что я не успел его разглядеть. – Я посмотрел на часы. – Через четверть часа они должны позвонить. Если, конечно, не обманули.

Керман устало потер глаза костяшками пальцев.

– Я чувствую себя разбитым. Эти пять часов в машине меня всего вымотали. Думаешь, они его отпустят?

– Не знаю. Откуда мне знать, что у них на уме? Если отпустят, то Дедрику сильно повезет.

– Если Дедрик не вернется, Брендон только порадуется, – сказал Керман, подавляя зевоту.

– Все решения принимала миссис Дедрик.

– Но она втянула нас в эту историю. Брендон побоится связываться с ней, а вот с нами у него будет разговор серьезный.

– Да пожалуйста!

Я встал и направился к столу, чтобы налить себе еще немного. В этот момент в комнату все так же тихо вошел Франклин Маршленд.

– Благополучно вернулись? – спросил он. – А я так волновался.

Маршленд вопросительно посмотрел на Джека Кермана. Я представил их друг другу.

– Очень томительное ожидание, – продолжил Маршленд. – Ведь им уже давно пора связаться с нами?

– До трех часов еще пять минут, – сказал я, подавая Керману стакан и возвращаясь на диван. – Если похитители его отпустили, то позаботятся, чтобы он не вернулся сюда, пока они не покинут город.

Маршленд бросил взгляд в мою сторону и сказал:

– По-моему, крайне маловероятно, что его отпустят. Если через полчаса они не позвонят, я предлагаю вызвать полицию.

– Это вам решать, – ответил я, – но мы уже так долго ждали, что на вашем месте я не спешил бы до рассвета. Любое неверное движение все еще может быть опасным для мистера Дедрика.

– Я думаю, что он мертв.

Я чувствовал себя усталым, и мне не хотелось продолжать эту бесцельную беседу.

– Чем же вам так не нравится Ли Дедрик, мистер Маршленд?

Он проигнорировал мой вопрос и вышел на террасу. Постояв там несколько минут, вернулся и сказал, как всегда, обращаясь к самому себе:

– Пойду посмотрю, как там дочь. Это ожидание очень мучительно для нее. – Тут он обратился ко мне: – Мужчина, который женится по расчету, всегда достоин презрения, мистер Маллой.

С этими словами он удалился из комнаты и стал подниматься вверх по лестнице.

Керман удивился:

– Дедрик женился из-за денег? – спросил он шепотом.

– Не знаю. – Я указал ему на каминные часы. – Пять минут четвертого.

– Плохо дело, да?

– Нам остается только ждать. – Я прилег на диване. – Мне нравится эта женщина. Может быть, она слишком богата и, возможно, избалована, но у нее доброе сердце.

Керман хмыкнул.

– Я предпочитаю эффектных стервочек, – сказал он и закрыл глаза.

Тянулись минуты. Мы начали дремать и наконец заснули.

Первые лучи утреннего солнца заставили меня очнуться. Я взглянул на часы: было без четверти семь. Керман крепко спал. В утренней тишине слышалось только негромкое биение прибоя о невысокую каменную гряду естественной бухты в конце сада.

Я встал с дивана и вышел на террасу.

Двое садовников-китайцев снова принялись за работу: рассматривали свой розовый куст в форме зонта. Фламинго собрались вокруг пруда с лилиями, вылавливая что-то себе на завтрак. На балконе в дальнем конце дома сидела, глядя на море, Серена Дедрик. Она была все в тех же черных брюках и меховой накидке. По ее потерянному виду я понял, что, пока мы с Керманом спали, никто не звонил и никто не отпустил Дедрика домой.

Я тихо вернулся в гостиную, оставив миссис Дедрик наедине с ее горем.

Глава одиннадцатая

В течение следующих четырех дней поднялась такая невообразимая шумиха, какой прежде никогда не знал всегда тихий и спокойный Оркид-Сити.

Когда стало известно, что банде похитителей было выплачено пятьсот тысяч долларов, а жертву похищения так и не отпустили, все побережье, от Сан-Франциско до Лос-Анджелеса, пришло в движение.

Первые несколько часов Брендон в свойственной ему манере наслаждался этой суматохой и уже видел себя во главе величайшего расследования века. Но едва он отдал первые приказания, как к нему нагрянула дюжина проницательных федеральных агентов из Сан-Франциско и отстранила его от руководства.

Полиция штата, регулярные армейские части, авиация, телевидение и радио – задействованы были все.

Мы с Керманом провели в полицейском управлении немало времени: сначала нас допрашивал, по одному и перекрестно, красный от ярости Брендон, а потом – два спокойных федеральных агента, которые чуть ли не разобрали нас на части до последнего винтика, все обследовали и, не