Чистый грех - Сьюзен Джонсон

— Послушайте, это никак не изменит вашу жизнь, — сказала она.

— «Это»? Что вы имеете в виду, говоря «это»?

— Постель со мной. Теперь я, надеюсь, ясно выразилась? Я не мечтаю стать вашей женой.

— О, подобные разговоры мне не внове.

— Хотите сказать, вы слышали их слишком часто?

— По крайней мере на один раз больше, чем хотелось бы.

— Ну, я не она.

— Знаю. И проблема именно в этом.

— Вы сами делаете из этого проблему. Совершенно напрасно.

Адам вздохнул, расслабил напряженные мускулы, свободней вытянул ноги в кожаных штанах, но так и не опорожнил свой стакан с виски, продолжая бессмысленно греть его в руке.

— Сколько вы здесь пробудете?

— У вас на ранчо — совсем недолго. А вообще в Монтане проведу все лето и осенью отправлюсь на полуостров Юкатан.

— Чего ради?

— Там меня будут ждать друзья. Мы совершим экспедицию в Тикаль, древний город индейцев-майя. Так что я не повисну камнем у вас на шее.

— Извините за грубую прямоту, но мне сейчас не с руки заводить какие-либо отношения с женщиной, которая имеет силу вторгаться в мои сны. Мы с Люси только-только начали жить спокойно, без нервотрепки. И я не хочу возвращаться в знакомый хаос!

— Речь идет только о постели, Адам. Смешно так пугаться.

Молодой человек пристально посмотрел на дерзкую собеседницу. Она восседала на позолоченном диванчике тициановой Венерой — роскошнотелая, нежнокожая, пышноволосая…

— Как будто вы предлагаете мне чашку чаю, — пробормотал он.

— Но я предлагаю отнюдь не чашку чаю, — сказала девушка и резко встала. Поставив свой бокал на стол, она сделала несколько шагов к Адаму.

Молодой человек не шевельнулся, не изменил позы, не подобрал ноги. Он смотрел на носки ее туфель. Затем медленно прошелся взглядом по фигуре Флоры — вверх, вверх, вверх, пока не встретился с ее глазами.

— Похоже, эту битву я проигрываю, — хрипло процедил Адам.

— Похоже, — громким шепотом согласилась девушка. Ее взгляд стал опускаться — ниже, ниже, ниже, пока не уперся в продолговатый холм в паху его лосин. Еще полминуты назад там была равнина.

— Закрой-ка дверь, — сказал Адам все так же хрипло, но решительным тоном приказа.

Она подняла глаза, и их взгляды снова встретились.

— А если я не пожелаю закрыть дверь? — с вызовом спросила Флора. Женщина своенравная, извечная упрямица, она шла наперекор даже самым мягким приказам.

— Как вам угодно, — холодно отозвался Адам. Потом он рывком встал, шагнул к Флоре, чуть пригнулся, сгреб ладонью ее платье у колена и хозяйским жестом потянул вверх.

— Могут войти!

— Принимать это как «нет»? — спросил он. Кривя губы в дерзкой улыбке и глядя на Флору с насмешливым прищуром, Адам разжал руку, отшагнул — и вдруг снова опустился в кресло.

— Принимать это как «нет»? — в свою очередь спросила она с такой же дерзкой улыбкой. Краем глаза Флора видела, что его лосины по-прежнему топорщатся в паху.

Он усмехнулся — возбуждающе, чарующе…

— А не закрыть ли нам дверь вдвоем? Она улыбнулась своей маленькой победе.

— А чем плоха моя спальня — или ваша?

С ним случился новый припадок задумчивости. Но, слава Богу, короткий.

— Нейтральная территория предпочтительней, — наконец произнес молодой человек.

Тут Флора с такой стремительностью обрушилась к нему на колени, что он даже крякнул от неожиданности. Обвив его шею руками и приблизив губы к его лицу, она прошептала:

— Было бы славно, окажись на этой нейтральной территории хорошая кровать!

В его объятиях был сущий рай. Она упивалась нежной теплотой и ароматом его кожи, а ягодицами чувствовала его растущее возбуждение — растущее в самом прямом смысле слова. Покуда Флора находилась в нескольких шагах от него, он еще мог сопротивляться. Но когда они были вот так близко…

— Выбирай любую из десятка, — нежно произнес Адам и припал к ее губам. После долгого поцелуя он добавил: — Или выбирай все десять, если предпочитаешь марафон.

— Ммммм… — Она снова потянулась к его губам и в последний момент шепнула: — Показывай!

3

Отчаянно шурша кринолином платья о деревянные стенные панели, он проворно нес ее вверх по узкой и плохо освещенной лестнице для слуг, не желая случайно столкнуться в коридоре с лордом Халдейном. На первой же площадке молодой человек остановился и приник к губам девушки. Они едва не задохнулись в долгом и страстном поцелуе.

— Скорее! — взмолилась Флора, палимая огнем торопливого желания. — Ради Бога, скорее!!!

Темные бархатистые глаза Адама выразительно блеснули в полумраке. Было очевидно, что он распален не менее сильно.

— Подожди самую малость. — Необоримая дрожь в его голосе обещала минуты дикой страсти. — Мы почти у цели.

Он зашагал еще стремительнее, могучими руками ловко ворочая томно расслабленное тело Флоры — чтобы ненароком, в спешке, не ударить ее о перила или о стену. В секунду Адам преодолел несколько ярдов до ближайшей пустой комнаты на втором этаже.

Ногой он бесшумно прикрыл дверь, в темноте нашел дорогу к кровати и опустил Флору на шелковое покрывало.

Пока она резким движением вздергивала платье до пояса, он рвал ремень своих лосин.

Еще мгновение — и Адам уже вошел в нее.

Больше двух недель оба томились желанием, и поэтому сейчас они словно с ума сошли. Это первое соитие после разлуки было таким стремительным и сумбурным, что оставило по себе лишь бессвязное воспоминание. Оба двигались навстречу друг другу с бешеной скоростью, задыхаясь и хрипя.

Все кончилось так быстро, что каждый из них про себя подивился краткости этого жгучего наслаждения. Прекрасно… и все-таки слишком мгновенно!

— Прошу… прощения, — пробормотал Адам. Его дыхание еще не пришло в норму, и сердце молотом колотилось в груди.

— Не стоит… из… ви… нений, — таким же прерывающимся голосом отозвалась Флора. — Честное сло… во… Было пре… красно…

Он попытался ответить улыбкой, но и на это не хватило сил.

Улыбнулся Адам много позже, когда опять стал хозяином собственного тела и мозга, когда зажег лампу в изголовье и снова лег, так и не раздевшись, на измятое голубое покрывало.

— Если я ошибаюсь, то лучше солги мне в ответ… — сказал он, лениво и нежно водя указательным пальцем по ее обнаженной ключице, — но мне кажется, что эта комбинация… ну, я и ты… словом, по остроте ощущений то, что между нами, не идет ни в какое сравнение с тем… с тем, что бывало. Я прав?

— А зачем мне лгать? — ответила Флора с шаловливой улыбкой. Измятое платье, вместе с нижними юбками скомканное у самой талии, бесстыже оголяло ее ноги — и кожа повыше шелковых чулок была того же цвета, что и Флорины распаленные щеки.