Карты (СИ) - Герман Алексия

— А, кто хороший, Крис? — растерянно спрашивает Марат. Сейчас он напоминал маленького потерявшегося ребёнка, а не того волевого парня, которого она помнила. Но чувствовала, что ему хватит сил, чтобы вернуться. — Я запутался. Не знаю, кому верить. Все вокруг чужие. И я не знаю, как дальше…

— Михаил — хороший, верь ему, — пролепетала сестра, понимая, что ещё совсем немного, и Марата отсюда уведут, чтобы укрыть в надёжном месте. И, что самое важное, это их последняя встреча. От этого Ефремова дрожит ещё больше. Однако она обязана успеть сказать ему самое важное. То, что знает и в чём уверена. И что его спасёт. — Слушай, всё, что он тебе говорит. И помни, что он ни в чём не виноват.

Они смотрят друг другу в глаза снова. В сотый раз за эти минуты. И солёные слёзы струятся по лицам обоих. Они вспоминают всё. И эти картинки перед глазами сменяют одна другую. Эти общие моменты, соединяющие их воедино. Она знает, что скоро его уведут, но так хочется побыть с ним в эти её последние минуты жизни. И брюнетка снова порывисто обнимает брата, вдыхая его запах. А он также бережно сжимает её в своих объятьях.

Сигнал водителя, ожидающей его за воротами, раздаётся так ожидаемо неожиданно, но даже ему сложно заставить их отпрянуть друг от друга. Но Крис отстраняется первой. Нельзя ставить его под удар. Она делает шаг назад, вытирает пальцами собственные слёзы, которые, словно назло хлещут ещё сильнее. От этого всё внутри сжимает.

— Я люблю тебя, — шепчет Ефремова одними губами, зная, что Марат поймёт. Он всегда её понимал. Всегда защищал. Её любимый старший брат. — Прости меня за всё.

Парень качает головой, что-то произнося, но она совсем не слышит. Только догадывается. Ещё один сигнал. И Марат прерывисто выдыхает, направляясь к выходу. Он не знает, к чему приведут его эти люди, но раз им верит его Крис. Значит и он должен поверить. Просто потому, что всегда доверял ей. А она ему.

И Марат знает, что девушка с такой же жадностью и болью вглядывается в его уходящую тень. И ему так хочется повернуться, взглянуть на неё ещё раз, но этого делать нельзя. Иначе он просто не сможет уйти. Поэтому Ефремов лишь медленно уходит из этого двора, закрывая за собой дверь.

И этот звон от её захлопывания. Ещё долго звучит в голове обоих. Как самая разрывающая сердце мелодия.

***

Сколько ещё Кристина смотрела в эту пустоту? На этот вопрос бы никто не смог ответить. Просто потому, что засечь время казалось сейчас невозможным. После этой сцены всё болело, всё разрывало на мелкие части. И думать о времени представлялось слишком глупым занятием. Хотя смотреть на закрытые ворота… Тоже было не самым сильным из её поступков. Однако иначе представлялось совсем невозможным.

И только сковавший тело холод, заставил брюнетку вернуться к своим мыслям и решениями. Она ведь уже знала, что должно последовать после. А потому оттягивать больше не было смысла. Свой долг ей удалось выполнить. Больше её здесь ничего не держит. Всё это было игрой. Игрой, которая завершилась.

Кристина вытерла слёзы в который раз за эти минуты, и тут же набросила на себя привычный холодный вид. Тот образ, что был сейчас так безумно нужен. Хотя бы, чтобы просто заглянуть в глаза Михаилу, который оказался для неё спасителем брата и который равнодушно смотрел на подходящую к нему брюнетку. Что-то в ней его резко напрягло, но пока мафиози не понимал, что именно.

— Спасибо, — выдохнула Ефремова, поднимая на него взгляд своих зелёных глаз, от которого по его телу мгновенно пробежался холод. Михаил сглотнул. — Спасибо тебе за всё, Михаил…

Мужчина вздрогнул, брюнетка никогда не называла его по имени и не улыбалась ему так отчаянно. И не обнимала. Только сейчас подалась вперёд, прижимаясь к его груди щекой, закрывая глаза. Ей не нужно было ничего говорить, он понял всё сам, но от желания в последний раз провести по волосам не удержался.

