Барышня и хулиган - Татьяна Полякова

Мишка спал, но, когда я, не удержавшись, заорала, он мгновенно проснулся и уставился на меня.

— Менты? — спросил он со вздохом.

— Нет, — покачала я головой. — Машина.

— Какая машина? — скривился он.

— Не знаю. Похожа на твою.

— Чего ты болтаешь?

— Да ты подойди к окну, — рявкнула я. Мишка кинулся к окошку, открыл раму и едва не вывалился. Когда я вновь увидела его физиономию, она была слегка очумевшей, он сказал что-то непристойное, поспешно натянул штаны и скатился по лестнице. Я бросилась за ним, опомнилась, вернулась в спальную, надела шорты и футболку. Когда я наконец спустилась вниз, машина уже стояла в гараже, а Мишка ходил вокруг нее, озадаченно хмурился и тихонько насвистывал.

— Что там? — робко спросила я.

— Ничего, — пожал он плечами.

— А где Юрий Павлович?

— Понятия не имею.

— Но в багажнике его нет?

— В багажнике только канистра с бензином закрыли ее неплотно, и он расплескался, вон страшная.

— Где же Юрий Павлович? — заволновалась я. — Ведь это твоя машина?

— Машина-то моя, а вот канистра нет. Сдается мне, кто-то эту канистру нарочно закрыл неплотно…

— Зачем? — окончательно перестав понимать, что к чему, спросила я.

— А зачем мы ковер жгли?

— Ты думаешь…

— Ничего я не думаю. Голова у меня болит, и от твоих вопросов ей легче не делается.

— Куда же он исчез? — запричитала я, робко заглядывая в багажник. — Мишка, а вдруг он сам… то есть вдруг мы все напутали и он…

— Не чуди, — отмахнулся он презрительно и вновь принялся свистеть, потом сказал со вздохом:

— Свистнули покойничка. Машину, между прочим, вымыли, а для верности еще и бензинчик разлили.

— Кому это надо?

— Это вопрос, над которым я в настоящий момент ломаю голову. Шла бы ты отсюда, толку от тебя ни на грош… Лучше завтрак какой-нибудь сваргань.

Возражать против критики я сочла неразумным и в самом деле отправилась на кухню. Завтракали мы в гробовом молчании. Вымыв посуду, я взглянула на часы и решила, что мне пора собираться на свидание с сестрой. Еще неизвестно, сколько времени займет дорога до этого пригорода. Для начала следовало улизнуть от Мишки. Если Катька его увидит, то чего доброго сбежит, и что мне тогда делать?

— Ты не возражаешь, если я уйду на пару часов? — робко начала я.

— Куда? — повернулся ко мне Мишка, до той поры с пристальным вниманием разглядывавший стол.

— Я хотела немного прогуляться по городу… это отвлекает… может, я что вспомню… Еще мне надо отбить телеграмму подруге. Вряд ли получится сегодня вернуться, как я собиралась, а она будет беспокоиться.

— Иди, — легко согласился Мишка. — Надумаешь удрать, помни, что дело это безнадежное. Менты тебя быстренько найдут, только получишь больше… — Дослушивать я не стала, поднялась в спальную, переоделась, проверила деньги в кошельке и торопливо покинула дом. Часы показывали 9.45.

В какой стороне находится нужный мне пригород, я и понятия не имела, прикинула, что в такой ситуации экономить грех, и, последовав совету Катьки, остановила такси.

Примерно через полчаса я уже вышагивала возле универмага, нетерпеливо поглядывая по сторонам, подгоняя время и готовя вступительную речь. Речь увлекла меня, шаги я все ускоряла и вскоре уже носилась рысью на небольшом пространстве возле универмага. Когда я взглянула на часы, то и увидела, что большая стрелка показывает пять минут двенадцатого. «У меня часы вперед убежали», — кусая губы, решила я и принялась высматривать Катьку. Стрелка уверенно двигалась по кругу, а сестры все не было. На смену беспокойству пришел самый настоящий страх. Ведь мы договаривались… Катька сама хотела, чтоб я сюда приехала, почему же не явилась? А что, если она махнула на Канары? Помирилась со своим любовником… Могла бы позвонить… или Мишку испугалась? Если честно, все эти догадки вызывали у меня смятение, а сердце сжалось в предчувствии беды. Какой бы бесшабашной ни была сестра, но она бы непременно позвонила. А если она как-то узнала об убийстве и решила не появляться? А что, на сестрицу это даже очень похоже… Чушь, как она могла узнать об убийстве, если о нем еще в милиции не знают (здесь я торопливо сплюнула через плечо). Проторчав возле универмага до двенадцати, я окончательно убедилась, что Катьку сегодня не увижу, добрела до парка, плюхнулась на скамейку и заревела. Что теперь делать? Если бы мы не проворонили труп, можно было бы идти в милицию, а так куда мне теперь? Я хлюпала носом, вытирала глаза платком и не сразу сообразила, что рядом со мной на скамейке кто-то сидит.

