Кровь за кровь - Дон Пендлтон

Глава 14

Болан снял с себя боевое снаряжение и сложил его в багажник машины, где лежал весь его арсенал. При себе он оставил лишь «беретту», удобно примостившуюся в кобуре под мышкой. Поверх черного комбинезона Мак натянул костюм Джони Каваретта, который носил еще в Филадельфии. Шелковый шарф, которым совсем недавно он бинтовал раненую ногу, вновь сверкал девственной чистотой. Болан даже рассеянно подумал, как это Саре удалось так чисто отстирать его. Он обмотал шарф вокруг шеи и концы спрятал под пиджак. Теперь черный комбинезон можно было принять за свитер.

Костюм Каваретта не совсем подходил Болану: пиджак был широковат, а брюки слишком коротки. Однако Мак нашел выход из положения: обтянул брюки вниз и теперь выглядел вполне респектабельно.

В команде братьев Талиферо Каваретта был одним из наиболее опытных убийц. Теперь все уже знали, что он мертв. Сын и наследник капо Филадельфии Стефано Анджелетти лично передал его голову Оджи Маринелло, думая, что это голова Болана. Впрочем, Болану немало пришлось потрудиться, чтобы устроить этот спектакль, выдавая себя за Каваретта.

Однако, как объяснил ему по телефону Лео Таррин, радость Малыша Фрэнка была недолгой: он поплатился за свою инициативу собственной головой.

По мнению Мака Болана, это свидетельствовало лишь об одном: никто точно не знал, как он выглядит.

* * *

Большой лимузин медленно проехал по узкой аллее и остановился в нескольких метрах от цепи, перегораживающей подъезд к охотничьему домику «Сапоги и рожок». Тут же стояли часовые: по одному с каждой стороны аллеи и один в центре проезда. Судя по их лицам и поведению, видно было, что они нервничают, находясь в постоянном напряжении.

Тип, стоявший посередине дороги, подошел к машине, внимательно вгляделся в лицо водителя «кадиллака», потом осмотрел пустой салон машины.

Под тихое жужжание электромотора окно лимузина медленно опустилось.

— Огонька не найдется? — спросил водитель. — В этой тачке четыре зажигалки и ни одна не работает. Говорил он спокойно и непринужденно, а по манере речи и акценту в нем чувствовался выпускник Гарварда. На нем был широкий пиджак из дорогой ткани, вокруг шеи повязан шелковый шарф, а глаза закрывали дымчатые очки.

Часовой порылся в карманах, достал зажигалку и протянул ее водителю «кадиллака».

— Должно быть, что-то не в порядке с предохранителем, сэр. Если вы хотите, я могу проверить.

Болан закурил сигарету и вернул часовому зажигалку.

— Спасибо, это не к спеху, — ответил он, выпуская дым прямо ему в лицо. — Я скажу кому-нибудь в доме. Пусть сходят и все проверят. Майк здесь?

— Он... Да, сэр. Он только что приехал.

— Ушам своим не верю. Вот уже несколько часов я ищу его по всему Нью-Джерси.

— Наконец-то вы его нашли, сэр.

Часовой подобострастно улыбнулся, сделал знак своим коллегам и пропустил машину Палача.

«Кадиллак» медленно катился по аллее. Болан пристально вглядывался в темноту, то тут, то там отмечая присутствие часовых, которых выдавали огоньки сигарет, покашливание, громкий говор.

Мак проехал мимо большого освещенного щита, установленного в центре безупречно подстриженной лужайки. На нем была изображена женщина в охотничьем костюме, сидящая верхом на лошади, перепрыгивающей через живую изгородь. В углу виднелась голова улыбающейся лисы с хитрым взглядом. У Болана мелькнула мысль, не его ли портрет красуется на этом щите, не провел ли его Майк Талиферо...

Глава 15

Мак Болан не всегда был солдатом.

Его друзей детства и знакомых шокировало известие о том, что он стал убийцей, человеком, поставившим перед собой задачу тотального уничтожения мафии.

Учитель, у которого он учился в пятом классе, помнил о нем как об отзывчивом, добром и дружелюбном мальчике.

— Он был спокойным ребенком, очень умным и прилежным. Он никогда не паясничал. Его всегда отличала хорошая физическая подготовка. Думаю, что наиболее ярко его характеризовало слово «любопытство». Мак был самым любопытным ребенком из всех, которых я когда-либо видел. Его интересовало все, буквально все.

Школьный друг, один из немногих настоящих друзей Болана, сказал о нем так:

— Мак был славным парнем. Мы его уважали. Его просто нельзя было не уважать, а уж его дружбой дорожили, как самым великим достижением. Он всегда был лидером не потому, что очень хотел этого, а потому, что таково было его естественное состояние. Иногда складывалось впечатление, что он где-то далеко. Я не хочу сказать, что он был психом. Нет. Но его ум находился в постоянной работе. Он очень любил одиночество.