— Тебя отвезёт водитель… Я распоряжусь, — спокойно пояснил Михаил, думая о том, что это не должно ничего значить. Однако так ли это было? Он отстранился, решая не растягивать, и неожиданно кивнул на стоящую недалеко от него женскую обувь, принесённую им же самим. — И надень туфли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Михаил усмехнулся, а потом просто ушёл, заходя в особняк. Больше никаких слов. Как и не было ничего. И отчего-то Кристине на мгновение стало грустно от того, что мафиози не позволил ещё немного посмотреть в его карие глаза. Невольно взгляд опустился на стоящие перед ней туфли, которые она мгновенно переобувала, ощутив, что сердце почему-то заколотилось чуть сильнее. Или ей показалось…

***

Водитель, действительно, приехал за ней. И ожидать ей пришлось недолго. Ждать того, чтобы сесть в эту чёрную машину и уехать из особняка мафиози. Того самого, куда он впервые привёз её и мрачные стены которого раздражали с первых секунд, где совсем недолго она была хоть немного счастлива. Но сегодня этому придёт конец. Придёт конец всему тому, чего она так боялась. И то, что изводит его, уничтожая все жизненные силы изнутри.

Заставляя её морально сгнивать заживо.

Всё снова начиналось сначала. Снова эта головная боль, давящая по вискам, заставляя хвататься пальцами, пытаясь хоть как-то уменьшить боль. Хвататься за сиденья, ручку машины. Ещё немного и появятся эти чёрные блики, готовые свести с ума.

Но пока глаза ещё различали картинки ночной Москвы. Различали то место, куда она стремилась. То место, которое станет развязкой её драмы. Осталось ещё совсем немного. Совсем чуть-чуть. Но с этой внутренней болью каждая минута проходит как час. Однако ещё совсем и та самая нужная картинка появляется перед ней.

— Остановите, пожалуйста, здесь, — просит она, мгновенно прикасаясь вновь пальцами к вискам. Голова уже вовсю начинает разрываться, словно всё вокруг медленно превращается в кашу, мешая, замечать хоть что-то. — Пожалуйста.

Машина, действительно, останавливается, и Крис тут же устало выбирается из неё, оглядываясь вокруг. Всё именно так, как она и представляла. Безлюдно. Тихо. Только водитель, непонимающе смотрящий на то, как она неожиданно подходит к мосту. Мягко проводя рукой по перилами и наклоняя голову вбок. Так любила делать мама.

Ефремова смотрит вниз, и замирает. Она видит воду, кажущуюся с высоты такой чистой в свете фонарей. Однако на деле эта вода такая же грязная, как и она. А, значит, должна принять её в свои ледяные объятья. Ведь даже сейчас так навязчиво манит, заставляя думать о том, что здесь её уже давно ничего не держит. Думать о том, что если ни этот шаг, то она станется психичкой, портящей всем жизни, станет причиной гонений Марата вновь.

Никогда.

В голове что-то щёлкает, и в одно мгновение, несмотря на узкое платье, она перебирается через ограждение. Смотрит вниз. Высоко. Страшно. Но больше не пугает. Самое страшное уже позади. Всё закончится. Все оставят её в покое. Всё будет хорошо. Стоит только сделать шаг. Брюнетка перестаёт держаться за перилла, не слыша того, что сзади раздаётся крик. Ефремова закрывает глаза. Боль давит на виски. Снова эти блики. Невозможно. И шаг…

Шаг в пустоту.

Чей-то крик.

Плеск воды. Отключение сознания.

Всё закончилось.

Или нет?

9. Спасение.

Михаил сам не понял, почему решил поехать за машиной, в которой ехала Кристина. Это просто получилось как-то совсем интуитивно. Так просто, как какое-то непонятное наваждение, полностью заполонившее разум, и которое он легко объяснял тем, что ему лишь интересно, куда она отправится. Домой к отцу? Или к какому-то из любовников? Ведь больше идти ей некуда, а жить где-то надо.

Однако все его догадки пролетели полностью над реальным фактом. Потому что машина, едущая впереди него, неожиданно остановилась у моста. А из неё осторожно выползла маленькая брюнетка, отчаянно держась за голову, будто пытаясь унять безумно терзающую боль. Уже это заставило мафиози напрячься и приоткрыть дверцу автомобиля, а заодно и прищуриться, наблюдая за ней.