Тамо далеко (1941) (СИ) - Соболев Николай Д. Н. Замполит

— Славишес швайн! — вскочил и рявкнул я так, что усташ отшатнулся. — Их бин Дойче!

Ох, как у него забегали глаза, он обернулся в поисках поддержки, но большинство соратников сделали вид, что они тут не при чем, просто вышли погулять. И только один, с высокомерной рожей, сквозь зубы процедил:

— Да заколи ты его. Тело в кузов, концы в воду.

По счастью, здание штаба военного округа, где засел немецкий комендант, от Крушевацкой совсем рядом и эта часть города уже перекрыта гарнизонными патрулями. Вот двое фрицев и вывернули из-за угла, топая сапогами, и я, проверенным методом, начал голосить на немецком, именуя себя «гражданином Рейха». После окрика «Хальт!» усташи попятились, а мне пришлось бороться с желанием выхватить пистолет и угробить парочку уродов, но разум взял верх над злобой — их двадцать, хрен знает чем перестрелка закончится! Даже если повезет, непременно последуют разборки с комендатурой.

Светловолосый, поминутно кланяясь, объяснял солдатам, что тут просто недоразумение. Старший патрульный вальяжно отстранил усташа, поинтересовался, где я живу и посоветовал сегодня же обратиться в комендатуру за аусвайсом, чтобы не таскать с собой рейспасс. Но я уже твердо решил, что из Сараево надо убраться в место поспокойнее.

Как только вернулся в конурку, выпотрошил заначки и сложил все невеликое имущество в рюкзак, но тут же встал вопрос — а куда податься? Естественно, вместе с Марко — бросить его не хватало совести. Тащить к морю не вариант, сдать родне тоже, в любом случае, пока надо найти тихое место и отсидеться. По крайней мере до тех пор, пока не появятся партизаны — вот им Марко и отдам, ничего лучшего я не придумал. Если правильно помню, югославы начали войну против немцев почти сразу после оккупации, так что ждать придется недолго, а самому в темпе валить дальше, как только восстановят движение на железной дороге.

У этого плана сразу обнаружились два препятствия.

Во-первых, Марко жаждал мести и не желал прятаться. Стоило ему перегоревать, как он заявил, что усташские рожи он запомнил и непременно их зарежет. Иначе не будет ему покоя, ни в ясный день, ни в темную ночь.

Я еще подивился разнице мировосприятия: у нас лелеют мнимую биполярочку и годами страдают после пустячных детских травм (раскармливая психологов и прочих мозгоправов), а тут после такого потрясения парень стискивает зубы, требует оружия и пусть с биполярочкой мучаются те, кто от него убежать успеют.

Ну и во-вторых, в ходе выполнения плана требовалось жрать. Моих денег на двоих могло хватить на месяц, от силы на два, тем более при сараевских ценах, а на сколько затянется ожидание, неизвестно.

Марко предложил перебраться в Кривоглавцы, где все подешевле, где остались родня и знакомые. Распростившись с хозяйкой, мы двинулись напрямки, чтобы лишний раз не маячить возле станции, казарм, комендатуры и на дорогах. И вот тут план столкнулся с третьим препятствием — путь лежал через гряду за околицей и, стоило нам ее перевалить, стало ясно, что за выстрелы оттуда раздавались…

Эти сволочи даже не выставили оцепления — прятаться новые хозяева жизни и не собирались. На наших глазах они обдирали с приведенных из города людей одежду поприличней, сваливали ее в кучу, а полураздетым мужчинам и женщинам связывали руки. Марко чуть не закричал и мне пришлось буквально затыкать ему рот, валить и прижимать к земле, чтобы нас не заметили. Когда я счел возможным его отпустить, он только тяжело дышал и молчал, не обращая внимания на текущие слезы и неотрывно смотрел на происходящее внизу.

А там люди с винтовками и повязками с буквой U вывели шесть первых человек к краю небольшой лощинки, лениво построились в подобие шеренги и дали залп. Старший подошел к обрывчику, поглядел вниз и пару раз пальнул туда из пистолета. Следующую пятерку даже не ставили на краю, а сразу столкнули в овражек и расстреляли сверху. Потом следующую.

— Побойтесь бога! — донесся крик бородатого мужчины, но его тут же закололи штыком.

