За тёмными окнами - Яна Левская

Сбросив оцепенение, он наклонился и подсунул записку под дверь. Она сначала упёрлась во что-то, но потом проскользнула дальше, оказавшись целиком по ту сторону порога. Выпрямившись, Лиам остановил взгляд на тёмном стёклышке дверного глазка. Отчего-то смотреть туда было почти так же тяжело, как в лицо человеку.

«Что же ты себе вчера вообразила, Фрэя, что решилась вызвать полицию? Насколько испугали мы тебя криками и шумом? В этом доме не бывает шумно никогда, так что легко представить твою реакцию – будто небо рухнуло, да? Ничего страшного. Оно на месте и никуда не денется… Это всего лишь крыша твоего соседа – поехала. Но он уже вернул её на место и придерживает таблетками. Не бери в голову».

Вкрадчивый голос в затылке умолк, тихонько посмеиваясь. Лиам сморгнул, отмирая, и счёл за лучшее скорее вернуться к себе.

* * *

Агнете не хотела оставлять брата одного, но ей пришлось. Лиам постарался быть убедительным, рассуждал трезво и спокойно, игнорируя мерзкое хихиканье, застрявшее где-то между висков. Решив бить наверняка, он напомнил, что сегодня до обеда сестре надо заехать за дедом, которого обещали выписать. Сработало. Агнете мигом переключилась на решение задачки, соображая, как впихнуть все запланированные дела в укоротившийся отрезок времени. В конце концов, сестра отчалила, пообещав заглянуть на днях.

Едва за ней закрылась дверь, Лиам бросился за таблетками.

Плевать на Ольсена, плевать на лечебницу! – это всё казалось таким далёким и не важным в сравнении с тем, что хохот из головы переместился в гостиную, и Хедегор, когда пробегал мимо, заметил краем глаза кого-то, согнувшегося перед аквариумом – водившего скрюченным пальцем по стеклу.

Лиам выхватил пластиковую банку из шкафчика в ванной, не запивая, проглотил целую таблетку, хотя ночью уже успел принять полторы, и, подумав, добавил к ней ещё две. К чёрту всех и к чёрту всё! Надо лишь продержаться до Бильбао, а там… Там ему помогут. Конечно, помогут! Должны!..

– Обязаны, с-сука!

Лиам прикусил губу, чтобы не выпустить бессильный скулёж. Всё возвращалось, всё складывалось точь-в-точь, как тогда. Неужели и закончится тем же? Неужели вновь белая комната с видом на белую стену? Только не так! Только не снова! По спине поползли холодные ручьи, и, уже догадываясь, что увидит, он медленно перевёл взгляд от раковины к стене. Там висело разбитое накануне зеркало, а в нём – ухмылялась знакомая рожа, которая открыла зубастый рот и сказала:

– Ням-ням. Давай ещё?

Саданув кулаком по отражению, он вывалился из ванной и шатаясь дошёл до кровати. Спать. Лучше спать и видеть эту мразь во сне – только бы не наяву.

* * *

Лиам проснулся под вечер, и ему было хорошо. Тихо и спокойно.

Послонявшись с полчаса без дела, распахнув окна в городские сумерки и перекусив, он сел за карту. Хедегор принял решение, что закончит портулан и пока не будет брать новых заказов.

Глаза отчего-то слезились, и Лиам несколько раз двигал регулятор яркости на рабочей лампе, приглушая свет. В затылке медленно скапливалась тяжесть, верный предвестник головной боли, но Хедегор стоически корпел над портуланом, пересиливая себя. И всё равно поработать удалось не больше часа. Что-то неожиданно то ли треснуло, то ли щёлкнуло – и в квартире погас свет. Вырубился аквариум, оба холодильника – продуктовый и медицинский – электронные часы и все блоки питания. Похоже, выбило пробки.

В нерешительности выйдя на лестничную клетку, Лиам задумался, а где, собственно, в этом доме располагался электрощит? В квартире ничего похожего не было, как и на этаже в целом. Подумав о подвале, Лиам спустился до двери Кьёр, когда свет наверху снова зажёгся – кто-то добрался до пробок раньше. Наверняка в ресторане подсуетились. Пощёлкав выключателем, Лиам хмыкнул – лампочка на площадке Фрэи перегорела. Вспомнив, что в связи с переездом припас несколько сменных, Лиам решил сделать доброе дело – и на время ощутить себя лучше, чем есть.

Вооружившись табуретом и двумя лампочками с разными размерами цоколя, он легко поменял перегоревшую и, воодушевлённый успехом, спустился ещё на этаж, чтобы проверить свет в парадной. Так и есть – та же беда. Выкрутив лампу, он сверил её с той, что осталась, и, вздохнув, снова поплёлся к себе за подходящей.

Уже спускаясь, Лиам вдруг услышал грохот, вскрик и приглушённое хныканье, а сбежав по ступеням – увидел растянувшуюся на полу соседку. Она как раз отпихнула ногой табурет, о который споткнулась в темноте.

Лиам склонился над ней и подхватил под живот, помогая встать.

– Не бойтесь, Фрэя, это я – Лиам. Простите ради бога. Мне… ужасно жаль.

Кьёр взвилась на ноги, как ошпаренная, вывернулась из его рук и рванула наугад к лестнице.