Одна из бывших подружек Болана в интервью сказала журналисту:

— С Маком я всегда чувствовала себя в безопасности. Я могла делиться с ним своими самыми сокровенными мыслями, и он никогда не смеялся надо мной. Иногда мы с ним говорили на серьезные темы, Однажды Мак сказал мне, будто чувствует себя наблюдателем в нашем мире, а не деятельным участником жизни.

Совершенно очевидно, что Мак Болан был волком-одиночкой, но отнюдь не отшельником, отгородившимся от мира стеной цинизма и недоверия.

Он очень хорошо научился понимать жизнь. Еще ребенком Болан больше разбирался в том, что его окружало, чем в самом себе. В основном ему нравилось то, что он видел. С возрастом у него возникло чувство, что он находится в стороне от реального мира, а не является его составным элементом. Это чувство, однако, не мешало ему правильно оценивать события, происходящие вокруг него, и симпатизировать оскорбленным и униженным.

Психологи сказали бы, что в его поступках отсутствовала какая бы то ни была мотивация. Ввязываясь в любое предприятие, он не искал в нем личной выгоды, материальная заинтересованность никогда не довлела над ним.

Болан никогда не исповедовал ни одну из общеизвестных религий. В его армейском личном деле отмечалось, что он не отдавал предпочтения ни одной религиозной конфессии. Во всех своих действиях Мак Болан руководствовался нормами человеческой этики.

Трижды Болану предлагали поступить на офицерские курсы, и трижды он отказывался. Со стороны могло показаться, что, будучи профессиональным солдатом, Болан всячески отказывался от официальной власти. Это не мешало ни офицерам, ни подчиненным считать Болана признанным вожаком. Люди шли за ним не из-за того, что он был старше их по званию, а потому, что испытывали к нему чувство глубокого уважения.

С 14 лет он вел дневник, ежедневно записывая в него свои впечатления. В 17 лет он написал: «Я нахожусь у края реального мира и оттуда наблюдаю за людьми. Они так красивы, так сильны и велики! Но где же мое место? Почему я не с ними рядом?»

В 20 лет, став солдатом, он записал в своем дневнике: «Некоторые люди предпочитают, действовать, другие — наблюдать за их действиями со стороны, при этом задаваясь вопросами, куда и зачем они идут».

Спустя несколько часов после своего боевого крещения он написал: «Он глядел на солнце. Внезапно рядом с ним оказался я и, взглянув ему в глаза, увидел там всю Вселенную. Так длилось долю секунды, потом я вновь оказался на своем месте, в окопе, прильнув глазами к телескопическому прицелу. И я отправил его в тот мир, который увидел в его глазах. Пусть он простит меня».

От рук сержанта Болана погибло немало людей на полях сражений Кореи и Вьетнама. Именно во время вьетнамской войны его отозвали в Соединенные Штаты по причине смерти отца, матери и младшей сестры. Он вернулся на родину, чтобы их похоронить и оформить опеку над оставшимся в живых младшим братом.

С того момента жизнь явила Маку Болану свое истинное лицо. Он покинул башню из слоновой кости, откуда безучастно взирал на людскую суету, и с головой окунулся в кипящий котел человеческих страстей.

Пора созерцания закончилась, пришло время активных действий...

* * *

Болан припарковал запыленный «кадиллак» под козырьком рядом с блестящим, как елочная игрушка, «мерседесом».

В домике ярко горел свет, но изнутри не доносилось ни единого звука. Часовые парами прохаживались по границе света и тени вокруг всего холма, на котором разместился охотничий домик. Начальник охраны, стоявший у входа, открыл было рот, собираясь окликнуть Болана, как вдруг что-то заставило его резко обернуться. Он бросился к стеклянной двери, широко распахнул ее и слегка поклонился.

Из дома торопливо вышел Майк Талиферо, размахивая руками и что-то сердито бормоча себе под нос. Следом за Талиферо показался какой-то высоченный тип.

Болан нагнулся и сунул голову в салон «кадиллака», пытаясь избежать нежелательной встречи. Майк, несомненно, узнал бы его — они виделись неоднократно, и Болан не хотел лишний раз рисковать. Ставки в игре и без того были слишком высоки.

Телохранитель Майка Талиферо заорал кому-то на весь двор:

— Найди нам сопровождающих!

Двигатель «мерседеса», стоявшего рядом с машиной Болана, взревел на полных оборотах и сорвался с места, выбросив из-под колес фонтаны гравия. Чтобы сэкономить время, водитель «мерседеса» проехал прямо по ухоженной лужайке.