Корона пастуха - Терри Пратчетт

— Мы уже схоронили ее там, где она хотела лежать, — ответила Нянюшка Ягг. — Ты же знаешь, как это бывает. Она не хотела суматохи. Сожалею, Наверн, но мы можем только проводить тебя туда, где она теперь. Тиффани, покажешь дорогу?

И самый важный волшебник в мире почтительно последовал за Нянюшкой и Тиффани к месту упокоения самой важной в мире ведьмы. Нигде в лесу птицы не пели душевнее, чем здесь. Нянюшка и Тиффани отступили на шаг, давая волшебнику возможность побыть с могилой наедине. Он вздохнул:

— Спасибо, госпожа Ягг, госпожа Болит.

Затем аррканцлер обернулся к Тиффани, чтобы хорошенько ее рассмотреть.

— Ради Эсмеральды Ветровоск, дитя мое, если когда-нибудь вам понадобится дружеская поддержка, обратитесь ко мне. Быть главным волшебником в мире — это кое-что… — он сделал паузу. — Я слышал о вас… — и поспешно добавил, заметив, как у Тиффани перехватило дыхание: — Нет, не удивляйтесь. Вы должны знать, что мы, волшебники… присматриваем за тем, что делают ведьмы. Мы чувствуем нарушения в магическом поле, когда что-нибудь… происходит. Так что я слышал о кремне. Это правда? — Его голос стал резким, как у человека, который не болтает по пустякам, а ведет лишь значительные разговоры, и притом значительным тоном.

— Да, — сказала Тиффани. — Это все правда.

— Честное слово, — произнес Наверн Чудакулли, я абсолютно уверен, ваше будущее будет, скажем так, весьма пестрым. Я вижу в вас его знаки, госпожа Тиффани Болит, и я знаю многих людей, обладающих властью, — властью столь большой, что лучше бы они ею не обладали. Вам пришлось нелегко в начале, и мне очень интересно, на что вы способны в дальнейшем.

Он опустил голову и добавил:

— А теперь, дамы, прошу вас оставить меня наедине с моими чувствами.

Уверен, я смогу найти путь обратно.

Спустя некоторое время аррканцлер вернулся к своей метле и умчался в сторону Анк-Морпорка. Метла вихлялась, когда он поднялся над деревьями в последнем приветствии.

Нянюшка усмехнулась:

— Настоящий мастер. Может быть резвым, когда захочет, а если нет… Что ж, он достаточно хорошо управляется с метлой, когда внутри него бушует бренди. В конце концов, наверху не так уж много вещей, в которые он мог бы врезаться!

Все больше и больше людей сбредалось к домику, чтобы отдать последние почести. Похоже, каждому хотелось оставить прощальный дар для Матушки Ветровоск. Для ведьмы, которая всегда приходила на помощь, даже если ее не любили. Эсме Ветровоск не делала приятных вещей. Она делала то, что было необходимо. Она всегда была на своем месте, когда за ней прибегали, появлялась в любое время дня и ночи, когда ее просили (и иногда не просили, что не всегда было удобно), и тогда все начинали чувствовать себя… в безопасности. Они приносили ветчину и сыр, молоко и огурцы, джем и пиво, хлеб и фрукты… Мётлы сновали между деревьев повсюду, а ведьмы, надо сказать, ничего не ценят так, как бесплатную еду, — Тиффани поймала одну пожилую ведьму за попыткой упрятать целую курицу в свои панталоны. Однако, стоило появиться ведьмам, как поток селян начал иссякать. Если кругом полным-полно ведьм, зачем рисковать? Никто не хотел превратиться в лягушку, — в конце концов, как тогда собирать урожай? Они поспешно извинялись и удалялись прочь, и за ними довольно неустойчиво ковыляли те, кто успел вкусить знаменитых коктейлей Нянюшки Ягг.