На усташей бросились еще двое, но связанные руки не дали ни единого шанса, и убийцы с радостным гоготом просто размозжили им головы прикладами.

Марко тихо подвывал, я стискивал зубы и молился, чтобы нас не заметили, хоть до лощинки и было метров двести. Расстреляв последнюю пятерку, убийцы принялись дербанить разномастную одежду, вытряхивая из карманов всякую мелочь. Чуть поодаль я заметил небольшую кучку домашней утвари — чайники, чемоданы, ведра. Ее тоже расхватали и, даже не озаботившись присыпать тела землей, построились в две колонны и утопали вниз, к долине Миляцки.

Стоило им скрыться, Марко уткнулся лицом в землю и зарыдал в голос.

Да я и сам чуть не завыл, да нельзя при младшем. Порылся в рюкзаке, вытащил недопитую с Рогатицы ракию и почти насильно заставил парня хлебнуть. А потом и сам приложился. Бутылку прикончили за пару повторов.

Овражек обошли по широкой дуге, Марко пришлось буквально тащить за шкирку, но когда к вечеру мы выбрались к Вогошце, парень пришел в себя, отыскал знакомый дом и попросился переночевать. Пожилые хозяева накормили нас мамалыгой, и все охали, не иначе, уже знали про его семью.

— Дай мне пистолет, — потребовал Марко как только мы улеглись на чердаке.

— Зачем?

— Пойду и убью хоть одного гада.

— Тебя тоже убьют или повесят.

— Ну и пусть.

— Ты стрелять-то умеешь?

— Дай пистолет!

— Нет. Мы сделаем лучше. Не нужно, чтобы ты убил одного и погиб сам, нужно чтобы ты убил десять, двадцать врагов и остался жив. Я научу тебя работать с оружием.

— Когда?

— Завтра с утра.

Научу тому, что знаю сам и заодно преодолею все три препятствия плана.

Ночью меня опять накрыло чрезвычайно подробным сном о прежней жизни, будто я ищу свои кредитные карточки. Вот только что были и — фюьить, нету! Ни одной, ни дома, ни на работе, ни даже в банке, кругом только всякая скидочная фигня россыпью. Проснулся в недоумении и некоторое время таращился на тесаные стропила, пытаясь понять, с каких пор в офисах Сбера перешли на эко-дизайн. А потом мучительно вычислял, что на этот раз мне пытается донести подсознание?

Ладно, сны побоку, надо воплощать решение в жизнь.

Решение-то простое — не ждать пришествия партизан, а самому устроить доморощенным фашикам небо с овчинку. По ходу дела выучить Марко, добытое менять на жратву, неменябельные ништяки ныкать в схроны. Будет парню приданое, с которым его в любой отряд примут.

Так что мы прямо с утра пораньше отправились в горы.

Спасибо моим тренерам и старшине роты, методики вбили крепко. Служил-то я вроде по-блатному, в Москве, но гоняли нас, как паршивых котов по палубе. Полк наш только числился мотострелковым — второй батальон в нем был радиотехническим, третий автомобильным, а четвертый постоянно нес караулы в Арбатском военном округе. За мотострелков кое-как мог сойти наш первый батальон, если бы не усиленное вооружение и двойной комплект транспорта — одновременно БТР и грузовики. Время от времени нас внезапно дергали и отправляли стеречь или прочесывать различные объекты в Москве и Подмосковье, а так с утра до вечера шла подготовка нон-стоп. Стрельбы, марш-броски, оружейка, немного подрывного, немного радиодела, но в первую голову физуха. Ребят подбирали по силовым кондициям, старшина вообще попал в полк из цирковых, артист-гиревик Казимирас Гедиминович Урбонас, вот он на нас и отрывался.

Через три дня Марко заныл:

— Хватит уже бегать, когда стрелять будем?

— Бегать никогда не хватит, а стрелять будем, когда научишься безупречно выхватывать и наводить. Иначе патронов не напасемся. Давай еще раз, спину ровно, перезаряжай!

Тренировки пока вели «насухую» — ну там, удержание камня на вытянутой руке, смена укрытий при огневом контакте, прицеливание навскидку и все такое прочее. Парня натаскивал и собственные навыки обновлял, сабуровское тело совсем к другому ведь приучали. Так что по вечерам мы оба падали, как подкошенные и спали без всяких снов.