Закон Выброса - Силлов Дмитрий Олегович sillov

– Тогда сам садись да рули, – окрысилась Настя.

– Да я чего? Я ничего, – поспешил отбрехаться Данила. – Так, мнение высказал.

– За мнение порой можно и мечом промеж глаз получить, тебе ли не знать, – сказал Фыф, доставая из «галоши» ружье с прикладом, светящимся яркой небесной синевой, очень неудобной рукоятью и странным раструбом на конце ствола.

– А это что? – удивился Данила. – Игрушка детская, что ль? Забава для мальцов?

– Да нет, – покачал головой Фыф. – Это «смерть-лампа», оружие «мусорщиков». Медленное, но гарантированно смертоносное. Там, в «галоше», кстати, еще три компактных «пистолетных» варианта валяются – один хозяина «галоши», а другие, думаю, тех, кто в контейнеры упакован.

– И как с той «лампы» стрелять? – поинтересовался Данила.

– Сейчас, – сказал Фыф.

Он зажмурился, чтоб поярче «увидеть» воспоминание Снайпера на эту тему, после чего уверенно взялся за «смерть-лампу», направил ее на ближайший дом, изрешеченный пулями, словно термитными ходами, нажал на спуск… и ничего не произошло. Лишь по серой траве словно тень поползла по направлению к строению – довольно быстро, но со скоростью пули несравнимо.

– Что-то, похоже, не работает твоя «лампа», – заметила Настя. – Думаю…

И осеклась, не продолжив предложение. Потому что внезапно средняя часть строения просто исчезла, осыпавшись вниз серой пылью. Две оставшиеся стены, качнувшись, постояли друг напротив друга несколько секунд – и рассыпались на бревна.

– Лепота, – восхищенно проговорил Данила. – Зело дивна сия пищаль заморская.

– Ты нормальный язык, что ли, забыл на радостях? – поинтересовался Фыф.

– Думаю, помнит, – резонно заметила Настя. – Просто на радостях со своего суржика из старославянского наречия и русского языка двадцатого века перешел на диалект шестнадцатого века.

Данила нахмурился.

– И что в сем такого, что я многие наречия знаю?

– Все нормально, полиглот, остынь, – сказал Фыф, кладя «смерть-лампу» обратно в «галошу». – Настя, ты реально с этим аппаратом управишься?

Вместо ответа кио, сунув свой пулемет в транспорт «мусорщиков», залезла внутрь, подошла к слабо светящемуся пульту управления, испещренному непонятными знаками, и положила ладони на два заметных выступа.

Немедленно из тех выступов выдвинулись гофрированные щупальца, которые оплели руки девушки. Впрочем, ее это не смутило: она лишь закрыла глаза и закаменела лицом.

Щупальца тоже замерли на несколько мгновений, после чего медленно, словно нехотя убрались обратно в приборную панель. Настя же немного расслабилась, открыла глаза.

– Это было неожиданно, – выдохнула она.

– А чего это было? – поинтересовался Данила, поправляя свой безжизненный «воротник», норовящий соскользнуть с его плеч и шлепнуться на пол.

– Проверка личности оператора, – ответила Настя. – Иногда полезно попинать труп сдохшего врага. Тогда на ноге остаются образцы его ДНК, которые можно считать, а потом загрузить в примитивный анализатор личных данных.

– М-да, – сказал Фыф, глубокомысленно почесав лоб левым глазным щупальцем. – Беру свои слова обратно. Пинай трупы сколько хочешь, слова не скажу. А что было бы, если б ты не загрузила данные?

– Думаю, система безопасности «галоши» просто оторвала бы мне руки, – пожала плечами Настя. – Ну так что, мы летим или продолжаем трепаться?

– Лично я предпочитаю первое, – сказал Фыф. – Не отменяя при этом второе.

– Силен ты, одноглазый, словами играться, – сказал Данила, залезая в «галошу». – Я так не умею. Но буду у тебя учиться, ежели ты не против.

* * *

Транспорт «мусорщиков» бесшумно летел над Зоной. Настя довольно быстро освоилась с ментальным управлением, что и не удивительно: ее самообучающие программы были настроены на быстрый анализ новых данных, выдавая на выходе оптимальный результат.

