Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Первое правило Бойцовского клуба, – улыбнувшись, вспоминал вслух Марк, – не упоминать о Бойцовском клубе.
– Марк, ты о чем? – заворочалась Ева за спиной одноклассника. Тот моментально напрягся, произнеся:
– Ничего, мы еще не приехали.
Убрав «Бойцовский клуб», Марк удобно улегся и попытался почитать «Алису». Не то чтобы он считал, что сможет, но, тем не менее, некоторые слова он все же различал, догадываясь о смысле по наитию. Юноша даже удивился тому, что довольно-таки неплохо понимал этот странный русский язык, грамматика которого ему толком не давалась. Единственное, что ему нравилось в литературе – это поэзия, но об этом он не распространялся.
Прошло около часа. В вагоне царила принцесса Грез, и Марк, сам того не заметив, втянулся в интуитивное чтение-угадывание, но, внезапно, Ева, которая до этого лежала носом к стенке, перевернулась на другой бок и положила голову на грудь Марка, после обняв его. Парень смущенно оглянулся; Матвей, который спал на соседней полке, точно ничего бы не увидел – он полностью укрылся простыней. Как только немец облегченно вздохнул, с верхней полки послышался ехидный смешок. Саванова, которая проснулась незадолго до этого момента, пристально наблюдала за парой.
Парень торопливо выбрался из объятий Романовой и сел, склонившись над столом. Он поспешил убрать книгу в сумку и достал из своего багажа тетрадку, о которой мы уже однажды говорили. Немного поразмыслив, Зильберштейн стал что-то писать, а Кира с любопытством наблюдала за ним.
Хотелось бы сказать, что на этом события в поезде закончились, но вовсе нет. Поэтому переключимся на происходившее в другом конце вагона. Андрей, который от злости не мог заснуть, пытался придумать, как можно вывести приятеля на эмоции, но кроме бесполезных телодвижений ничего лучшего придумать не смог. Андрюша, как его ласково называли как девочки, так учителя, был совсем не таким, как Егор, чтобы одним своим появлением взбесить народ, долго и мучительно ворочался на своей полке. Поясняю суть конфликта девятиклассников. Так уж случилось, что не только Матвей в свое время был влюблен в свою одноклассницу (правда, позже он переключился на девушек постарше), но и Андрей обратил внимание на одну из них. Нет, друзьям не нравилась одна и та же девушка, Боже упаси, скорее, Матвей не одобрял выбор Андрея, который положил глаз на Лизу (вот так взял, вынул из глазницы глаз и положил на ее милую уложенную прическу). Поэтому на вокзале, когда Андрей изъявил о своем желании признаться в любви, Матвей попытался его отговорить, сказав, что это будет слишком глупый шаг, а он не раз подобным образом ошибался с Кирой. После чего между мальчишками произошел конфликт, который выражался то в оскорблениях, то в глупых тычках. Их разняли, но Андрей все равно не успокоился, поэтому он решительно встал и направился к отсеку Матвея, прихватив с собой сок, желая облить недоброжелателя. Для него это был коварный и хитрый план.
Когда Андрей шел по коридору, он случайно задел плечом того мужчину, который спал напротив отсека Киры и Евы. Тот раздраженно покосился на подростка, отчего Андрей поежился, но не отступил. Так уж вышло, что отсек был чуть ли не крайний.
– Марк, а что это ты там пишешь? – кокетливо улыбнувшись, поинтересовалась Саванова, сложив руки на бордюре верхней полки. – Неужели стихи?
– Вообще-то, правильно говорить «стихотворение», – утомленно потерев переносицу, произнес Марк и, так и не подняв взгляда на Киру, продолжил записывать первое четверостишие.
– А можно прочитать? – продолжила донимать его Кира, повысив свой голос так, что он казался невероятно противным. Немец поморщился.
– Не для твоих глаз и не для твоих ушей.
– Хм… Марк, а мне вот интересно, – девушка перевернулась на спину, – а ты можешь придумать рифму на любое слово? Вот, например, скажи мне что-нибудь в рифму на… Хм… «Она меня увидела, ее я полюбил».
– Но вот она заснула, и я ее убил, – поджав губы, сказал Марк.
– Да ты романтик, Зильбр… тшейн, – запнулась Саванова и рассмеялась. – Пока твою фамилию произнесешь, язык сломаешь.
– Во всяком случае, моя фамилия легко переводится, – начал немец, но его быстро оборвали.
– Дай попробую перевести. В конце концов, я же с первого класса изучаю немецкий, – гордо пояснила Кира. – Так… «Зильбер» – это у нас «серебро», а «штейн»…
– Вообще-то, правильно, «штайн», – украдкой поправил парень, но Кира это проигнорировала:
– «Штейн»… Кажется, «камень». Точно, «камень». Значит, выходит, «серебряный камень»! – радостно воскликнула Саванова. Марк, усмехнувшись, сымитировал аплодисменты; он до сих пор искренне сомневается в языковых способностях одноклассницы.
