Испытание веры - Василий Щепетнев

— Вот и вы, пер Иеро. Очень хорошо. Советник Им-Зик сейчас занят — его бригада роет новый шурф. Нас трое, следовательно, можем держать совет.

Иеро укорил себя — запамятовал, что теперь он — член совета Но-Ома. То есть не совсем запамятовал, иначе бы не пришел, но думал, что обойдутся без него. Был бы нужен обязательно — прислали бы посыльного.

Он сел на стул. Ничего, прочный. Отсутствующий советник Им-Зик постарался на совесть.

— В послании, что вы доставили, пер Иеро, помимо прочего, Аббат Демеро призывает нас поскорее начать добычу рашшина. Кстати, вы, как член совета Но-Ома, должны ознакомится с посланием, — достопочтенный Хармсдоннер протянул Иеро полученную бумагу. Ту самую, которую Иеро и доставил в поселение.

Пришлось читать. Пришлось — потому что в послании Аббат писал и про Иеро, причем в выражениях самых похвальных. Иеро и не знал, что находится на столь хорошем счету. Неловко читать похвалы самому себе, особенно на глазах других, послание уже прочитавших.

Но он и виду не подал, что смущен, напротив, сохранил выражение лица самое невозмутимое, будто и не о нем вовсе шла речь.

Дальше, дальше, что там за рашшин такой? К стыду своему, никак не вспоминалось. Вероятно, минерал или металл, если уж речь идет о его добыче. Хотя куниц тоже добывают… Но все-таки Но-Ом — поселение рудокопов, не так ли?

Оставалось надеяться, что поможет послание. Но, дойдя до самого конца, Иеро так и не встретил слово «рашшин». «Совет аббатств возлагает на поселение Но-Ом особые надежды», вот, собственно, и все. Однако достопочтенный Хармсдоннер человек крайне проницательный, раз сумел вычитать из послание призыв о скорейшей добыче.

Он вернул послание достопочтенному Хармсдоннеру. Все равно каждое слово отпечаталось в памяти — запоминать тексты в семинарии учили хорошо.

— Трудность состоит в том, пер Иеро, — продолжил старшина, — что наиболее перспективным нам представляется участок, расположенный на земле, где устроили кладбище люди Льда. Нам удалось взять пробы, последний раз из ямы, предназначенной для вашего предшественника. Говоря откровенно, идея похоронить пера Кельвина на кладбище круглолицых пришла нам в голову именно потому, что другого способа провести разведку у нас не было. Не было бы, как говориться, счастья…

Иеро покоробило столь откровенное заявление и на сей раз, он, очевидно, не смог скрыть свои чувства.

— Конечно, при других обстоятельствах мы бы поступили иначе, — словно оправдываясь, продолжил старшина, — но задача, поставленная перед поселением, заставляет нас действовать вопреки некоторым правилам. Кстати, идея о погребении на кладбище круглолицых пришла в голову именно перу Кельвину. Он в своей предсмертной записи в дневнике ясно и недвусмысленно выразил свое желание. И в тяжкие мгновения он думал о главной задаче поселения. Рашшин — наш шанс в борьбе с Нечистым. Как вам, конечно, известно, пер Иеро, стоит заключить в свинцовую оболочку один гран рашшина, и ваше сознание становится совершенно непроницаемым для ментального зондирования. Даже люди необычайной ментальной силы бессильны перед статис-полем, которое образуется в результате взаимодействия рашшина и свинца. Это устройство можно носить в виде медальона — и не заботиться о том, что слуги Нечистого узнают о ваших помыслах. К сожалению, рашшин очень редкий металл — и недолговечный. Медальон с одним граном рашшина действует в течение ста лет, после чего рашшин и сам превращается в свинец. Потому Аббат Демеро крайне обрадовался, когда разведчики, меняя у круглолицых золотой песок и самородки на стальные ножи, до которых круглолицые большие охотники, обнаружили среди золота и крупицы рашшина. Сами круглолицые, похоже, ничего о свойствах рашшина не знают, считают разновидностью золота.

Три зимы назад Аббатство послало сюда рудознатцев, среди которых был и я. Мы определили, что месторождения рашшина находятся именно здесь, и Аббатство решило основать новое поселение. Но-Ом. Поселение, которое должно обеспечить республику Метц средством против козней Нечистого. Но пока мы не оправдываем надежд совета Аббатств. Жила Рашшина расположена слишком глубоко, на поверхности же его мало. Правда, есть надежда натолкнуться на гнездо, скопление самородков. Мы нашли одно, но этого недостаточно. Судя по всему там, где располагается кладбище круглолицых, может быть скопление гнезд. И мы должны принять решение: идти на обострение отношений с круглолицыми, быть может, даже на войну — или продолжать разрабатывать бедные участки.

— Войну с круглолицыми? — переспросил Иеро.

Достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на киллмена.

Тот решил, что вопрос относится к нему.

