Пленная Воля - Сергей Рафалович

В буднях

Прикован к будням, — не иначеЖиву я, чем толпа живет,И все же в ней я самый зрячий,Хоть только скромный книгочет.

От сел забытых до столицыСомкнулся тесный хоровод,И всюду сдвинулись границы,И всюду низок небосвод;

И те же всех терзают муки,Волнует страсть, гнетет печаль;И стали очи близорукиС тех пор, как близкой стала даль.

Мой глаз привык к иным просторам,И там, где всё — один намек,Я уловил привычным взоромВ теснинах дней незримый рок;

И дальнозорок, чуткомыслен,Читаю тайнопись времен,Где путь неведомый исчисленИ мир безбрежный отражен.

Но круга я не размыкаюИ от толпы не отхожу:Пока последних тайн не знаю,Того, что знаю, не скажу.

Ненужная жизнь

Я возвратился из дальних странствий:Все тот же город, все тот же дом.Так просто будет в былом мещанстве,Как в старом кресле, забыться сном.

Не надо мыслей, не надо воли,В привычке каждой — ярмо и кнут.Покорны люди воловьей долеИ жвачку жизни жуют, жуют.

Все отцветает — один не вядокЦветок, таящий не мед, а лед;От века имя ему — порядок,И для безумцев оно — расчет.

От зорь рассветных до зорь вечернихНам светит солнце, и ночь темна;И с тем, кто принял венец из терний,Мы кубка жизни не пьем до дна.

Мой час размечен, мой шаг размерен,И дни мелькают, как частокол.Везет коляску не конь, а мерин,И пашет землю не бык, а вол.

Рассудок трезвый, как страж гаремный,С души и сердца не сводит глаз.Так просто будет, как жизнь — никчемный,О жизни прошлой забыть рассказ.

Игрушка

Мальчик в куртке и береге— Ручки пухлы, как щека, —Мчит в игрушечной каретеНеживого седока;

Семенят-топочут ножки,И головкой вертит онВ такт веселенькой окрошкеИз мелодий всех времен;

То налево, то направоОн описывает круг,Прихотливою забавойЗаполняя свой досуг;

И не знает, что шарманкуИ карету — вместе с ним —Гувернантка-англичанкаЗавела ключом одним;

Что, игре отдавшись, детиНе заметят скрытых пут,И судьбы своей на светеЛучше кукол не поймут.

Дон-Жуан

То бунтарь, то витязь БожийБез меча и без креста,Всюду был он лишь прохожий,Здесь на дьявола похожий,Там похожий на Христа.

Вечно юн и вечно светел,Быстр, изменчив и шутлив,В мире мира не заметил,Точно в нем лишь женщин встретилИ не жил, не полюбив.

Что сверкало и горелоПереливчатым огнемВ сердце пылком, в сердце смелом,И влекло живое телоОслепительным путем?

И какой мечтой напраснойОдержим и осиян,Расточал он ежечасноВсе соблазны страсти властной,Каждой женщиною пьян?

Или в нем незримым чудомВоплотился и возник,Дважды мир, влекущий всюду— К целомудрию и к блуду, —Женских душ двоякий лик?

Магдалина

Призывной тайною порокаВ провалы темные влекома,Каким огнем ты сожжена,Солнцеволоса, лунноока,Желанна всем и всем знакома,Не мать, не дева, не жена?

В других таящегося блуда,В тебе ли алчущего полаТы соблазненная раба?Иль сердце вечно жаждет чуда,И до незримого престолаДойдет немолчная мольба?

Когда протягиваешь руки,И размыкаются колени,И груди жадные тверды, —На миг, от встречи до разлуки,Испепелишь ли всех томленийВ душе нестертые следы?

Иль нам неведомою жертвойВлекома к цели нам незримой,Как солнца луч в грязи чиста,Над правдой нашей, правдой мертвой,Блеснешь лампадой негасимойУ ног воскресшего Христа?

Из сборника «СТИХОТВОРЕНИЯ» (Петроград, 1916)

Посвящение

О если б были справедливына небе рок и судьбы тут,и оставались вечно живыхоть те, кого любовно чтут,

имели б в мире оправданьеи смерти непрощенный грех,и недостойные страданья,и незаслуженный успех.

Но ты, мгновенная подругабесследно проходящих лет,в часы труда и в миг досугамой цвет земной, мой звездный свет,

уйти забытою не можешь,совсем исчезнуть не должна,и расцветет на смертном ложетвоя бессмертная весна.

Судьба безжалостная ляжетмеж нами черною межой,но душу, пламенея, свяжетпотомок дальний и чужой

с твоею, нежно озаренной,сквозь лик пленяющий в былом,моей любовью незаконной,моим непризнанным стихом.

Канатный плясун

Над рудою пляшет гноми над грешниками черти:мне — канатным плясуномсуждено пребыть до смерти.

Не погаснет никогдазлой огонь, что вихрем вьется,не рассыплется руда,и канат не оборвется.

Лишь на дальнюю звездузаглядевшись беспричинно,я в бездонность упадус высоты пятиаршинной.

И в руках сжимая шест,точно посох вечных странствий,сам себя, как зыбкий крест,проношу в пустом пространстве.

Колыбельная песня

Тихо теплится лампадка,тихо часики стучат.В колыбели спал я сладкомного лет тому назад.

Были дни короче ночи,сон без снов и явь, как сон.Ныне отдых стал корочеи заметней ток времен.

На большой я сплю кровати,мой ночник давно погас.На незримом циферблателишь один отмечен час.

Неизбежно близкой целине достичь я был бы рад.Сладко спал я в колыбелимного лет тому назад.

Были весны, были зимы,спеют груши, сжата рожь.И, как я, в очах любимыхзнойный юг ты обретешь.

Дням отцветшим нет расцвета,и не каждый месяц — Май.Но искать, как птицы, летав дальний край не улетай.

Лес угрюмый, жуткий шорох,ветер, стонущий в степи…В женской ласке, в женских взорахкрай родимый полюби.

Все узнал я, все изведал,не однажды согрешил,только родины не предали любви не изменил.

Не поймешь ты этой песни,не запомнишь грустных слов…Что желанней, что чудесней:сны без сна? иль сон без снов?

Молитва девочки

Добрый, милый Боженька,завтра дай мне встатьсветлой и пригоженькой,и помилуй мать.

Братика-касатикавзял ты в небеса:подари за братикакозочку и пса.

Если небо хмурится,не хожу гулять:ах, позволь на улицев дождик постоять,

и с дворовым мальчикомв луже дождевойпокопаться пальчиком,поиграть с водой.

Дай мне булку сладкую,клейкий пирожок.Отведи украдкоюночью на лужок.

Там хочу со взрослымипри луне бродить,в лодке узкой весламипо воде водить,

увидать русалочку,лешего — в лесус бородой мочалочкой,с шишкой на носу.

Отрасти мне волосычерные, как смоль.В юбке длинной в полосыпоходить позволь.

Стану тотчас мамою,деток заведу.Сбрось мне с неба самуюяркую звезду.

Добрый, милый Боженька,если буду пай,укажи дороженькуза реку, где рай.

«Я предал девственную Майю…»