Редкая обыкновенность - Александр Сергеевич Глухов

к Любе – девушке, в общем-то хорошей, начитанной и музыкальной.

Неделю спустя, уже более обширной компанией мы устраивали по ночам танцы в магазине, для чего магазин закрывался в шесть вечера, а часам к девяти, или чуть позже, предварительно отключив сигнализацию, собирались вновь.

Подкрадывалась зима, со своими свирепыми морозами. Михаила Дмитриевича Королева к огорчению и даже ужасу близких, положили в онкологическую больницу города Балашиха. Виталию прибавилось забот, надо было срочно поступать на работу. Тут как раз вовремя, подвернулась так называемая «Быковская академия» – очень своеобразное учебное заведение Министерства связи. О зарплате, которую платили ее выпускникам, слагались легенды. Именно последнее решило все сомнения. Оба мы помчались в Москву, во второй Краснопрудный переулок, близ Казанского вокзала. Сначала, не зная дороги, зашли со стороны платформ и лихо сиганули через бетонный забор, оказавшись на территории ПЖДП. Не глядя на то, что группа давно уже училась, меня и «Бубнового» без препятствий и проволочек быстренько оформили и отправили в аэропорт Быково. «Академией» назывался учебный комбинат, который готовил заместителей начальников почтовых гонов…

И закрутилась жизнь. Мы успевали учиться, ездить на тренировки в Егорьевск и продолжать магазинно-дискотечную эпопею.

Приближался Новый год. Хотелось его отметить как-то по-особенному. Выручил Лешка Губарев, сумев уболтать мать с бабкой предоставить в наше распоряжение их огромную дачу в Сазоново дня на два-три, разумеется, под бабкиным присмотром.

Барак уже переселили, люди въехали в хорошие квартиры третьего микрорайона Егорьевска, близ зоны отдыха и лодочной станции, которые вскоре закрыли. Не переехали две семьи, они тоже получили новую жилплощадь, но, по инерции продолжали жить на старом месте, с которым сроднились. Митька Ряжнов, который несмотря на возраст и инвалидность, еще состоял в должности истопника -дровокола, наслушался о похождениях Виталия, с различными оценками и комментариями, решил собственными глазами посмотреть на его избранницу. Морозное ясное небо прочерчивали инверсионные следы самолетов ЛИИ. Снег под протезом похрустывал звонче, чем под здоровой ногой. В магазине, он пару-тройку минут маялся, определяя, которая из двоих «Бубновая Дама», потом уверенно шагнул к Ольге (нюх оказался у него безошибочный):

– Ты, что ли Виталькина подруга?

Оля обожгла его пронзительным взглядом:

– А вам какое дело?

– Да я его, можно сказать, с рождения воспитываю.

– Вы его папа? – влезла в разговор Люба.

Подруга и напарница ее одернула:

Его отец в больнице, скоро операцию делать будут.

Митька, дородный с суровый на вид напористо продолжил:

– Успел король целину-то вспахать, или там уже давно перепахано?

Ольга смутилась мало, зато обозлилась здорово:

– Идите отсюда, дело не ваше.

Она слегка покраснела от злости и стала подталкивать недоброго калеку к выходу. Тот хмыкнул и съехидничал:

– Понятно, за что он тебя полюбил – за слоновую талию и змеиную гибкость…взгляда…

Народа набралось на встречу нового года шестнадцать человек, вместе с бабкой. Притащили из магазина стереомагнитофон с колонками, вечером, чтобы никто не заметил.

Ребята собрались только местные, наша обычная компания, плюс два моих двоюродных брата – Сережка с Валеркой, общим числом семь человек. Девушек же оказалось на одну больше, к тому же многие из них даже знакомы друг с другом не были.

