Иона - Джеймс Херберт

И удивился, увидев говорившего.

Мальчик сидел прямо в кроватке и шевелил пальцами ног под одеялом. Казалось, он не обращает внимания на стоящего в дверях Фиша. Крохотные ручки были сложены на коленях, голова наклонилась вперед, словно мальчик что-то рассматривает. Но хотя он говорил, беседа была односторонней, поскольку никого рядом не было.

Старик был удивлен не самим фактом — он уже привык к детским фантазиям, — но тем, что этот мальчишка, с тех пор как попал в приют, вряд ли вообще говорил с кем-либо, Фиш знал, что персонал даже сначала обеспокоился, думая, что мальчик запаздывает в развитии, но тот оказался довольно смышленым. Просто замкнутым. Нет, они употребляли другое слово. Самоуглубленным — что-то вроде этого. А теперь он вовсю говорит. Ну, он получит, если кого-нибудь разбудит.

Фиш вошел в комнату, пылая злобой, но заставив себя ступать на цыпочках. Мальчик заметил его, лишь когда на кроватку упала тень.

— Ну, маленький кошмар, в чем дело? — свирепо проговорил старик. — Давай, давай! Думаешь, так и надо в этот час ночи? Хочешь разбудить остальных?

Довольный собой, Фиш угрожающе навис над мальчиком.

— Как тебя зовут? Джимми, да? Погоди, скажу мистеру Бейли, что ты мешаешь всем спать.

Фиш потянул носом и завертел головой, принюхиваясь. Его взгляд снова упал на ребенка.

— Что, обделался?

Мальчик молчал.

— А ну, отвечай! Минуту назад вовсю болтал!

Мальчик начал сворачиваться в маленький комочек, он зажал голову меж колен, руки прижал к животу.

— Маленький гаденыш!

Фиш отвесил ему легкий подзатыльник. Он не повышал голоса, но грубость действовала. Старик схватил мальчика за плечи, поднял и повернул, чтобы посмотреть на заднюю часть ночной рубашки. Мальчик закричал, звук походил на еле слышное тявканье, но Фиш зажал ребенку рот рукой.

— Не смей шуметь, зараза!

При тусклом свете через приоткрытую дверь он проверил рубашку и к своему разочарованию не обнаружил ни сырости, ни пятен. Старик заворчал и дал мальчику упасть обратно в кроватку, но успел отвесить крепкий шлепок.

— Ложись и больше не шуми. Утром мистер Бейли тобой займется!

Мальчик залез с головой под одеяло, так что виднелся один вихор. Одеяло судорожно тряслось, словно от сдерживаемых рыданий.

Фиш еще раз осмотрел комнату: кто-то все же, наверное, навалил. Или кого-то стошнило. Странный запах. Старик зашаркал из комнаты, что-то тихо бормоча про себя. Дверь он оставил, как всегда, приоткрытой — вечно мистер Бейли выговаривает ему за невнимательность! — и воровато покрался по ступеням.

Он спустился на одну ступеньку, когда услышал сзади шлепанье босых ног. Старик полуобернулся и только успел заметить маленькую фигурку, появившуюся из тени теперь уже широко распахнутой двери. Маленькие ручки — сильные ручки — толкнули его, и он кубарем полетел вперед, ступени летели навстречу.

Фиш скатился по лестнице и, будь его члены помоложе, мог бы выжить. Но на повороте лестницы голова налетела на стену, и шея хрустнула, как тронутый морозом сучок, очки в проволочной оправе соскочили с носа и повисли, зацепившись за ухо.

В последний момент перед роковым ударом, пока сознание еще не покинуло его, он успел заметить площадку наверху лестницы. Но там было пусто. Совсем пусто.

6

Келсо пил вторую чашку кофе. Он отодвинул льняную занавеску. Снаружи стоял ясный день — заявка, что весна наконец наступила. Келсо смотрел, как по переулку между трейлеров тащится Элли Шепхерд, двумя руками прижимая к себе набитую хозяйственную сумку. Ее темные волосы были повязаны ярким красно-белым шарфом, узел свешивался на шею. Джинсы прикрывала видавшая лучшие дни желто-коричневая непромокаемая куртка. Поймав его взгляд в окне, девушка сверкнула улыбкой. Явное улучшение.

Он открыл дверь, и она внесла с собой запах свежего морского воздуха.

— Я не слышал, как ты ушла, — сказал Келсо.

— Да, не хотела тебя беспокоить. Ты храпел, как свинья. — Она плюхнула сумку на коврик и начала разгружать. — Утром я осмотрела твой буфет. Ты кто? Борец с чревоугодием? Ты ненавидишь еду?

— Хм, я и не заметил, что все кончилось. Обычно я каждую неделю пополняю запасы.

— Наверное, еще немного, и ты бы умер с голоду. Хочешь позавтракать?

— Я только что закончил.

— Кофе? — она скорчила гримасу. — Так ты никогда не вырастешь в большого мальчика.

— Я обычно не ем по утрам.

— Да, это видно. Ну, а я проголодалась — может быть, составишь компанию?

Пошуровав в шкафу рядом с раковиной, она вытащила сковородку, и вскоре аппетитный аромат жареной ветчины, приправленный запахом свежезаваренного настоящего кофе и поджаренного хлеба, поднял соки даже в пассивном по утрам желудке Келсо.

— Нормально спала? — спросил он, зевнув и поняв, что сам провел ночь не очень хорошо.

— Прекрасно. Эти койки удобнее, чем кажутся. А как твоя кушетка?

— Хорошо. Она и предназначена на такой случай.

— Ты мог занять койку надо мной. Меня бы это не потревожило.

— А меня? — пробормотал он.

— Что-что?

— Я говорю, мой храп не дал бы тебе уснуть.

Она усмехнулась:

— Может быть.

Перед Келсо легли три ломтика ветчины, зажатые между двумя поджаренными кусками хлеба.

— Я тебе говорил...

— Ерунда. Каждый может утром поесть, если сделает усилие. — Она схватила его кофейную кружку, вылила остатки в раковину и заменила их пенистым горячим кофе. Пепельница у его локтя, с вечера полная окурков, была вычищена, содержимое вытряхнуто в мусорное ведро.

— Спасибо, мамочка, — сказал Келсо, когда девушка обернулась.

— Если ты храпишь, как свинья, это не значит, что и жить нужно так же. Как бутерброд?

Чтобы ответить, он попытался проглотить, но не смог полностью освободить горло.

— Это хрюканье означает, что ничего? — спросила она.

Он кивнул и протолкнул остатки с помощью кофе, обжегшего губы.

— Как ты умудрилась не выйти замуж? — наконец удалось выговорить ему. Прошлым вечером он обратил внимание на средний палец ее левой руки.

— Откуда ты знаешь? Отсутствие кольца может входить в мою легенду. Я твоя девушка.

— А что, замужем?

Она покачала головой и присела за стол. Ее бутерброд был почти таких же размеров, что и его.

— А ты как умудрился?

Снова в его глазах мелькнула тревога, но тут же исчезла.

— Это заметно? — спросил он, и девушка ощутила его сознательное стремление расслабиться.

— Что? Что не женат? Да, это заметно. Но мне вкратце рассказали о тебе.

Келсо нахмурился.

— И что тебе еще рассказали?

— О, только в общих чертах биографию. Ты хороший агент.

— И больше ничего?

— А есть еще что-то?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});