Андрей остановился около отсека и, приготовив стакан, собирался облить Матвея. Марк же заинтересованно взглянул на него, Кира его тоже заметила. Все, наверное, прошло бы нормально, если бы внезапно не вскочила Ева, очнувшаяся ото сна. Она с тревогой посмотрела на Марка, потом на Андрея – от резких движений Евы тот дернулся назад и пролил сок на постель того вечно сердитого мужчины.
– Я что-то пропустила? – прошептала Романова, моментально приняв положение сидя, стоило ей заметить, что она лежала рядом с «приятелем».
Сок успешно пролился на кровать пострадавшего, и Андрей, пока того не было видно поблизости, закрыл пятно покрывалом, в крайнем испуге оглянувшись, поставил стакан на стол ребят и быстрыми шагами направился обратно. Ева в недоумении посмотрела по сторонам: Марк будил Матвея, а Кира, потеряв интерес к данной ситуации, боролась с запутанными наушниками.
– Маркуш, – позвала немца Ева, осторожно потянув его к себе за плечо.
– Девушка! – хлюпнув носом, ответил тот. – Не видишь, что на Родькина была попытка покушения?
– Брось. Он не Кеннеди, чтобы на него покушались. И уж тем более не Линкольн, – фыркнув, заметила девушка, – а ты на деревенского секьюрити даже не потянешь.
– Эмм… Причем здесь секьюрити?
– Марк, что за кипеш? – разозлился проснувшийся Матвей. – Из-за вашей болтовни невозможно уснуть!
– Наша болтовня довольно интересна, – возразил Марк.
– Да пошли вы в ад, грешники, я спать хочу, – буркнул Родькин и накрылся одеялом.
Равнодушно усмехнувшись, Марк вновь вернулся к тетрадке, а Ева продолжала с неким недопониманием оглядываться вокруг, словно пыталась что-то вспомнить. Затем, увидев записи Зильберштейна, которые издалека напоминали стихотворения, она тотчас вспомнила, что ей хотелось кое-что рассказать парню. Причем так сильно, что она забыла о своем сне, в котором присутствовали все люди, которые оставили неизгладимые впечатления на всю жизнь.
Девушка нерешительно начала:
– Как ты относишься к сновидениям?
– Ну, сны – это разно, я люблю фантазировать.
– Мне приснился такой странный сон…
– Все события, которые происходят во сне, являются тем или иным отражением реальности, – с заумным видом отозвался Зильберштейн.
– Я что-то не помню, что мы когда-то говорили о Пушкине.
– Было-было, – энергично закивал головой Марк, развернувшись к Еве. – Причем совсем недавно… В общем, вели достаточно мо-ра-лис-ти-чес-ки-е и интеллектуальные беседы.
– Да, Марк, это так похоже на нас, – хмыкнув, согласилась Романова, понимая, что Марк любит лишний раз приукрасить действительность. – В общем, мне приснился невероятно странный сон…
– Это я уже понял. Он был странным из-за того, что был связан с Пушкиным?
– Ну, можно и так сказать… – потерев висок, сказала Ева.
– Расскажи уж, раз рассказывается.
– Ну, хорошо, – смущенно улыбнувшись, девятиклассница села как можно удобнее. С Кирой, своей единственной подругой, Ева не привыкла делиться сновидениями, поскольку та не интересовалась подобным. Ей было в диву услышать то, что кто-то, а именно Марк желал послушать ее. Немного растерявшись, Ева начала свое повествование: – Имена именами, но люди выглядели совсем иначе… Выходит, жизнь – театр, а все мы в нем актеры. Банально, правда?
– Ближе к делу.
– Ладно-ладно… События разворачивались в 19 веке…
«События разворачивались в 19 веке, а именно – 1837 год, февраль. Усадьба Болдино была наполнена тревожными мыслями Натальи Гончаровой, чью роль исполняла Евгения Романова, еще не совсем привыкшая к новому амплуа. Девушка, утянутая корсетом из натурального китовьего уса и пышной кринолиновой юбкой, очарованно оглядывала себя. Просим, пройдемте далее. Позвольте поинтересоваться, насколько вы успешны в истории? Я нет, но, тем не менее, события 1837 года помню превосходно. Память – удивительная вещь.
Волосы Евы были собраны элегантным драгоценной диадемой, которая была украшена камнем в виде слезы. Поразительно, насколько красивой была девушка. Она никогда бы не подумала, даже во сне, что может в одно мгновение стать замужней женщиной, да не просто замужней, а женой великого русского поэта, прозаика и драматурга – Александра Сергеевича Пушкина.
- Shinie’s Ritual - Natalia Afanaseva - Русская современная проза
- Прощёный понедельник. Рассказы психиатра - Валерий Сергеев - Русская современная проза
- Странная женщина - Марк Котлярский - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Долгий путь к любви - Михаил Лекс - Русская современная проза
- Пациент №6 - Михаил Полежаев - Русская современная проза
- Восемь с половиной историй о странностях любви - Владимир Шибаев - Русская современная проза
- Ноль пополудни. История одной девчонки - Даша Ивлиева - Русская современная проза
- Рассказы - Евгений Куманяев - Русская современная проза