Ни одна из ведьм не была приглашена, однако они словно бы откликнулись на зов — как и аркканцлер. Даже миссис Иервиг явилась. Она прибыла в карете, запряженной парой лошадей, убранных черными плюмажами, а ее руки звенели от браслетов и побрякушек — словно ударный оркестр упал с обрыва, — а на шляпе красовались серебряные звезды. Ее муж уныло влачился следом. Тиффани почувствовала жалость к этому человеку.

— Приветствую, сестры, и пусть руны охранят нас в этот знаменательный день, — произнесла миссис Иервиг чуть громче, чем следовало, чтобы все ее услышали, — она любила демонстрировать свое ведьмовство. Она наградила Тиффани долгим значительным взглядом, и это вывело Нянюшку Ягг из себя.

Нянюшка поклонилась как можно небрежнее и отвернулась.

— Смотри, Тиффани, — сказала она, — вон Агнесса Нитт. Эй, Агнесса!

Агнесса — ведьма, чья талия выдавала столь же почтительное отношение к еде, как и у фигловской кельды, — запыхавшись, приблизилась к ним.

— Я была на гастролях в «Стагопольском Многозвучии для всех» в Щеботане, когда узнала, и примчалась так быстро, как только смогла.

Тиффани не встречалась с Агнессой раньше, но, увидев ее умное и искреннее лицо, решила, что с ней неплохо бы подружиться. Мгновением позже на землю рухнула вихляющаяся метла, и Тиффани с плохо скрываемым восторгом услышала знакомое «Э-эм» Петунии.

— Эм, Тиффани, я слышала, что ты здесь. Эмм, наверное, нужно помочь приготовить какие-нибудь бутерброды? — сходу предложила Петуния, размахивая огромным куском бекона.

Петуния была замужем за свиноводом и сама считалась лучшей утомительницей свиней[17] в Ланкре. Кроме того, она была одной из лучших подруг Тиффани.

— Димити тоже здесь и, эм, Люси Варбек, — продолжала Петуния. Ее эмканье в присутствии других ведьм переходило в хроническую стадию. Что характерно, она никогда не употребляла этого слова, когда возилась со свиньями, и это говорило кое что о Петунии и свиньях.

С помощью внуков Нянюшки Ягг Тиффани расставила импровизированные столы. В конце концов, всем известно, что похороны устраиваются для множества людей, которые желают есть и пить в любой ситуации. Звучала музыка, а еще — ангельский голос Агнессы. Она пела «Плач Коломбины», и нежная мелодия лилась над крышей и лесом. Этот голос, как сказала Нянюшка Ягг, мог бы заставить деревья плакать.

А потом были танцы — не без помощи варева Нянюшки Ягг. Нянюшка Ягг даже самое серьезное собрание могла заставить петь и плясать. Это подарок, подумала Тиффани. Нянюшка Ягг и кладбище развеселит, если подойдет к делу с усердием.

— Довольно кислых мин, — заявила Нянюшка. — Эсме Ветровоск умерла хорошей смертью в собственном доме, чего и каждому желаю. Ведьмы в курсе, что все люди умирают, и если уж им удается умереть через много лет, оставив мир чуть лучше, чем он был до них, то уже одного этого довольно для счастья. Все остальное — это так, уборка. А теперь давайте плясать! От танцев мир вертится. А еще быстрее он вертится, если хлебнуть укипаловки.

Последнее утверждение вызвало полное одобрение Нак Мак Фиглов — Роба Всякограба, Вулли Валенка, Величего Яна и гоннагля, Ужасен Велик Билли Подбородища, которые раскачивались на ветвях деревца, проросшего сквозь соломенную крышу домика Матушки. Впрочем, часть заявления, касающуюся танцев, они отложили на потом. Фиглам почти удавалось скрываться из глаз — разве что пара особо наблюдательных ведьм заметила их, — но теперь они спустились в судомойню, где Тиффани приступила к тому, чего обычно пожилые ведьмы ожидают от молодых, — уборке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});