– Убьётесь! Стойте же! – крикнул он, поражаясь её прыти. К счастью, Лиам успел перехватить соседку, прежде чем та влетела головой в мраморные ступени. Фрэя рвалась из рук, как спятившая кошка, и ему пришлось стиснуть её крепче.

– Пустите! Не трогайте меня, – задушено пискнула она.

– Пущу. Вы только не бегите. Подождите хотя бы, пока я лампочку вкручу.

Медленно разжав руки, он подтолкнул Фрэю к стене. Та затихла, странно скорчившись и прижимая ладони к лицу.

Лиам вернул табурет на место, наощупь поменял лампочку – и зажмурился от вспыхнувшего света. Вот же дьявол! Кьёр успела пощёлкать выключателем, оставив его в положении «Вкл». Лиама могло хорошенько шарахнуть током, пока он попадал лампочкой в патрон! Кто знает эти старые дома и надёжность проводки?

Уже закипая, Хедегор спрыгнул с табурета и потёр глаза – казалось, их натурально выжгло! Смаргивая слёзы и красно-зелёные круги, он наконец посмотрел на Фрэю.

Соседка в ответ таращилась на него, зажимая нос вымазанными в крови пальцами.

Лиам, мигом остыв, сконфужено пробормотал:

– С меня ящик Совиньона.

– Н… Не нужно, – заикаясь, прогундела Кьёр.

Вот тогда он и заметил её ошалевший взгляд, тут же вспомнив, как выглядит сам. Ледяная волна толкнулась в горле: испуг, смущение и злость – одним глотком. Захотелось придушить девчонку за это чистейшее отвращение в её глазах, за очередное напоминание.

«Не красавчик, да. Прости уж. Был бы я милахой, может, ты и не стала бы так яростно вырываться минуту назад, а?»

– Как хотите, – раздражённо цыкнув, Лиам отвернулся, прихватил табурет и пошёл к себе.

Кьёр потянулась следом. Когда она уже отворила дверь в свою квартиру, Хедегор услышал:

– Почему вы без света были? У вас нет фонарика?

Лиам остановился. И действительно, почему? Фонарик-то…

– Есть. Я как-то не подумал о нём, – он сказал правду, сам удивляясь, как взялся менять лампочки в темноте. Просто… Просто ему хватало скудного света, проникавшего в окошки между этажами, и он не стал морочиться с поисками фонаря.

Больше Фрэя ничего не сказала.

Лиам вздрогнул, когда стукнула дверь, и ключ провернулся в замке. Дважды.

А уровень доверия прямо-таки летит вниз со свистом! Ну, здорово. Сделал добро – получай симметричный ответ. Чего застыл? Иди, скройся в своей башне, страшный зверь, и не мозоль глаза людям.

Когда поднялся на свой этаж, Лиам из любопытства выключил свет. Не сразу, но очертания предметов стали различимы: уводящие вниз ступени, ручка двери… замочная скважина? Н-да. Он, в самом деле, видел в кромешной темноте. Интересный номер. Переступив порог, он включил бра в прихожей. Свет показался слишком ярким, хотя обычно восемь ватт настенной лампы Лиама устраивали. Щурясь и смаргивая слезы, он двинулся было к ванной, чтобы взглянуть на себя в зеркало, но вспомнил, что грохнул его вчера, и в растерянности остановился.

С глазами творилось что-то странное. Даже слабый свет аквариума немилосердно бил по сетчатке. Хедегор включил камеру на смартфоне и, направив на себя, снял несколько секунд видео. Автоматическая вспышка ослепила, но он постарался не отвести взгляд. Когда мельтешение цветных пятен под веками утихло, он нажал воспроизведение.

– О боже… что это?

Его зрачки были расширены, будто он закапал по полфлакона атропина [12] в каждый глаз. А ещё они не реагировали на свет. Совсем. Две чёрные бляхи, почти поглотившие радужку. Это вполне объясняло светочувствительность… Но кто бы ему объяснил, что случилось с самими глазами?!

«Ольсен для тебя с удовольствием разложит всё по полочками. Особенно, когда узнает, сколько ты теперь пьёшь успокоительных».

«Отравление барбитуратами», – всплыло в сознании.

«Хедегор, допрыгался».

«Отвали».

«Да щас, придурок. Твои таблетки на меня больше не действуют, сколько ни жри».

Лиам схватился за голову. Боль нарастала, распирая кости черепа. С трудом заставляя шестерёнки двигаться, он соображал, что ему делать.

«Вывести наркотик из тела!»

Как только мысль оформилась, все необходимые действия увязались в нужном порядке. Хедегор принял активированный уголь, через несколько минут выпил воды и слабительного. Не уверенный, что этого будет достаточно, зашёл в Интернет со смартфона и бегло просмотрел несколько статей о помощи при передозировке разной лекарственной дрянью. Взгляд выцепил два слова со въевшимся в подкорку смыслом «переливание крови», и Лиам, не читая дальше, достал из холодильника последний пакет эритроцитов. Положив его на стол рядом с телефоном, он задумался, звонить Ольсену или нет. Пальцы барабанили по чёрной поверхности тачскрина, взгляд залип на белой этикетке с маркировкой донорской крови.