Освоив стандартные алгоритмы управления, кио перешла к освоению дополнительных опций, вследствие чего «галошу» окутало некое полупрозрачное поле.

– Это что? – поинтересовался Фыф.

– Режим невидимости, – пояснила Настя. – Совершенно ни к чему, чтобы нас увидели и сбили либо мощным ментальным ударом, либо из ПЗРК.

– Логично, – кивнул шам.

Он в последнее время все больше проникался способностями Насти, которую изначально счел высокомерной и наглой девицей. Но когда под влиянием обстоятельств отношение к кому-либо меняется в лучшую сторону, высокомерие начинаешь называть гордостью, а наглость – дерзостью или даже отвагой.

Фыф про это прекрасно знал, но ничего не мог с собой поделать. Может, в этом были виноваты воспоминания Снайпера, в которых Фыф и Настя были прекрасной парой. А может, шам просто сам по себе, независимо от тех воспоминаний, незаметно и плавно съезжал в пропасть чувств, куда дал себе зарок не попасть во второй раз, ибо любые привязанности – это зависимость, а быть зависимым от чего-либо или от кого-либо Фыф решительно не хотел.

Под «галошей» расстилалось бесконечное болото довольно омерзительного вида. Транспорт «мусорщиков» летел метрах в трех от поверхности гигантской зловонной лужи, и его пассажирам были прекрасно видны останки жертв болота, которые оно словно напоказ выставляло, выталкивая из трясины…

Вон чья-то сгнившая рука торчит, сквозь обнажившиеся кости пальцев которой поблескивает какой-то артефакт.

Там голова с виду вроде человеческая, скалящаяся от уха до уха двумя идеальными рядами зубов, от которых толку немного, если щеки то ли сгнили, то ли съедены кем-то.

А вот торс сталкера, завязшего в трясине по пояс и от безысходности воткнувшего себе нож в глаз по самую рукоять. По идее, после смерти руки несчастного должны были вниз упасть, но у Зоны свои приколы – мертвец так и застыл на месте, одной рукой держась за рукоять ножа, а второй нажимая на ее тыльник.

– Похоже, медленно нож в голову вводил, – поморщился Данила. – Духу не хватило ударить один раз, да посильнее.

– Кто его знает, у кого б чего хватило в такой ситуации, – резонно заметила Настя, глянув вниз на необычный труп.

– Ты лучше вперед смотри, как-никак транспорт ведешь, – посоветовал Фыф – и тут же понял, что сделал это зря.

Кио голову чуть не на сто восемьдесят градусов повернула от возмущения.

– Я уже говорила, – рявкнула она. – Если такой умный, то давай-ка…

И тут на самой высокой ноте ее крайне экспрессивной тирады раздался звук, словно «галоша» своей передней частью прорвала какой-то пузырь…

И тут же все изменилось.

На мгновение стало вдруг очень холодно, словно транспорт «мусорщиков» въехал в холодильник. Но почти сразу раздался второй еле слышный «чпок!» – и «галоша», потеряв скорость, зависла над островом, густо поросшим фиолетовой травой.

В общем-то, цвет травы был не особо серьезным поводом для удивления – в Зоне и покруче диковинки встречаются. А вот то, что в небе над головами пассажиров летающего транспортного средства зависли сразу три светила, это было, конечно, необычно.

Там, в нежно-синей вышине, висело два солнца. Одно здоровенное, вполнеба, слегка тусклое, как лампочка в фонаре с подсевшей батарейкой. И второе – сильно меньше первого, яркое, белое, с сиянием как у ламп дневного света. А еще между этими солнцами зависла комета – крупная, не меньше второго солнца, с роскошным светящимся хвостом, отчего все предметы на острове отбрасывали по три тени.

И не только предметы.

По периметру острова были расставлены какие-то слабо мерцающие зеркала, а в центре него раскорячился здоровенный, длинный дом, похожий на коровник.

И возле того коровника шла нехилая драка.

Два здоровенных мужика отбивались от целой толпы нападающих, облаченных в черные тактические комбинезоны с красными проставками. Было понятно, что красно-черные хотят захватить здоровяков в плен, но у них это не очень хорошо получалось.

Здоровяки рубились ни на жизнь, а на смерть. Причем орудовали только руками и ногами – в такой толкучке, которую создали красно-черные, подручными предметами не очень-то помашешь.