Улица Чехова, 12 - Елена Холмогорова

«За рабочим — в пивную, в место его отдыха». Мос­ковский союз потребительских обществ идет навстречу планам группы студентов ГИЖа. МСПО имеет сеть сто­ловых-чайных на рабочих окраинах Москвы. Оно под­водит экономическую базу под начинания студентов.

Задача — заставить рабочего-посетителя вместо част­ной пивной с хором, гармоникой,— пойти провести ве­чер досуга в кооперативной столовой. Заставить рабо­чего тащить за собой и семью.

Цель — культурное обслуживание данной, конкрет­ной аудитории.

Чем заинтересовать?

Начались поиски.

Прямая агитация, даже в частушках, райке — вос­принимается плохо. Хвалебные оды кооперации, анти­религиозный материал,— не доходят или встречаются враждебно...

Перешли  на  сплошной  юмор   и   са­тиру,

иначе — на скрытую агитацию. Весело и смешно. Слу­шают внимательно».

Постепенно вырисовывались контуры программ. Они, как правило, включали в себя частушки, коллек­тивную многоголосую декламацию, танцы, пение, акро­батику, мимические номера. Поскольку выступления проходили в самых разных помещениях и репертуар по­стоянно обновлялся, естественно, не могло быть и речи о каких-либо больших декорациях, приходилось прояв­лять максимум изобретательности: делались двусторон­ние занавесы и задники, кулисы с прорезями для рук и глаз, всевозможные плакаты и аппликации, маски, вы­разительные головные уборы.

Все, что волновало массы, все, что требовало порой серьезного разъяснения, находило отражение в репер­туаре «Синей блузы»: международное положение, лик­видация неграмотности, развитие кооперации, денежная реформа, формирование нового, советского быта. Номе­ра для «Синей блузы» писали А. Афиногенов, И. Шток, В. Масс, В. Ардов, В. Типот, авторами были и многие из исполнителей. Диапазон был чрезвычайно широк: от героического пафоса до гротескного юмора:

Мы от старья отличаемся тем, Что в нашей игре — бодрость и темп. Всегда и во всем веди одну линию — Требуй в клуб блузу синюю!

Среди режиссеров, работавших в «Синей блузе», бы­ли А. Мачерет, С. Юткевич, музыку к представлениям писали К. Листов, И. Дунаевский.

«Синяя блуза» очень быстро завоевала популярность. Только за апрель и май 1924 года «живая газета» ста­вилась 104 раза по заводским клубам, ее зрителями ста­ли 50 тысяч человек. «Синяя блуза» могла удовлетво­рить самые различные вкусы. Например, «Электрочас­тушки»:

На опушке три кукушки Галкам делали доклад... Снова электрочастушки Мы споем на новый лад.

У милашки с крышей хата И внутри культурный вид: Счетчик на три киловатта Вместо «боженьки» висит...

А непосредственно за такими частушками могла ид­ти инсценировка «История партии» или «Марш Буден­ного».

Коллективы типа «Синей блузы» возникли и в дру­гих городах. Один из ее основателей, авторов и исполни­телей — Б. Южанин писал:

«СИНЯЯ БЛУЗА» — в медвежьем углу,

Сколько б против

Ни говорили. «БЛУЗУ» имеет

Любой клуб СССРовой периферии».

Какими бы наивными, упрощенными, а порой и курь­езными ни казались нам сегодня тексты и приемы си-неблузников, тогда, в далекие 20-е годы, роль их была огромна.

Чтобы помочь институту встать на ноги, в феврале 1923 года приняли решение организовать коллективное шефство над профессиональной школой работников пе­чати, к которому должны были быть привлечены газеты и книгоиздательства. Первым из издательств отклик­нулся «Московский рабочий», правление которого (из­дательство было тогда кооперативным) ассигновало для этой цели 100 рублей золотом ежемесячно.

Материальная база постепенно крепла. В 1925 году институт располагал солидной библиотекой, насчитывав­шей 9 тысяч томов, профком «усиленно занимался оты­сканием мест в домах отдыха и санаториях для студен­тов института» и планировал отправить на отдых не менее 20 человек, при ГИЖе был открыт бесплат­ный зубоврачебный кабинет. Это большие достиже­ния.

Разъезжались по всей стране выпускники институ­та. Школу института журналистики прошли драматург Александр Афиногенов и поэт Иосиф Уткин, писатель Виктор Кин (В. П. Суровикин) и поэт Макар Пасынок, журналист и критик М. Чарный, поэт и прозаик Н. Н. Панов (Дир Туманный), многие журналисты, ре­дакторы центральных и местных газет. Входили в дом на Малой Дмитровке новые первокурсники, росло число студентов, достигнув к концу 1926 года 250. Институт журналистики, преодолевая все трудности, уверенно де­лал свое дело.

Продолжал служить людям и старинный особняк на Малой Дмитровке. После переезда института на Мяс­ницкую стали заполняться жильцами бывшие аудито­рии и кабинеты. Множество основательных и временных перегородок, перерезав лепнину на потолке, превратили их в комнаты, посреди которых могла неожиданно воз­вышаться пышная колонна. Поднявшись по парадной лестнице, можно было попасть в многолюдные комму­нальные квартиры с их непременными атрибутами: шумными кухнями, тесными коридорами.

Шли годы. Постепенно жильцы меняли адреса, про­щались со старым домом, становясь хозяевами отдельных квартир где-нибудь в Черемушках, Вешняках или Бескудникове...

А комнаты вновь стали кабинетами, в которых раз­местились различные учреждения. Так дом пережил очередное превращение.

И сегодня в центре Москвы, раскинувшейся далеко за границами Земляного города, поглотившей не только ближние пригороды, но и далекие по прошлым меркам деревни и села, стоит особняк, так много повидавший на своем долгом веку, а в его стенах идет своим чередом стремительная жизнь, готовясь вот-вот перешагнуть грань еще одного, XXI столетия.

Этот дом не отмечен мемориальной доской. Но наша память не подвластна внешним атрибутам. И многое без­возвратно ушло бы из нашей жизни, если вдруг выпало бы хоть одно звено истории. Антон Павлович Чехов на­писал о герое рассказа «Студент»: «Прошлое,— думал он,— связано с настоящим непрерывной цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой». Подобные чувства испытываешь, приоткрывая тайны, скрытые за толщей стен старых домов.

Заканчивая рассказ, пройдем дальше по бывшей Ма­лой Дмитровке к Садовому кольцу. Мы увидим ряд зда­ний, также построенных в начале прошлого века. За­вершает их красивый ампирный особняк под номе­ром 18, принадлежавший в 1813—1850 годах А. Н. Сой-монову, отцу близкого друга Пушкина С. А. Соболев­ского. В 20-х годах здесь жил племянник Соймонова, декабрист М. Ф. Митьков. В сегодняшней Москве, по­жалуй, не много найдется кварталов, в которых, не пе­ремежаясь с современными зданиями, стояли бы мол­чаливые свидетели русской истории.