Мягкая машина - Уильям Берроуз

Я уехал в Мехико и вместе с группой археологов приступил к изучению майя… Майя жили в нынешних Юкатане, Британском Гондурасе и Гватемале… Известные факты из их истории я перечислять не стану, однако для понимания моего доклада необходимы некоторые сведения о майянском календаре… Майянский календарь начинается с вымышленной даты 5-го ахуа 8-го кумбу и доходит до конца света, так же точно установленной даты, описанной в кодексах как Момент, когда некий Бог зальет землю водой… Майя имели солнечный, лунный и обрядовый календари, сцепленными колесами катившиеся от пятого ахуа восьмого кумбу до самого конца… Неограниченная власть жрецов, составлявших около двух процентов населения, зависела от степени их контроля над календарем… Вывод о пределах этой числовой монополии можно сделать из того факта, что в устной речи майя нет чисел больших десяти… Современные индейцы, говорящие на языке майя, пользуются испанскими названиями цифр… Майянское земледелие было основано на вырубке и сжигании… Под пашни земли майянского района использовать нельзя, поскольку в шести дюймах от поверхности расположен пласт известняка, и метод вырубки и сжигания применяется по сей день… А успех земледелия, основанного на вырубке и сжигании, зависит от точного выбора времени… Кустарник следует вырубать строго в определенный момент, чтобы он успел высохнуть, а сжигание производится до начала дождей… Ошибка в расчете на несколько дней — и годовой урожай потерян…

Майянские письмена расшифрованы еще не до конца, однако известно, что большая часть иероглифов имеет отношение к датам календаря и эти цифры уже переведены… Не исключено, что другие нерасшифрованные знаки относятся к обрядовому календарю… К настоящему времени сохранились лишь три кодекса майя — один в Дрездене, один в Париже и один в Мадриде, остальные сжег епископ Ланда… Майянский язык в значительной степени остается живым, и в самых отдаленных деревнях не говорят ни на каком другом… Еще о повседневной работе… Я изучал язык майя, прослушивал магнитофонные записи на этом языке и микшировал майянский с английским… Я сделал бесчисленное количество фотомонтажей майянских кодексов и остатков материальной культуры… следующий шаг заключался в подборе “сосуда”… Мы просеяли множество кандидатов и остановились на молодом майянском рабочем, незадолго до этого приехавшем с Юкатана… Этот двадцатилетний парнишка был почти чернокожим и обладал покатым лбом и носом с горбинкой, характерными для древних майя… (физический тип подвергся лишь небольшим изменениям)… Он был неграмотен… У него была давняя эпилепсия… Выражаясь языком медиумов, он был “восприимчивым”… Еще три месяца я проработал с этим парнишкой, микшируя на магнитофоне его речь с моей… (К тому времени я уже бегло говорил по-майянски… В отличие от ацтекского, этот язык весьма прост.) Пришло время для “операции транспортировки”… “Я” должен был переместиться в тело этого юного майя… Такая операция запрещена законом, и лишь немногие способны ее осуществить… Меня направили к американскому доктору, который пристрастился к тяжелому металлу и лишился диплома… «Это лучший в отрасли мастер транспортировки, — сказали мне. — За определенную плату».

Доктора мы нашли в прокуренном кабинете на авениде Синко де Майо… Это был худощавый серый человек, который мелькал, то и дело теряя резкость, как старый фильм… Я сказал ему, что мне нужно, и он взглянул на меня из дальнего далека без проблеска сердечного тепла или враждебности, без какого-либо из тех чувств, что я испытывал сам или замечал в других… Он молча кивнул, приказал майянскому парнишке раздеться и пробежал искусными пальцами по его обнаженному телу… Доктор взял коробку, похожую на некий прибор с электрическим приводом, и медленно провел ею по спине парнишки от основания позвоночника к шее и обратно… Прибор щелкал, как счетчик Гейгера… Доктор сел и объяснил, что, как правило, операция выполняется “методом повешения”… Шея пациента ломается, и во время происходящего вследствие этого оргазма он перемещается в другое тело… Однако этот метод уже устарел и весьма опасен… Для успешного исхода операции следует работать с чистым сосудом, не подвергавшимся паразитной инвазии… В настоящее время найти такие объекты практически невозможно, категорически заявил он… Он бросил взгляд холодных серых глаз на обнаженное тело юного майя:

— Данный объект кишит паразитами… Примени я тот варварский метод, коим пользуются некоторые мои ученые коллеги… (безымянные задницы)… и вас до последней косточки сожрали бы крабообразные паразиты… Моя методика совсем иная… Я работаю с формами… Ваше тело останется здесь в целости и сохранности и подвергнется интенсивному замораживанию… Вернувшись, если вы все-таки вернетесь, вы сможете получить его обратно. — Он бросил саркастический взгляд на мой живот, обвисший от сидячего образа жизни горожанина…

— Можно было бы сделать желудочную складку, молодой человек… Но всему свой черед… Операция транспортировки займет несколько недель… И предупреждаю: она обойдется недешево.

