Испытание веры - Василий Щепетнев

Все эти необязательные и даже лишние мысли вертелись в голове Иеро в то время, пока он приводил себя в порядок. Обед — дело серьезное, особенно обед, на котором присутствуют старшина поселения и священник. Это не просто трапеза, это еще и обмен мыслями. Не мыслями, словами, поправил себя Иеро. К счастью, мыслями в поселении обмениваться не получалось. Статис-Поле. И очень хорошо, что не получалось, потому что Иеро чувствовал, что мысли у него сейчас самые несерьезные. Мысли семинариста, а не священника поселения пионеров.

Достопочтенный Хармсдоннер представил его семейству. Абигайль, его жена. Лора, его дочь. Сара Хармсдоннер, его сестра. Почтенный Им-Зик, гость.

Все сдержанно и с достоинством ответили на приветствие Иеро.

Молитву он прочитал хорошо, искренне. Но без лишнего, неуместного за обеденным столом жара.

Столовая, уютная, небольшая, сияла золотым светом. Всюду вышивки золотою нитью, видно сразу, что хозяйка — рукодельница. Или обе хозяйки, мать и дочь. Плюс тетушка.

Старшая Хармсдоннер, Абигайль выглядела лишь немногим взрослее своей дочери. Но одета наряднее, ради гостя или просто из любви к красоте. Наряжаться незазорно, если наряды сделаны своими руками. А они, наряды, были достойны королевы дальних стран, что на берегу Лантического моря-окияна. О тех странах любят рассказывать вечерами бабушки внукам и внучкам. Все есть в тех странах — короли и рыцари, колдуны и драконы, прекрасные красавицы и дворцы из рубинов и изумрудов.

Блюда, что подавали Лора и Абигайль, были простыми. Иначе у пионеров не бывает. Но простое кушанье, сделанное искусными руками, стоит изысканного. Во всяком случае, Иеро давно не ел с таким воодушевлением, как сегодня.

Его расспрашивали о жизни в Аббатстве, он отвечал в меру собственной осведомленности. Спрашивали, какое впечатление производит Но-Ом. Самое замечательное. А поселение круглолицых? Он видел очень мало. А шаман? Правда, что он живет в хижине из человеческих костей?

Костей в хижине всего ничего, завеса на двери. Пальцы, запястья прежних шаманов. Очевидно, по представлениям язычников, подобная завеса ограждает шамана от зла.

Когда обед подошел к концу, Иеро решил, что собеседники, особенно Сара и Лора хотели бы задать вопросов много больше, но чувство приличия заставляло их сдерживаться. Ничего удивительного, новый человек в поселении надолго оставался в центре внимания, если выкладывал известия скупо, расчетливо. А бухнуть все разом значило разочаровать слушателей, настроенных на долгое, занятное дело — выпытывать кроха за крохой подробности жизни в Аббатстве, на Большой Земле. Поселенцы до некоторой степени, действительно, чувствовали себя островитянами. Многие дни пути по Тайгу делали Аббатство чем-то далеким, малодоступным. Воистину, путешествие на корабле доставило бы меньше забот. Корабль плывет сам, да и груз может взять несравненно больший, чем даже большой караван.

Женщины подали манную брагу и покинули мужчин. Теперь можно было говорить серьезно, но о чем? О насущных нуждах поселения Иеро знал еще очень, очень мало, и, не желая попасть впросак, предпочитал больше слушать.

— Семнадцатый шурф — самый обещающий. Содержание рашшина в руде — ползолотника на центнер. В остальных меньше. Нужно устраивать шахту, — Им-Зик говорил коротенькими фразами. Скажет — помолчит, скажет — помолчит. От этого слова становились тяжелее. Весомей. Да и сам Им-Зик был человеком, способным двигать горы — не очень высоким, но очень крепким. Горняки — люди особенные.

— Мы уже начали заготавливать крепеж, — достопочтенный Хармсдоннер смотрел даже не в корень проблемы, а на три сажени глубже. Во всяком случае, такое складывалось впечатление. — Ползолотника, что ж… Ползолотника тоже пригодятся. Два раза по ползолотника — уже золотник. Как раз на один панцирь. А что еще в руде?

— Свинец, много свинца. И золото. Оно не в руде, а в кварцевой жиле. Как девичья коса, переплетаются. Свинцовая и золотая жилы то есть.

Познания Иеро в геологии не позволяли судить, нормально это, или редкость. Поскольку рашшин вообще был редкостью, нужно думать, и переплетение жил тоже редкость.

— Золото тоже добро, не выбрасывать же. Союзу Аббатств пригодится, его ценят на берегах Внутреннего моря. Совет Аббатств даже планирует послать Большой Караван к берегам Лантического моря-окияна, установить посольство и завязать торговлю. Вот товару прикопят, и — в путь-дорожку. Тут наше золото и скажется, — достопочтенный Хармсдоннер подлил манной браги Иеро. — Я вижу, вы оценили продукт нашего теплого сада.

