Улица Чехова, 12 - Елена Холмогорова

При открытии института было принято 110 студен­тов, из которых к 1 июля осталось 80 человек, а перед выпускной комиссией в ноябре 1922 года предстали 32 дипломника.

Несмотря на эти красноречивые цифры, раскрываю­щие прежде всего сложные условия учебы, результаты первого года были обнадеживающими. Полученные зна­ния позволили окончившим ГИЖ во время торжествен­ного заседания по поводу первого выпуска красных жур­налистов оперативно составить отчет о вечере и произ­несенных речах, отредактировать, сдать в типографию, в течение считанных часов отпечатать специальный но­мер газеты «Вечерние известия» — органа ГИЖа — и успеть раздать четырехстраничную газету всем собрав­шимся.

Учиться в институте было действительно нелегко, программа была очень насыщенной. Известный драма­тург Александр Афиногенов, закончивший ГИЖ в 1924 году, отмечал, что «отличительной чертой учебной программы института была некая универсальная энци-клопедичность. В моем удостоверении об окончании пе­речислено тридцать девять предметов (причем общеоб­разовательные тогда не проходились)». К этому надо добавить практику в редакциях московских и провин­циальных газет.

Время требовало как можно более быстрых резуль­татов. Поэтому наряду с основным курсом, рассчитан­ным сначала на год, а затем увеличенным до трех лет, при ГИЖе организовывались всевозможные краткосроч­ные курсы: для работников крестьянской печати, нацио­нальной печати, открывались курсы для рабкоров, фи­лиалы на заводе «Серп и молот» и в ряде районов Моск­вы и Московской области.

Вот как описал будни института журналистики один из студентов ГИЖа:

«День студента начинается в 8—9 часов. До 10 ча­сов нужно успеть на утреннюю гимнастику и к завтра­ку. В спортивном зале — зарядка на целый день упор­ного труда. В десять — открываются кабинеты и быстро заполняются студентами. Работают. Утомившись, идут в коридор, в комнату отдыха перекинуться парой слов, выкурить папироску. А потом — опять в кабинет.

Общежитие для студента — ночевка. Вся его работа протекает или в кабинетах — в них он заряжается тео­рией, или в рабкоровских и юнкоровских кружках мос­ковских фабрик и заводов — там его практика...

Учеба заставляет студента жить педелями, жестко заполненными беспрерывной работой. Учеба трудна тем, что много времени отнимают собрания, лекции, кружки, да и недостаточно еще хорошо приспособились студен­ты к работе над книгой... Упорно въедаются глаза в бесконечную четкость строк. Времени мало, а задания боль­шие...

В воскресенье студенты отдыхают. Организуются эк­скурсии на лыжах, идут в музеи, по выставкам, пишут письма, бродят по городу. Уставший за неделю студент готовится к новому нападению на книгу».

В общежитии, которое располагалось на углу Малой Дмитровки и Старопименовского переулка (ул. Чехова, 21/18), было очень тесно, ели впроголодь, но молодой оп­тимизм и энтузиазм, неистовое желание быть в гущо строительства новой жизни брали верх.

Один из студентов института, В. Кузьмичев, вспоми­нал:

«Двухэтажный особняк на Малой Дмитровке... Ос­татки былой купеческой роскоши и грубо сколоченные, некрашеные столы и табуретки в тесных комнатенках, в коридоре — сбитая из досок пепельница...

Жилось студенту тех лет тяжело. Многого не хвата­ло. Селедка — изюминка нашего харча — иногда лишь снилась нам. Но спросите тех немногих, что еще жи­вы,— они вам расскажут с юмором и теплотой о времени бурной молодости, полной удивительных забот и прекра­сных мечтаний... Наш рабочий день был насыщен. Надо подготовить уроки, написать памфлет, который задал Левидов, торопиться в редакцию, потом на завод, вече­ром — интересная публичная лекция или дискуссия в Политехническом...

Не хватало лекторов. Штатных было мало, а «совме­стители» или опаздывали, или просто не приходили, воз­буждая взрыв ярости «эльвистов» — членов ячейки су­ществовавшей тогда в стране «Лиги времени» (она ставила своей целью экономию времени в делах). И опоздавшего лектора встречало гневное обвинение — сделанный на классной доске подсчет: сколько человеко-часов он украл у общества».