Я сказал ему, что цена не имеет значения… Вес мои расходы оплачивала “News”… Он кивнул:

— Приходите завтра в это же время.

Когда мы вновь оказались в кабинете доктора, он представил меня худощавому молодому человеку с таким же, как у доктора, отстраненным взглядом серых глаз…

— Это мой фотограф… Свои формы я изготовлю из его негативов.

Фотограф сказал мне, что его зовут Химинес… («Зовите меня просто Джимми Кадр»…) Мы проследовали за “Кадром” в студию, находившуюся в том же здании и оборудованную 35-миллиметровой кинокамерой и майянскими задниками… Он поставил нас перед камерой нагишом, с эрекцией и в оргазме, и осторожно разрезал изображения и совмещал их по средней линии наших тел… Мы приходили в кабинет доктора три раза в неделю… Внимательным, холодным и бесстрастным взглядом он просматривал рулоны пленки… И водил по нашим спинам щелкающей коробкой… Потом он ввел нам лекарство, которое описал как одну из разновидностей апоморфиновой формулы… Инъекция вызвала одновременно рвоту и оргазм, и я несколько раз обнаруживал, что блюю и извергаю семя в майянский сосуд… Доктор сказал мне, что эти процедуры являются лишь подготовительными мероприятиями и что сама операция, несмотря на все меры предосторожности и мастерство, все еще остается достаточно опасной.

По прошествии трех недель доктор определил, что время для операции настало… Он уложил нас рядышком на операционный стол под заливающим все светом прожекторов… Фосфоресцирующим карандашом он провел линию посередине наших тел, от ямки под носом до прямой кишки… Потом он ввел нам голубую жидкость тяжелой холодной немоты, и с размагниченных моделей посыпалась словесная пыль… Из далекого полярного далека я видел, как доктор отделяет друг от друга половинки наших тел и собирает составное существо… Я очнулся в чужой плоти и увидел все по-другому, в моем мозгу роились мысли и воспоминания юного майя…

Доктор дал мне пузырек рвотного лекарства, которое, как он объяснил, является эффективным средством для блокирования любых контролирующих волн… Он вручил мне и другое лекарство, которое при введении его любому человеку дает возможность на несколько часов занять его тело — но только ночью…

— Главное — успеть до восхода солнца, иначе каюк… заживо крабы сожрут… Ну, а теперь остался лишь вопрос о моем гонораре.

Я вручил ему портфель, набитый банкнотами, и он растворился в сумерках, жалкий и неприметный, как старый джанки.

В газете и посольстве меня предупредили, что я буду действовать на свой страх и риск, за тысячу лет от какой-либо помощи… У меня был вшитый в ширинку вибрационный кинопистолет, а также портативный магнитофон и транзисторный приемник, спрятанные в глиняном горшке… На самолете я долетел до Мериды, где принялся устанавливать контакт с “брокером”, который мог связать меня с “проводником во времени”… Большинство этих так называемых “брокеров” — старые пьющие мошенники. Не был исключением и первый, с кем я установил контакт… Меня предупреждали, чтобы я ничего не платил, пока не буду удовлетворен принятыми мерами… Этого “брокера” я нашел в грязной лачуге на окраине, окруженной кучами металлолома, старых костей, разбитой керамики и отработанных кремней… Я выставил бутылку агуардьенте, и брокер тотчас опрокинул пластмассовый стаканчик чистого спирта и принялся раскачиваться взад-вперед на табуретке, в то время как я объяснял ему, по какому делу пришел… Он отметил, что выполнить мое желание чрезвычайно трудно… К тому же это опасно и запрещено законом… Он может попасть в беду… Кроме того, я могу оказаться осведомителем Полиции Времени… Ему придется это обдумать… Он выпил еще два стаканчика спирта и в оцепенении рухнул на пол… На следующий день я пришел опять… Он обдумал это и — может быть… Так или иначе, ему понадобится неделя, чтобы приготовить снадобья, а сделать это он может, лишь будучи основательно обеспечен агуардьенте… И он до краев наполнил спиртом еще один стакан… Крайне недовольный тем, как идут дела, я ушел… Когда я двигался в сторону города, ко мне пристроился мальчишка…