Наибольшую словесную активность накануне праздника, проявил, как обычно Сережка Корягин, который наобещал кучу всего, но, разумеется, спокойно слинял в Москву, не ударив палец о палец и явился на готовенькое, потирая довольно руки. Лишняя девчонка оказалась приглашена из-за него – ему, видите ли, понадобился выбор…

Прибывали поодиночке или группами, смахивали в холодной прихожей снег с обуви и, с интересом разглядывали присутствующих. Три рослые красавицы спортсменки, которых Виталий и я уговорили поехать с нами буквально за два дня до торжества, выделялись настолько, что ребята наши заробели. К слову сказать, на фоне шикарных дамских нарядов, в нашем провинциальном понятии, почти умопомрачительных, ребята смотрелись примитивно-скромно.

Ольга отчаянно интриговала со всеми жестко дразня «Бубнового». Остальные девушки знакомились, ревниво присматриваясь друг к дружке. Сережка Корягин, на радостях, загибал длинные речи и, мысленно, лихорадочно выбирал будущую даму сердца, раздражая остальных ребят своим потребительством.

– Гад, хоть что-нибудь бы привез, приехал на готовенькое, да еще на девок «разлысился» – ворчал мне на ухо Виталий.

Меломанка Люба знакомила нас с новыми записями, комментируя заодно достоинства тех или иных коллективов и композиторов. Кроме студента МИСИ Сережки, другие разбирались в музыке посредственно и на этой почве они в первые часы застолья сошлись. Остальные в пол-уха прислушивались к разглагольствованиям о «Машине времени», «Бони М», «Ирапшн» и Раймонде Паулсе, звезда которого приближалась к зениту.

Стол получился прямо сказать хороший – Ольга и Люба все-таки являлись «торговками» и легко обеспечили присутствие разнообразных деликатесов, вплоть до балыка, который никто, кроме бабки не оценил по достоинству.

Мало-помалу стали разбиваться на пары. Мне очень понрасилась Вера – черноволосая легкоатлетка, но, к ней проявил некоторый интерес мой брат Мишка, а я решил ему не мешать. Сережка Корягин, простодушно-хитроватый и, довольно самолюбивый студент, немного пометался и выбрал Верину подругу Наташу, симпатия, надо отдать дань справедливости оказалась взаимной.

Изрядно подвели двоюродные братья, которые умудрились «набраться» еще до боя курантов, встретили Новый год под столом, а под утро, в полной темноте, разбежались по своим домам. Мишка от них ушел недалеко, свалившись после часа ночи, оставя Веру в довольно неловком положении…

В остальном праздник прошел замечательно. Бабка, видя, что безобразий не происходит, оставила нас в покое и удалилась спать в свою комнату.

Люба, узрев отсутствие надсмотра, утащила Лешку за занавеску, где стала обучать обалдевшего парня искусству целоваться.

Спать улеглись после четырех утра. Виталию с Ольгой досталась печка, остальные – вповалку, близ стола. Мне стало немного жалко девичьих бальных, по-видимому, платьев, сшитых год или два назад к школьному выпускному празднику…

Мишка, едва отойдя от сна, оглядев усыпанный телами пол, тихо сбежал, никого не потревожив.

Две девушки – Вера и Ольгина коротконогая сестра Рита, не скрывая недовольства уехали в 10 утра в Егорьевск. Проснулась бабка. Уцелевшие остатки коллектива продолжили веселье.

Под завораживающую музыку «Мами Блю» Сережка пригласил на танец, как бы невзначай, Ольгу. Она так откровенно прижималась к нему и глубоко вздыхала, что «Бубновый» в ярости бросился покурить на улицу. Его постарались быстренько успокоить и уже через полчаса, он, вместе со мной, давал девушкам урок занимательной географии.

Низкое солнце заставляло сверкать снег, яркой белизны. Начинался морозный день нового года.

– Сколько населенных пунктов имеют птичьи названия? – насмешливо-высокомерно спросил Виталий – он ужасно гордился своим учебным заведением, в котором тотальная география и абсолютное знание маршрутов железных дорог являлись важнейшими.

За всех ответила скромная Наташа:

– Не знаем мы, лучше сам скажи.

– Орел, Сокол – Волгоградской области, Гусев -Калининградской, Гусь-Хрустальный – Владимирской и Гусь Железный – Рязанской, да еще разные Скворцово, Вороново…

– Не затопить ли печку – предложила Ольга – по-моему уже холодно в