Шуруп - Владимир Николаевич Васильев

юношеский пыл за время учебы не успел выветриться начисто, и детская страсть ко всяческим казакам-разбойникам в Виталии Шебалдине отнюдь не уснула. Да еще пришло четкое осознание: предстоящие казаки-разбойники – ни в коем случае не игра, там все всерьез и по-крупному. Слишком уж обыденно Терентьев говорил о возможной гибели – так говорят только на настоящей войне. Впрочем, военные во все века гибли и безо всяких войн.

– Да, ступеней четыре. Ты, стажер, учишься, у меня на подхвате. Я, основной оперативник, плащ, так сказать, кинжал и все такое прочее. Начальник отдела, его функции: общее руководство, стратегическое планирование, ну и взаимодействие со флотом, войсками и гражданскими. И покровитель на самом верху, невидимый и почти неощутимый, пока нам жопу не начнет припекать всерьез. Но учти, это не значит, что можно расслабиться и наломать дров: по тупости спасать тебя никто не станет, чик – и нету стажера. Даже притом, что у нас каждый человек – штучный товар; обучают долго, но и спрашивают по-взрослому. Уяснил?

– Вполне…

– Тогда по второй, и с алкоголем на этом все. Давай, стажер!

Бутылка с коньяком так и простояла до самой ночи на столе надпитой и более нетронутой – никто к ней не прикоснулся. Виталию, говоря начистоту, не слишком и хотелось продолжать – ему было любопытно, он слушал.

– Чем конкретно мы занимаемся? – приступил к самому интересному Терентьев. – Если коротко, то мы – эксперты.

До чего же теперь нравилось Виталию это «мы»… Обида и растерянность первых минут в кабинете Тревиса-среднего истаяли и рассеялись почти без следа.

– Напрашивается вопрос, – продолжал Терентьев, – эксперты по чему, в какой области? А вот тут-то коротко и не ответишь, поэтому считай мои слова первой лекцией в процессе обучения. Для начала – что ты знаешь о чужих?

– То же, что и все, – пожал плечами Виталий. – Неизвестно, кто они и откуда, неизвестно, когда и куда делись. Находят их артефакты время от времени… Пожалуй, что и все. Во всяком случае, в Академии на этот счет была одна-единственная обзорная лекция. Еще на первом курсе. Или не лекция, коллоквиум? Не помню уже…

Терентьев удовлетворенно покивал: похоже, именно такого ответа он и ждал.

– Где собирают космические корабли, спрашивать не буду, это ты знать обязан. А вот где производят модули и запчасти для них? Знаешь, а?

– Да наверное там же, где и корабли собирают, на орбитальных заводах, – предположил Виталий достаточно уверенно. – Может, на Луне еще, на Венере и Марсе, на спутниках. Но явно не на Земле.

Об орбитальных заводах ученики Академии действительно кое-что слышали – должны же будущие пилоты знать, где рождаются их будущие корабли! Кроме того, в конце третьего курса каждую группу даже возили на один из таких заводов понаблюдать воочию, как со стапелей сходят новенькие сотки и двухсотки. «Дельта-Чичарита», которую вместе с однокашниками посетил Виталий, во всяком случае, собирала сотки и двухсотки. Но вот о производстве комплектующих за шесть лет в Академии речь как-то ни разу не заходила, Виталий сообразил это только сейчас. И ведь даже мысли не возникало уточнить все это, выяснить… Может, потому, что курсантам просто не давали на это достаточно свободного времени?

Землю Виталий тоже упомянул неспроста: на Земле стадо, а стадо гражданами намеренно держится от космоса на приличном расстоянии. Людям стада даже приближаться к посадочным зонам запрещено, да и разве нужно им это, когда работать не надо, жратвы вдоволь, а мест, где можно отлично повеселиться, значительно больше, чем посадочных зон?

– В целом угадал, – сообщил Терентьев. – Комплектующие для кораблей производятся почти везде, где есть для этого сырье, условия, ресурсы и инфраструктура. Кроме Земли, тут тоже понятно почему. Но есть одна закавыка, которая, между прочим, впрямую попадает под подписку о неразглашении, так что учти, это не для всех.

Виталий привычно напрягся.

– Закавыка эта состоит в том, что из всех комплектующих, которые идут на сборку кораблей, мы, то есть Земля и Колонии, производим меньше двадцати процентов. Семнадцать и четыре десятых, если с округлением. И это в основном начинка камбуза, гальюнов и прочая муть вроде душевых кабинок и страховочных поручней, которая идет не только на корабли. Ну опять же не полностью, но где-то девять десятых из этих семнадцати с хреном процентов – не уникальные комплектующие для судостроения, а суровый бытовой унификат. Строго говоря, почти все это можно было бы производить и на Земле, если бы не решили там свернуть вообще любое производство от греха и стада подальше. А остальные восемьдесят два с лишним процента корабельной начинки – это артефакты чужих. Мы почти ничего не знаем толком: ни как они работают, ни почему работают, ни отчего иногда перестают работать. Мы ими просто пользуемся по мере того, как находим и ощупываем, вот и все. Понимаешь, почему эта информация засекречена даже от большинства граждан? Наши корабли – вообще-то не очень наши корабли.

– Но ведь… Но ведь… – забормотал ошарашенный Виталий, которому такие внезапные подробности и в страшном сне присниться не могли. – А если какие-нибудь из этих артефактов вдруг перестанут находиться? Или станут попадаться реже других? Заводы же встанут!

– Да они и так большею частью стоят, – вздохнул Терентьев. – И именно поэтому кораблей во флоте так катастрофически не хватает. Сколько из вашего выпуска сразу сядет к пультам, а не рассеется по ангарам? Человек сорок во флоте и человек сто в войсках?

– В войсках вроде больше, человек двести, – машинально поправил Виталий.

– В мое время речь шла о сотне. Значит, кое-как работаем, это чудесно! Но все равно, двести сорок человек из двух тысяч! Это мало, непростительно мало! По-хорошему нужно открывать еще десяток пилотских академий и параллельно клепать корабли – тысячами! Но для этого необходимо расширить поиски артефактов и чужих баз, а для поисков, в свою очередь, не хватает опять же кораблей и толковых пилотов. Замкнутый круг получается. Все мы – заложники относительного дефицита; относительного, потому что медленный прирост все-таки есть, и строится кораблей все-таки больше, чем теряется. Я, кстати, слышал, что Преображенский полк через годик-другой собираются произвести в гвардейские, доукомплектовать людьми и техникой, а потом заслать на свеженькую колонию… Флабрис, Дзета Тукана, слыхал? Об этом в Генштабе давно шепчутся, даже грифа «секретно» эта информация давно не имеет. Но в низах пока не очень распространилась, больше как байка-мечта.

– А кто ж тогда на Силигриме останется вместо преображенцев? – жадно поинтересовался Виталий. – Разве можно такую крупную колонию без прикрытия оставлять?

– Без прикрытия никакую колонию нельзя оставлять, –