Книга 2 - Владимир Высоцкий

Банька

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,Раскалю я себя, распалю.На полати у самого краюшкаЯ сомненья в себе истреблю.Разомлею я до неприличности,Ковш холодный — и все позади.И наколка времен культа личностиЗасинеет на левой груди.

Протопи ты мне баньку по-белому,Я от белого свету отвык.Угорю я, и мне угореломуПар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,Сколь изведано горя и трасс,А на левой груди профиль Сталина,А на правой — Маринка анфас.Эх, за веру мою беззаветнуюСколько лет «отдыхал» я в «раю»!Променял я на жизнь беспросветнуюНесусветную глупость мою.

Протопи ты мне баньку по-беломуЯ от белого свету отвык.Угорю я, и мне угореломуПар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненькоБрату крикнуть успел: «Пособи!»И меня два красивых охранникаПовезли из Сибири в Сибирь.А потом на карьере ли, в топи ли,Наглотавшись слезы и сырца,Ближе к сердцу кололи мы профилиТак, чтоб слышал как рвутся сердца.

Не топи ты мне баньку по-беломуЯ от белого свету отвык.Угорю я, и мне угореломуПар горячий развяжет язык.

Ох, знобит от рассказа дотошного,Пар мне мысли прогнал от ума.Из тумана холодного прошлогоОкунаюсь в горячий туман.Застучали мне мысли под темечком,Получилось, я зря им клеймен!И хлещу я березовым веничкомПо наследию мрачных времен.

Протопи ты мне баньку по-белому,Я от белого свету отвык.Угорю я, и мне угореломуПар горячий развяжет язык.

Песня прыгуна в высоту

Разбег, толчок и — стыдно подыматься,Вот рту опилки, слезы из-под век.На рубеже проклятом 2,12Мне планка преградила путь наверх.Я признаюсь вам, как на духу,Такова вся спортивная жизнь:Лишь мгновение ты наверхуИ стремительно падаешь вниз.Но съем плоды запретные с древа я,И за хвост подергаю славу я,Хоть у них у всех толчковая — левая,А у меня толчковая — правая.Разбег, толчок… Свидетели паденьяСвистят и тянут за ноги ко дну.Мне тренер мой сказал без сожаленья:— Да ты же, парень, прыгаешь в длину.У тебя растяженье в паху,Прыгать с правой — дурацкий каприз.Не удержишься ты наверху,Ты стремительно падаешь вниз.Но задыхаясь, словно от гнева я,Объяснил толково я: главное,Что у них у всех толчковая — левая,А у меня толчковая — правая.Разбег, толчок — 2,10 у канадца.Он мне в лицо смеется на лету.Я планку снова сбил на 2,12,И тренер мне сказал напрямоту,Что меня он утопит в пруду,Чтобы впредь неповадно другим,Если враз сей же час не сойдуЯ с неправильной правой ноги.Но я лучше выпью зелье с отравоюИ над собой что-нибудь сделаю,Но свою неправую правуюЯ не сменю на правую левую.Трибуны дружно начали смеяться,Но пыл мой от насмешек не ослаб.Разбег, толчок, полет — и 2,12Теперь уже мой пройденый этап.Пусть болит мая травма в паху,Пусть допрыгался до хромоты,Но я все-таки был наверху,И меня не спихнуть с высоты.Так что съел плоды запретные с древа я,И поймал за хвост теперь славу я,Хоть у них у всех толчковая — левая,Но моя толчковая — правая!

***

Лошадей двадцать тысяч в машины зажатыИ хрипят, стервенея внизу.На глазах от натуги худеют канаты,Из себя на причал выжимая слезу.И команды короткие, злыеБыстрый ветер уносит во тьму:«Кранцы за борт! Отдать носовые!И, — буксир! Отработать корму!»Капитан, чуть улыбаясь,Все, мол, верно, молодцы,От земли освобождаясь,Приказал рубить концы.Только снова назад обращаются взоры.Цепко держит земля, все и так, и не так.Почему слишком долго не сходятся створы?Почему слишком часто мигает маяк?Все в порядке, конец всем вопросам.Кроме вахтенных, все отдыхать!Но пустуют каюты. МатросамК той свободе еще привыкать.Капитан, чуть улыбаясь,Молвил только: «Молодцы!»От земли освобождаясь,Нелегко рубить концы.Переход двадцать дней, рассыхаются шлюпки,Нынче ночью последний отстал альбатрос.Хоть бы шторм или лучше, чтоб в радиорубкеОбалдевший радист принял чей-нибудь SOS.Так и есть: трое месяц в корыте,Яхту вдребезги кит разобрал.Так за что вы нас благодарите?Вам спасибо за этот аврал!Капитан, чуть улыбаясь,Бросил только: «Молодцы!»Тем, кто с жизнью расставаясь,Не хотел рубить концы.И опять будут Фиджи и порт Кюрасао,И еще черта в ступе, и бог знает что,И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун,Все, куда я ногой не ступал, но затоПришвартуетесь вы на ТаитиИ прокрутите запись мою,Через самый большой усилительЯ про вас на Таити спою.Скажет мастер, улыбаясьМне и песне: «Молодцы!»Так, на суше оставаясь,Я везде креплю концы.И опять продвигается словно на рингеПо воде осторожная тень корабля.В напряженьи матросы. Ослаблены шпринги.Руль полборта налево и — в прошлом земля.