Иеро только сейчас заметил, что осушил бокал.

— Теплого сада, достопочтенный Хармсдоннер?

— О, поселенцы — люди находчивые. Почтенный Рэндольф, с которым вы познакомились утром в церкви, устроил рядом с горячими источниками садик. В пещерах, естественно. Теплая вода дает результаты невиданные — манна растет пышная, сладкая, и брага из нее не уступает виноградному вину — так мы, поселенцы, самонадеянно утверждаем.

— Вино и впрямь отменно, — согласился Иеро. Знатоком вин он не был, но темно-вишневая влага в бокале ему действительно нравилась. — Но сегодня с меня довольно. Нужно подготовиться к завтрашнему походу на озеро, разведать как и что.

— Пер Иеро хочет посмотреть на Озерного Сайрена, — пояснил достопочтенный Хармсдоннер советнику.

— Никогда не слышал. У нас тишина. Мне пора, — поднялся из-за стола Им-Зик. — Иду к штреку. Начнем разработку. Время летнее, дорогое.

— Лучше бы его и никогда не слышать. Пер Иеро, вскоре ко мне должен зайти капитан Брасье. С ним мы и обсудим ваше предприятие, — удержал старшина Иеро.

Тот охотно остался сидеть за столом. Сегодняшний день непростой, можно чуть-чуть и отдохнуть. Да еще брага. Славная штука, но клонит ко сну. Впредь правило — не выпивать больше бокала.

— Хорошо, достопочтенный Хармсдоннер. И вот еще… — Иеро, наконец, вспомнил. Весь день где-то бродила мысль по окраинам сознания, насилу пробилась. — Вы говорили, что после пера Кельвина остались бумаги.

— Да… Да, конечно.

— Мне бы хотелось ознакомиться с ними.

— Разумеется, пер Иеро. Я распоряжусь, и бумаги, которые хранятся в архиве поселения — знаете, архивы растут быстрее, чем города, — эти бумаги вы получите сегодня же.

— Благодарю вас, — одной заботой меньше. И одной заботой больше — нужно будет попытаться найти причину того, что случилось с пером Кельвином в его записях.

— Я вас оставлю, отдохните чуть-чуть до прихода Брасье — достопочтенный Хармсдоннер покинул столовую. — Заодно распоряжусь насчет бумаг и об изготовлении панциря с секретом для вашего помощника.

Отдыхать пришлось именно чуть-чуть.

— Достопочтенный Хармсдоннер рассказал мне про вашу идею, — начал Брасье с порога. — Отличная идей, пер Иеро. Но двух человек, считаю, будет мало.

— Сколько же, по вашему, требуется людей? — Иеро постарался стряхнуть с себя послеобеденную сонливость.

— Еще, по меньшей мере, один. Я. Рон парнишка неплохой, смышленый и крепкий, но с одной левой рукой большой помощи от него не жди.

— Если вы, капитан Брасье, возглавите наше предприятие, я буду только рад, — Иеро понял, что старший офицер стражей границы хочет получить свою веточку лавра.

— Не возглавить, что вы, пер Иеро. Просто это моя обязанность — обеспечивать безопасность поселения.

— Я буду только рад, — Иеро повторил искренне. В самом деле, сайрен без ментальной силы менее опасен, но он все равно остается чудовищем. И его желание победить сайрена в одиночку — или на пару с Роном — это желание юнца, наслушавшегося старинных преданиях о рыцарях, вызывающих на бой дракона. Но рыцари распоряжались собственной жизнью, умрет, так один и умрет. А здесь целое поселение.

— Вот и ладненько. Тогда идемте подбирать оружие, пер Иеро. Мы здесь все стражи границы, и оружие для нас — продолжение тела.

Арсенал в поселении занимал небольшой бревенчатый дом. Выбор небогат, поселенцы обычно имели собственное оружие, а здесь располагался запас на всякий чрезвычайный случай. Охоту на сайрена, например. Хотя чего там охотиться когда зверь охотника сам к себе тащит невидимым, но прочнейшим арканом.

— Вам что больше по душе, пер Иеро? Меч, копье, лук? Панцирь примерьте. Он хоть кожаный, да кожа грокона покрепче иной меди. Да тут еще пластины вставлены, снапера попросили поделиться.

В семинарии Иеро научился и на мечах биться, и на топорах, и из лука стрелять. Без этого нельзя. Когда по наивности еще в начале учения он спрашивал, а как же «не убий», ответ был короток и ясен: ближнего убивать грех, но Мастера Тьмы и их прислужники — не ближние.

— Я возьму для завтрашнего дела топор.

— Хороший выбор, — одобрил киллмен. — А для повседневного употребления?