Звезда в шоке - Сергей Зверев

Творчество «перло», интересно было ужасно. Уже костюмы появились красивые. Долорес их заказала у Валентина Юдашкина. Он только начинал свое творчество, только поднимался, он еще не был тем Юдашкиным, которым является сейчас. Тогда он плавно переходил от визажистов к костюмам, он был визажистом очень интересным, крутым. И вот он нашим моделям платья сшил. «Форму» для себя мы сами, как могли, подбирали. Позже форму шил Слава Зайцев и Алексей Греков.

Я считаю Валю очень талантливым художником. Недавно ему вручили премию «Легенда мира моды». Но мне народ вручил этот титул еще лет пятнадцать назад.

* * *

Странное было время, каждая западная страна соцлагеря воспринималась как Америка. Казалось круто все. Сейчас думаешь, а что крутого-то было? Придешь, а там как в деревне страшно все. Дома страшные, все ужасно, холод, вонища. И все равно я был счастлив до потери пульса. Несколько стран мы объездили с грандиозным триумфом, постепенно к большим победам привыкли. Стали в своей стране великими звездами, а также признанными звездами в соцлагере, в соцстранах. И вдруг удар молнией по голове: первая поездка в капстрану. Мне сказали втихаря и на ухо, что это Лондон, но кто поедет, кого утвердят, никто не знал.

Долорес представила несколько кандидатур, утвердили меня и еще двух мастеров. Втроем мы должны были выступать от страны. Когда сделали перевод условий конкурса, то мы многого не поняли. Например, мы не знали, что такое прогрессивная прическа. Что за прогрессивная? Кто это? Что это? Как одеть девочку-модель? Что за цвет, как причесать? Никто ничего не знал, и перевести так, чтоб это стало понятно, никто не мог.

Оказалось, что у нас, в соцстранах, были другие условия конкурса, не похожие на капстраны. Я столкнулся с тем, что в первый раз выехал на очень ответственный конкурс, не зная правил. Уже на месте во время конкурса я просто стоял и смотрел, что делают другие мастера, и тут же пытался сделать что-то наподобие, но не вразрез тому, что мы делали всегда.

* * *

В итоге мы заняли третье место. Причем первое место занял мастер, который выступал много лет подряд, второе досталось очень старому мастеру, которому уже к земле пора привыкать. Мне дают третье место, и остается еще очень много стран, которые ничего не получают, но которые уже выступали и побеждали. Я считаю, что это победа, общественный резонанс был огромен. Люди задавались вопросами: это как? Это нонсенс! Кто такие? Что за мальчик там у них? Что за такая страна? Это кто такой? В капстранах об СССР ходили анекдоты, как у нас о чукче. Многие даже не знали, что в Советском Союзе парикмахеры есть. А тут мы приехали, и такой триумф. Благодаря тому, что Долорес умела вовремя расставить все акценты.

* * *

После Лондона голова у меня не закружилась от счастья. Потому что я приехал и сразу клиенты навалились, да и советская пресса особо о победе не говорила. Все европейские страны написали, что это сенсация — приехать и с первого раза победить. А наши журналисты рассуждали о том, что только в первый раз так могло повезти и еще неизвестно, как они проявят себя дальше. Мол, привыкли у себя в стране побеждать, а там-то первое место не дали. И никто не учитывал, что СССР еще не было в ассоциации парикмахеров, что мы права не имели выступать и при этом победили. Сейчас я думаю, что Долорес приложила свою руку к этому триумфу. Это ее умение общаться, ее обаяние. Долорес собой, своим видом и энергетикой внушала, что наша страна и наши мастера — это круто. И это при том, что мы даже толком не знали условий конкурса, не было конкурсных препаратов и т. д.

После Лондона я столкнулся с тем, что все надо менять: и технику, и видение. Все, что мне казалось круто, было недостаточно за рубежом. Там был другой этап и другой уровень.

* * *

Осознание необходимости профессиональных перемен проходило для меня тяжело. Ведь мне казалось, что я достиг уже высот и круче некуда. Но оказалось, что все мои достижения — это только начало. И эти все победы — это тоже только начало. У меня на груди уже не было места для новых медалей, но все равно это было только начало.

Начинать нужно было с новой техники, и я приступил к ее освоению. Как-то, где-то, потихоньку, страна за страной, формировалась не только новая техника, но и новая команда. Формировалось новое время, много новизны зарождалось в парикмахерском искусстве: новое веяние, новый стиль, новое время, новое дыхание, новая техника, новые возможности открывались. Страна открывала двери в мир, начинались новые политические события. И на этом фоне у меня попер новый виток в жизни и в профессии. Я не знал, чем это все закончится, но было интересно. Мы готовились переезжать, строился салон Долорес, уже ставилось оборудование. Меня захватило это новое дыхание, ожидание чего-то, что сейчас вот-вот произойдет.

* * *

После переезда в новый салон «Долорес» мы вошли в мировую ассоциацию, как я понял. И поехали выступать. Одна страна, вторая, третья, а мы амбициозные, нам сразу победу, нам сразу подавай первые места. Вторые и третьи не признавали и не понимали.

«Всегда ваш Сергей Зверев»

В какой-то момент на радио вообще перестали говорить о моих победах. Их было очень много, и мне напрямую заявляли, что если б я чего-нибудь не занял или где-нибудь бы с треском провалился, то это была бы новость. Мои постоянные Гран-при перестали удивлять. У людей складывалось впечатление, как будто мне все с легкостью дается. Но это было не так, за каждой победой стоял и стоит сумасшедший труд. Сейчас действительно победами в конкурсах никого не впечатлить. Это связано с тем, что конкурсов стало очень много. Появился какой-то конкурсный поток, конвейер, не штучно, не бриллиантово, условно говоря. А тогда даже банальное право участия в конкурсе надо было заслужить. Невозможно было, как сегодня, кому угодно взять, приехать и начесать, что захочется.

* * *

Когда о моих победах не рассказывали на радио и в прессе, я не переживал. Журналисты могли вообще не вспомнить про успешные выезды и выступления, но при этом они всегда говорили кучу гадостей всяких о моей личной жизни. Удивляло: зачем что-то придумывать про личное, пытаться трясти грязным бельем, которого нет, когда у меня столько событий? Но мне давали понять, что про частное — интереснее. И чем дальше, тем хуже. В конце концов, победил я или не победил, никого уже не волновало. Всех интересовало то, с кем я сплю, как одет, кто у меня в гостях, с кем из звезд работаю и общаюсь. Обязательно считалось, что если я работаю с кем-то из известных женщин, значит у меня с ней роман. Почему-то просто так, как все обычные люди, я работать не мог.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});