ГИЖ не ограничивался учебной работой. Он вел и издательскую деятельность: выпустил «Справочную книжку для журналиста», включавшую различные све­дения о периодической печати СССР и других стран мира, краткий политический, орфографический и поли­графический словари и т. п. Некоторое время ГИЖ из­давал газеты «Вечерние известия» и «Гижевец», пытал­ся наладить выпуск собственных журналов*. Вышли два номера журнала «Современник», содержавшие статьи по истории, теории и практике печати, обзоры зарубеж­ной прессы. Был задуман журнал «Борьба миров», за­дачей которого провозглашалось «дать массовому чита­телю, преимущественно молодежи, материал в духе «Красного Пинкертона». Журнал обещал давать на сво­их столбцах революционные приключения, социальную фантастику, эпизоды рабочего движения, завоевания науки и техники, новинки социальной литературы и пролетарского кино. Обещал даже в целях разнообразия давать шахматы, задачи, конкурсы». Насколько извест­но, вышел лишь один номер журнала. Были и другие начинания. Например, журнал «Красная печать» пуб­ликовал такие объявления:

«Всем редакциям газет и журналов Московский Институт Журналистики просит регуляр­но высылать по 2 экземпляра всех периодических из­даний для архива и для «Музея печати» Института. Издания эти необходимы Институту также и для учеб­ных целей».

«Центральное бюро газетных выре­зок при Государственном институ­те журналистики,

основанное Всесоюзным газетным объединением, всем Советским, Партийным, Комсомольским и Кооператив­ным учреждениям, Торговым и Промышленным пред­приятиям и отдельным лицам по разовым и месячным абонементам высылает ежедневно систематически подобранные вырезки из всей союзной прессы по любо­му вопросу».

Учившийся в институте журналист Б. В. Игрицкий вспоминал: «Москва — вот что было нашим доподлин­ным университетом... Много было возможностей для нашего общекультурного, идейного, эстетического раз­вития и для профессиональной выучки и вне стен ин­ститута: повременная работа в редакциях московских газет, посещение музеев, театров, кино, публичных лек­ций, занятия с рабкорами и военкорами — все это было нашей «стихией», такой же близкой, родной, как и уче­ба в МИЖе, но несравненно более разнообразной и при­влекательной. Мы не пропускали ни одного диспута в Политехническом музее, ходили на интересовавшие нас лекции в университет и Свердловку (Коммунистический университет имени Я. Свердлова.— Е. X.), посещали литературные вечера с участием писателей и поэтов всех направлений, «школ» и «школок», а имя им бы­ло — легион».

Всем известно о широко распространившихся в 20-е годы «живых газетах», о «Синей блузе» — родоначаль­нице советской агитационной эстрады. Но немногие зна­ют, что колыбелью ее был дом на Малой Дмитровке, ин­ститут журналистики. Александр Афиногенов расска­зывал об этом:

«А дело было так. Перед Всесоюзным съездом жур­налистов в 1923 году институт на общем собрании ре­шил отметить день открытия выпуском особой «Универ­сальной газеты» (сокращенно «Унигаз»), проект и на­звание которой представил собранию Игрицкий. Газета включала в себя все жанры эстрадного искусства, вплоть до чемпионата борьбы и бокса (боксировал сту­дент Бухвостов — ныне заправский боксер,).

Во время съезда «Унигаз» демонстрировался в Доме печати  (Суворовский бульв., 8а.— Е. X.) и прошел с большим успехом».

По всей стране действовали ликбезы, до всеобщей грамотности было еще далеко, и уже одно это обстоя­тельство может прояснить значение, которое приобрета­ли «живые газеты». Недаром в ноябре 1923 года бюро ячейки РКП (б) ГИЖа приняло постановление о том, что работа в «Унигазе» считается партийной работой. Название «Синяя блуза» было всем попятно, имелась в виду рабочая спецовка, в сипих блузах выступали уча­стники представлений. «Живая газета» была сходна с газетой по злободневности и тематике своих выступле­ний, а методы, которыми она пользовалась, позволяли донести до аудитории любую информацию: от повседнев­ной — бытовой — до сложных международных проблем и важнейших вопросов, которые решала молодая Со­ветская страна.

В июньском номере журнала «Журналист» за 1924 год в статье за подписью «Сияеблузиик» читаем:

«Студенты Государственного института журналисти­ки осенью 1923 года выдвинули новую форму и методы подхода к обслуживанию рабочей аудитории — теат­рализованную живую газету.

«За рабочим — в пивную, в место его отдыха». Мос­ковский союз потребительских обществ идет навстречу планам группы студентов ГИЖа. МСПО имеет сеть сто­ловых-чайных на рабочих окраинах Москвы. Оно под­водит экономическую базу под начинания студентов.