Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs) - Екатерина Тарасюк

– Суп? – пройдя на кухню, Зильберштейн выглядел почему-то шокированным. – Как можно есть этот шлак?

– Ах, ну да… Ты ведь немец, так? – поставив сахар обратно на полку, улыбнувшись, уточнила девушка. Парень недоуменно кивнул, хотя точно помнил, что не раз об этом упоминал. Может, у нее действительно память как у золотой рыбки? – Ну, я забыла просто, вы же немцы, любите жареная сосиска, квашеная капуста и музыкальный горох, – потянувшись за баночкой сахарозаменителя, усмехнулась девушка.

– То, что я немец, ни о чем не говорит, – сварливо заметил он. – Тогда ты, если русская, то должна торчать от борща, черной икры и водки. Где медведь с балалайкой и ушанкой?

– Маркуш, – приторно ласковым голоском пролепетала Романова, – во-первых, борщ – блюдо украинской кухни, никак не русской. Нашим принято считать уху. Во-вторых, черная икра не в тренде, в-третьих, водку было принято пить только зимой, чтобы не замерзнуть.

– А как же греться у атомного реактора? – присев на стул, Марк скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу.

– Да иди ты! – хихикнула девушка и убрала со столешницы ненужные вещи обратно.

Внезапно она неловко задела контейнер с лекарствами, и тот повалился вниз. Моментально среагировав, Марк рванул за падавшей аптечкой и буквально в миллиметре от пола успел ее подхватить.

Выпив чай и кофе, ребята начали собираться на школьное торжество, назначенное на пять часов вечера. Поскольку кухня оказалась наиболее освещенной комнатой, то было решено начать подготовку именно там. Загадочный чемодан стилиста был поставлен на стол, после чего Марк, достав из кармана свободной полосатой толстовки ключ, отпер замки и открыл его. Содержимое было разделено ровно на две части: справа хранилась обычная косметика, а слева средства для создания театрального грима.

Образ Евы – девушка легкого поведения с перерезанным горлом. Изначально ей не хотелось примерять амплуа жертвы; она пыталась это объяснить, стараясь как можно меньше вдаваться в подробности. Но мы– то с вами знаем, что дело было в том убийстве.

– Мне кажется, что люди посчитают, что это – моя скрытая натура, – оправдываясь перед одноклассником, всплеснула руками та. – Может, лучше что-то более нежное? Не хочу, чтобы кто-то подумал, что я распутница, тем более, мертвая.

– Ты не хочешь, чтобы люди посчитали тебя изображающей жертву недавнего преступления? – Марк достал какие-то тюбики из чемодана. Похоже, что-то типа белил. Ева удивленно посмотрела на немца – неужели он настолько точно уловил ее мысль? Впрочем, юноша не обратил внимания на взгляд одноклассницы и продолжил заниматься своим делом: – Мертвая шлюха – самое простое, что я смогу сделать менее чем за полчаса.

– Да, но… что, если тот, кто убил ту проститутку, то убил из-за того, что она падшая? – в ее слова проник страх, цеплявший Романову на протяжении нескольких дней. Всякий раз, выходя из дома, она следила за тем, чтобы не выглядеть вызывающе.

– Не сцы, Маруся, – похлопав Еву по плечу, ухмыльнулся Зильберштейн. – Я Дубровский.

– Ты умеешь читать? – с притворным восторгом спросила девушка. – Серьезно? Надо отпраздновать!

– Я говорю это все к тому, что у нас не Штаты, где в Хэллоуин происходят массовые убийства, вернее, я думаю, что там так… да и ты же не одна будешь, а со мной, – устало выдохнув, Марк поставил один из пакетов на стул, после чего достал оттуда топор и замахнулся. – На самом деле, я хотел взять биту, но мне показалось, что топор в России будет как-то каноничней, – тогда Ева задалась вопросом – зачем Марку бита? Он даже не был похож на бейсболиста.

Образ Марка – убийца с топором, чье лицо разрисовано «под череп». Белила пригодились не только девушке, но и ему самому. При нанесении макияжа Марк выглядел крайне неуверенно – казалось, что он боялся прикасаться к девушке. Его руки дрожали, он то и дело осматривал получившийся результат, опасаясь, что мог совершить ошибку. Еве даже показалось, что она услышала, как быстро билось сердце Марка. «Наверное, переживает за результат», – оправдала знакомого Ева.

Когда с гримом Евы было покончено, Марк приступил к своему. Напарнице он не позволял вмешиваться в процесс, объясняя тем, что она может все испортить. Единственное, в чем пригодилась ее помощь, так это нарисовать небрежный контур глаз. Именно небрежный, как подчеркнул юноша, поскольку Ева точно не сумеет нарисовать четкий контур глазниц. По сути, это могло бы ее обидеть, но она была благодарна однокласснику за воодушевлявшие речи… и топор, который он собрался волочить прямо по улице.