— Племя круглолицых немногочисленно. Их всего вдвое больше, чем поселенцев, и в военном отношении Народ Льда крайне неразвит. Оружие у них самое примитивное, воинственностью народ не отличаются, понятия о тактике боя никакого. Но племя связано родством с другими племенами, и неизвестно, как те отреагируют на войну. Воевать со всем севером наше поселение не сможет, а если и сможет, то силы до последнего уйдут на военные действия. Когда же добывать рашшин? К тому же люди Льда перекроют тропу. Как бы они не были неискушенны в войне, поставить многочисленные заслоны на пути к Аббатству они догадаются, и мы окажемся отрезанными от Аббатства. Поэтому я считаю, что нужно разрабатывать то, что есть и активно искать другие участки. Если же Аббатству рашшин требуется во что бы то ни стало, то оно должно санкционировать войну с Людьми Льда и прислать боевой отряд, человек двести. Без этого ввязываться в конфликт с круглолицыми нельзя.

— Есть и третий путь, — достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на Иеро. — Попытаться уговорить круглолицых разрешить нам проводить работы на кладбище. Мы тогда готовы заключить союз с племенем и помочь круглолицым захватить земли другого племени. Но, как нам уже сказал капитан Брасье, круглолицые — народ мирный. Если бы удалось их поссорить с соседями, поставить в положение, когда им бы понадобилась наша помощь, тогда… Собственно, этим и занимался пер Кельвин. И поселение Но-Ом ждет, что вы, пер Иеро, продолжите его работу.

7

Иеро помогло то, что он уже третий раз читал про себя молитву о ниспослании твердости духа. Поэтому он воспринял последние слова старшины спокойно и даже отстраненно.

— Поселение Но-Ом вправе ждать, что я выполню долг священника, — ответил он.

Подобный ответ, очевидно, не вполне удовлетворил достопочтенного Но-Ома. Долг священника — понятие для мирянина отвлеченное.

— Учтите только, пер Иеро, что, несмотря на внешнее простодушие, круглолицые — продувные бестии, с ними следует держать ухо востро. Вы ведь собираетесь на переговоры с шаманом?

Воистину, стеклянный дом.

— Да, я думал, принимать ли мне это предложение.

— Я бы посоветовал принять. Приглядитесь к шаману, к племени. Новый, свежий взгляд дорогого стоит.

— Я могу выделить сопровождение, трех-четырех киллменов, — добавил Брасье.

— Вы считаете, что существует какая-то опасность?

— Нет, но, быть может, вам будет спокойнее с охраной, пер Иеро?

— С меня достаточно и Рона. Тогда, с вашего позволения, я покину вас, — Иеро поднялся. Хотелось уйти поскорее.

— Одну минуту, — достопочтенный Хармсдоннер достал из кармана своей красиво расшитой куртки маленькую коробочку. — Это медальон.

— Медальон?

— Да, тот самый медальон из рашшина и свинца. Снаружи он покрыт толстым слоем золота — так красивее, да и в глаза меньше бросается то, что сверкает.

— Зачем он мне?

— Видите ли, шаман круглолицых очень силен. Тут, на территории поселения зона молчания. Под нами хоть и бедные, но залежи рашшина. Взаимодействуя со свинцовыми рудами они образуют статис-поле, потому-то никто из нас не может осуществить ментальную связь даже на расстоянии этого стола. Но удалясь от поселения на пару миль, вы опять окажетесь вне поля. Кто его знает, шамана, вдруг ему удастся пробить ваш ментальный барьер? Мы, советники, всегда носим медальоны вне поселения, когда есть опасность ментального шпионажа.

Иеро и сейчас не выказал удивления. Удивления и облегчения. Дело-то оказывается не в нем, ментальная глухота — свойство местности.

— Вы правы, достопочтенный Хармсдоннер, не воспользоваться вашим предложением было бы неосмотрительно.

Он взял медальон. На вид — обыкновенное украшение. Крест и меч в круге. Семинаристу золото носить не пристало, да и священнику тоже, золото считалось металлом покоя, достатка, даже роскоши. Но уж как сделали.

— Я распорядился, пер Иеро, чтобы вам выделяли из конюшни стражей границ лорса, буде в том нужда, — добавил капитан Брасье.

— Благодарю вас, — Иеро покинул Дом Совета.

Всегда полезно узнавать новое. Сейчас у него столько сведений, что они роились в голове, того и гляди, жалить начнут. Рашшин, таинственный металл. Медальон штука, конечно, хорошая, да о двух поверхностях. Положим, ему он действительно, нужен. Ментальный блок он учился ставить с самого детства, но человек, наделенный силою, ломал его с той легкостью, с которой курица склевывает червячка. Тюк — и нет блока. Но ведь с медальоном и сам ничего не слышишь. Опять же ему, Иеро, много не услышать и без медальона, но человеку чуткому он помеха. Тут нужно думать. Интересно, а нельзя ли сделать медальон таким образом, чтобы свои мысли глушить, а чужие слышать? Поместить его, к примеру, в серебряную полусферу, открытую наружу? Хотя об этом, вероятно, размышляют лучшие заклинатели Совета Аббатств.