— Ну что, надула тебя сестрица? — услышала я Мишкин голос, вздрогнула и, повернувшись, увидела его по соседству, он вертел в руках ключи от машины и хмуро разглядывал окрестный пейзаж.

— Ты откуда взялся? — спросила я, желая выиграть время.

— За тобой следил. Дураку ясно, что ты темнишь, вот и решил прогуляться. Тебе Катька велела здесь ждать?

— Велела, — вздохнула я.

— Но не явилась. Тебе это ни на что не намекает?

— Нет, — подумав немного, честно ответила я.

— А зря. Напрягись немножко, и тебе станет ясно: Катька в этой истории увязла по самые уши.

— Почему ты так думаешь? — испугалась я.

— Во-первых, ключи, убийца вышел из квартиры и запер за собой дверь. Каким-то образом ключи попали к этому типу. Я семь месяцев отсутствовал, до этого момента ключи мы не теряли, значит, попали они к нему от Катьки. Есть еще вариант: Юрика застрелила твоя сестрица, но, если честно, я в это не верю: Катька стерва, но умна и осторожна и рисковать не станет.

— У нее могли украсть ключи, — вступилась я за сестру.

— Могли, — кивнул Мишка. — Но то, что убийство как-то с ней связано, не вопрос. Зачем-то Юрка явился к нам и скоропостижно скончался… Есть еще одна штука… Не хотел тебе говорить, но уж теперь все равно: в квартире был пистолет, по крайней мере, до моего отправления в СИЗО, лежал в спальне в тумбочке, в верхнем ящике, а теперь его там нет, и что-то подсказывает мне, что пристрелили Палыча из этого самого пистолета. Во всяком случае, я не удивлюсь, если так оно и окажется. Теперь понимаешь?

— За что ты в СИЗО сидел? — спросила я.

— А-а… — Мишка махнул рукой. — Не история, а полное дерьмо. Повздорил с одним мужиком, Катькиным хахалем, а когда он домой возвращался, какой-то козел возьми да и проломи ему голову. Мужик на кладбище, а я, само собой, в тюрьму. Ведь для ментов все яснее ясного, а пока разобрались, что к чему, прошло семь месяцев. Можешь мне поверить, я планировал провести их иначе.

— Да уж, — кивнула я, приглядываясь к, так сказать, родственнику. Семь месяцев в тюрьме ни за что ни про что — это не шутка. Мишка, должно быть, страшно сердит на сестрицу, и очень может быть, что нарочно на нее наговаривает Однако в его словах о ключах и оружии проглядывает здравый смысл. Катька в самом деле никогда особо не страдала избытком нравственности, и вся эта история лишнее тому подтверждение.

Да, было от чего сойти с ума, и я уверена, что с него уже сошла. Рассказывать Мишке о планах сестрицы мне очень не хотелось и совета спросить не у кого. Видимо, следы сильнейшей душевной борьбы отразились на моем лице, потому что Мишка, понаблюдав за мной с пристальным вниманием, заявил с необычайной ласковостью:

— Ты это… если чего знаешь, не держи в себе, помни, нас сию минуту могут запихнуть в каталажку, причем лет на десять — это меня, тебя чуть меньше…

Я почувствовала в его словах суровую правду и решилась. В конце концов, Катька тоже хороша: бросила меня в такой момент. Пора вспомнить, что спасение утопающих дело рук… и так далее…

— Она хотела уехать на Канары, — вздохнула я.

— Ну и что? — не понял Мишка.

— Мне неудобно говорить об этом, вы все-таки муж и жена.

— Мы развелись. И вообще, не беспокойся, я стойкий парень и готов пережить любой удар. Скупая мужская слеза — и я опять в полном порядке.

— Что ты паясничаешь? — разозлилась я. — Ведь если б сестра была тебе совершенно безразлична, не стал бы ты кому-то там голову проламывать.

— Я не проламывал, — обиделся Мишка. — Больно надо. Да если б я начал морду бить всем, с кем твоя сестрица трахалась, никаких бы кулаков не хватило. Морду я набил ему потому, что он в карты жулил.

— Да, — покачала я головой. — Интересная у вас семья.

— Слушай, наша семья — это наши проблемы, и тебя они не касаются. Я на твоей сестрице женился сознательно, хотя подозревал, что она шлюха, но мне на это сперва было наплевать. А потом и подавно, когда выяснилось, что она просто стерва и за паршивый доллар готова удавиться, а не только на спину запрокинуться. У вас что, было несчастное детство?

— Нормальное детство у нас было, — обиделась я. — Но если поведение жены тебе было безразлично, что ж ты с кулаками на меня накинулся, то есть на нее?

— Так это из-за ее показаний. Катька меня здорово подставила. Если ее послушать, то выходило, что я ее ревновал и этого придурка неоднократно грозился убить. Ну и так далее…