Пленная Воля - Сергей Рафалович

Молитва девочки

Добрый, милый Боженька,завтра дай мне встатьсветлой и пригоженькой,и помилуй мать.

Братика-касатикавзял ты в небеса:подари за братикакозочку и пса.

Если небо хмурится,не хожу гулять:ах, позволь на улицев дождик постоять,

и с дворовым мальчикомв луже дождевойпокопаться пальчиком,поиграть с водой.

Дай мне булку сладкую,клейкий пирожок.Отведи украдкоюночью на лужок.

Там хочу со взрослымипри луне бродить,в лодке узкой весламипо воде водить,

увидать русалочку,лешего — в лесус бородой мочалочкой,с шишкой на носу.

Отрасти мне волосычерные, как смоль.В юбке длинной в полосыпоходить позволь.

Стану тотчас мамою,деток заведу.Сбрось мне с неба самуюяркую звезду.

Добрый, милый Боженька,если буду пай,укажи дороженькуза реку, где рай.

«Я предал девственную Майю…»

Я предал девственную Майю,чтоб в очи грешниц заглянуть,и жизнью горькой искупаюпаденья сладостную жуть.

К тебе, навек недостижимой,чей лик свободою зажжен,стремлюсь, влюбленный и любимый,в плену доступных дев и жен.

Так от измен иду к измене,на блеск огня, сквозь едкий дым.Но стоит всех земных мученийблаженство знать себя живым.

Девочке

Из-под юбки приутюженнойпанталончики видны.Где ты, где ты, суженый?Не прожди весны.

Быстро к годам год прибавится:что не к счастью, то к беде,и старухе здравицане звучит нигде.

Рано девочке невеститься,сиро в девках вековать.В гроб один уместится,двое — на кровать.

Не пора ль тебе, красавица,чары девичьи познать?Куклой позабавитсяне дитя, а мать.

Обезьянья ложь

В светлом тереме — царица,нежный лик румян.И, дразня, ей строит лицапара обезьян.

Знают все ее повадки,каждый жест и взгляд.На коленях, под лампадкойтак смешно стоят.

С уморительной ужимкойморщат лоб и носи следят за синей дымкойтонких папирос.

А когда ее лобзаетмуж, от страсти пьян,нежным ласкам подражаетпара обезьян.

Новый мир игрой творится,лик с личиной схож.И в душе таит царицаобезьянью ложь.

«Омут и трясина…»

Омут и трясина.На лесной опушкемэкает овца.А в избушкедвое под периной,на одной подушкедва лица.

Грязно и угарно,сумрачно и потно,ласки да пинки.Лай навис над псарней,и во мгле болотнойсветят огоньки.

Вербная неделя,в городе чухонцы,в очаге — зола…Не мели, Емеля,не убавишь хмеля…Сверху светит солнце,кверху — купола…

«Не жалей о том, родная…»

Не жалей о том, родная,что, сжигая жизнь дотла,наша страсть, как мы, земная,стать небесной не могла.

Дольний мир не призрак зыбкийи не гладь пустых зеркал,где, склонясь к твоей улыбке,жарких уст я б не ласкал.

Ширь земная не темница,и не узник темный крот.Но не тщетно душам снитсяМир заоблачных высот.

Не гляди же исподлобьяи не верь слепым мечтам:или в мире нет подобья,иль подобье тут и там.

На челне, приладив снасти,к звездам по морю плыви,и в лучах бесскорбной страстискорбной радуйся любви.

«Белый снег под небом синим…»

Белый снег под небом синим,там — огонь, а тут — огни.И зажженный вместе с ними,я сияю, как они.

Легок я, и чист, и светел,как морозный, ясный день.Кто у ног моих заметилпритаившуюся тень?

Но давно я с нею связан,и давно к земле приникто смешон, то безобразенэтот чуждый мне двойник.

Если б солнце не блестело,если б сам я был иной,тенью черной Лепореллоне простерся бы за мной,

гул язвительного смехане скользил бы по земле,и за мной бы не проехалСанчо Панса на осле.

«Холоп иль царь, певец иль воин…»

Холоп иль царь, певец иль воин,на склоне лет, в расцвете сил,Господней милости достоин,кто недостойную любил,

кто тем, чья прихоть жаждет чуда,с землею предал небеса,и путь от святости до блудапрошел, не веря в чудеса,

кто сотворил земные былии красоту не бывших стран,кто ринул в даль автомобилии в высоту — аэроплан,

и над мирами лик Мадоннызажег во мгле пустых зеркал,где легковерно соблазненныйсвое горенье отражал.

Нищенка

Какая б ни была погода,во мгле ночей иль в блеске дня,все та же нищенка у входав мой дом безмолвно ждет меня.

В лохмотья смрадные одетаи в грязный кутаясь платок,она бесчисленные летаблюдет таинственный зарок.

И чуть касаясь шерсти клейкой,в ее протянутую дланькладу я медную копейку,как данник, приносящий дань.

Того ли ждет она, таяся?иль жаждой злою дух объят,как зверь, что чует запах мясаи крови пьяный аромат?

Но в час урочный и зловещийона проникнет за порог,раскрыв глаза, где сонно блещетобет бессолнечных дорог.

Как вор уверенный и дерзкий,во мгле ночной иль в блеске дня,склонит ко мне свой облик мерзкийи жизнь отымет у меня.

И не поймет в тот час последний,добычу легкую тая,что никогда копейки меднойне стоила вся жизнь моя.

«В окно бегущего вагона…»

В окно бегущего вагонагляжу на встречный бег земли.В ее разрыхленное лоноеще посевы не легли.

Омыта вешними ручьямии от стыда потупив взор,она, как жены пред мужьями,свой белый сбросила убор.

И обнажаясь не впервые,уже предчувствует, что тут,где пали стрелы золотые,колосья желтые взойдут.

Пред голубой опочивальнейвесь мир восторженно склонен.И лишь меня на пир венчальныйне мчит грохочущий вагон.

«Хочу я знать, свободна ль ты, родная…»

Хочу я знать, свободна ль ты, родная,безбрежная, бездонная земля,простершая от края и до краянеобозримые поля?

И если ты от смерти к воскресеньюединый путь проходишь каждый год, —покорна ль ты свободному влеченью,иль темный рок стремит тебя вперед?

Когда весной, пушистый мех стряхаяи тело жаркое бесстыдно обнажив,ты страсти ждешь, вакханка молодая,чужой ли прихотью подсказан твой порыв?

Тебя молю, тебе одной поверю:раскрой мне тайну жизни и любви.Мы подошли к незримому преддверью:отдай мне ключ… иль имя назови.

Чтоб верным быть решению простому,я должен знать, чьей правдой мы живем?гореть ли мне, как солнцу золотому,иль, как звезде, мерцать чужим огнем?

«Свои мечты я перерос…»