С помощью ножниц черные капроновые колготки были порваны уже на ногах девушки, которая чуть ли не пищала от того, как Марк ими управлялся (в одной руке он держал сами ножницы, в другой открытый прозрачный лак для ногтей на тот случай, если что-то будет нужно подклеить). Создавать наряд Евы оказалось не так просто, как представлялось ранее. Марку было проще – переоделся в рубище, и все, готово.

Если брать во внимание, что для России Хэллоуин не является праздником широких масс, то представьте, какова была реакция прохожих на учеников из школы Зверя, шедших на местный карнавал. Скажем так, большая часть школьников направлялась к учебному заведению в добровольно-принудительном порядке, как любила говорить Анна Александровна. Сейчас такими фальшивыми праздниками толком никого не заинтересуешь, поэтому учителям пришлось пойти на хитрость, чтобы привлечь подопечных к внеклассной деятельности. Положительная оценка, которую классные руководители ставили по преподаваемым ими предметам, служила необходимой мотивацией (очень жалко тех, у кого классный руководитель – физрук; получить пятерку на физкультуре – плевое дело). Естественно, подобная схема использовалась не первый раз и не первый год. Сколько же приходится тратить сил, чтобы соответствовать требованиям прихотливого директора!

Ведущим вечера единогласно был выбран ученик десятого класса Юра Айерченко (ударение на предпоследний слог), который на тот момент являлся президентом школы. Абсолютно бесполезная должность, кстати. Ни почета, ни уважения, ни работы. Что касается самого Айерченко, то он был ярким представителем молодежи – иссиня-черные волосы, разноцветные – если быть точнее, то зеленые и красные – линзы, и, плюс, он носил пирсинг нижней губы. Встречался с самыми привлекательными девушками школы, как, например, с одной француженкой, но это уже совсем другая история, о которой я расскажу позже. Юра был умным и осторожным человеком. Он относился к тому типу людей, которые никогда не пойдут в подвал под тревожную музыку.

Итого на мероприятии появилось примерно сорок персон. Для начала неплохо, не так ли? Многие даже постарались придумать себе образ.

Воодушевленный уличным вниманием Марк готовился к страстному приветствию от одношкольников, поскольку он, чего и следовало ожидать, единственный додумался прийти с реквизитом, но так уж вышло, что он моментально влился в толпу.

Перед началом конкурса на самую лучшую пару к ребятам подошел ведущий; на этот раз один его глаз благодаря склеральной линзе приобрел черный белок (чувствуете игру слов?) и кроваво-алую радужную оболочку. Также на его лице была белоснежная марлевая повязка.

– Гутен абенд, Зильберштейн, – с пренебрежением бросил Юра, после на пятках развернувшись к спутнице немца. Кажется, он был бы не прочь за ней приударить. – Ты Ева Романова, верно?

Наслушавшись вдоволь о репутации ловеласа, Еве хотелось поговорить с Юрой, чтобы разобраться, какой он на самом деле человек. Она была моралисткой и многие свои действия совершала без задних мыслей, если вы понимаете, о чем я, впрочем, ей в глубине души все же было интересно, обратил бы десятиклассник на нее внимание как на девушку, но не успела Ева и пикнуть, как Марк опередил ее:

– Она самая, – хмуро поджав губы, подтвердил Марк. – Собственно, чего тебе надобно, Айерченко? – он сделал шаг вперед, и со стороны казалось, что таким образом он будто отгораживал Еву от неприятеля.

– Всего лишь хотел пожелать удачи, – привставая на носочки, Юра убрал руки за спину. – Впрочем, не думаю, что такому неудачнику как ты, она поможет, – добавил он и покинул их.

Дождавшись, когда Айерченко отойдет на расстояние, чтобы ему ничего не было слышно, Ева рывком развернула Марка к себе и со злостью посмотрела на него. По правде говоря, она не особо переживала из-за неудавшегося разговора и оскорбления немца, но для нее Марк не был тем человеком, с которым стоило прекращать конфликт в зародыше, поэтому Романова не собиралась себя никоим образом сдерживать:

– Что это сейчас было? – четко выговаривая каждый слог, процедила она. Спорить девушка любила, чего уж скрывать, а покричать еще больше. Больше всего ее злили какого-либо рода ограничения, не имевшие за собой достойного основания. Рожица «мертвой шлюхи» была проработана идеально, на какое-то мгновение Марк даже испугался, но понял, что сделал качественную работу и был горд собой.