***

Всем делам моим на суше вопрекиИ назло моим заботам на землеВы возьмите меня в море, моряки,Поднесите рюмку водки на весле.Любая тварь по морю знай плывет,Попасть под винт не каждый норовит.А здесь на суше встречный пешеходНаступит, оттолкнет и убежит.Известно вам: мир не на трех китах,Но вам известно: он не на троих.Вам вольничать нельзя в чужих портах,А я забыл, как вольничать в своих.И всем делам моим на суше вопрекиИ назло моим заботам на землеВы пришлите за мной шлюпку, моряки,Поднесите кружку рома на весле,Я все вахты отстою на корабле.

Человек за бортом

Был шторм. Канаты рвали кожу с рук,И якорная цепь визжала чертом.Пел ветер песню грубую, и вдругРаздался голос: «Человек за бортом!»И сразу: «Полный назад! Стоп машина!На воду шлюпки! Помочь!Вытащить сукина сынаИли, там, сукину дочь!»Я пожалел, что обречен шагатьПо суше, значит, мне не ждать подмоги.Никто меня не бросится спасатьИ не объявит шлюпочной тревоги.А скажут: «Полный вперед! Ветер в спину.Будем в порту по часам.Так ему, сукину сыну,Пусть выбирается сам!»И мой корабль от меня уйдет.На нем, быть может, люди выше сортом.Впередсмотрящий смотрит только вперед,Ему плевать, что человек за бортом.Я вижу: мимо суда проплывают,Ждет их приветливый порт.Мало ли кто выпадаетС главной дороги за борт.Пусть в море меня вынесет, а тамГуляет ветер вверх и вниз по гамме.За мною спустит шлюпку капитан,И обрету я почву под ногами.Они зацепят меня за одежду(Значит, падать одетому — плюс).В шлюпочный борт, как в надежду,Мертвою хваткой вцеплюсь.Я на борту, курс прежний, прежний путь.Мне тянут руки, души, папиросы,И я уверен, если что-нибудь,Мне бросят круг спасательный матросы.Правда с качкой у них перебои там,Штормы, от вахт не вздохнуть,Но человеку за бортомЗдесь не дадут утонуть.

***

Я стою. Стою спиною к строю.— Только добровольцы, шаг вперед!Нужно провести разведку боем.— Для чего? — Да кто ж сейчас разберет…— Так, с кем идти?Так, Борисов, так, Леонов,Да еще этот тип из второго батальона.Мы ползем, к ромашкам припадая.— Ну-ка, старшина, не отставай,Ведь на фронте два передних краяНаш, а вот он, их передний край.— Так, кто со мной, с кем идти?Так, Борисов, так, Леонов,Да, еще этот тип из второго батальона.Проволоку грызли без опаски,Ночь, темно и не видать ни зги.В двадцати шагах — чужие каскиС той же целью — защищать мозги.— Кто со мной? С кем ползти?Так, Борисов, так, Леонов,Ой, еще этот тип из второго батальона.Скоро будет Надя с шоколадом.В шесть они подавят нас огнем.Хорошо, нам этого и надо.С богом! Потихонечку начнем.— Так. С кем обратно ползти?Так, Борисов, где, Леонов?Эй, ты жив? Эй, ты, тип из второго батальона!Пулю для себя не оставляю,Дзот накрыт, и не рассекречен дот,А этот тип, которого не знаю,Очень хорошо себя ведет.— Так, с кем обратно ползти?Где Борисов, где Леонов?Правда, жив этот тип из второго батальона.Я стою спокойно перед строем,В этот раз стою к нему лицом.Кажется, чего-то удостоен,Награжден и назван молодцом.С кем в другой раз идти?Где Борисов, где Леонов?И парнишка затих из второго батальона…

***