Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs) - Екатерина Тарасюк

– …и конкурс на самую красивую пару. Завуч по воспитательной работе утром отловила меня и сказала…

– Та, что белобрысенькая? – уточнила Кира, теребя прядь своих волос. – Извините.

– Да, именно она. Так вот, от каждого класса должно быть представлено по паре…

– То есть вы хотите, чтобы мы были парой на этом шабаше? – поинтересовалась Кира и взяла Еву под локоть. – Дык мы ток с радостью!

– Конечно, Кирюш, – усмехнулась Ева, закатив глаза.

– Кирюш? – потрясенно переспросила Саванова. – Мда… Но я в любом случае завтра не смогу. Утром мне надо будет готовиться к соревнованию, а в пять уже само выступление.

– Тогда поговоришь с Лешкой, чтобы он составил пару Еве? – спросила учительница.

– Не пойду я на танцы, – сказал тот, пройдя между девчонками к учительскому столу и оставив на нем свой подписанный листок. Затем Саванов покинул кабинет.

– Я с ним поговорю, – решительно сообщила Кира и ринулась за братцем. – Леша, стоять!

«Прощай мой замечательный киномарафон», – с печалью подумала девушка и обреченно посмотрела на рассуждавшую Анну Александровну. С Лешей ей никак не улыбалось быть парой, может, на примете был кто-нибудь еще?

– Точно! – радостно воскликнула Романова. – А что насчет Влада?

– Влада? Так он еще больнице, – сказала учительница. Ева этого никак не ожидала и расстроилась еще больше. Теперь ей надо было непременно узнать о том, что случилось с ее приятелем, а то выходило некрасиво, что она ничего не знала, несмотря на то, что они дружили. – Ева, что в этом сложного? Отбудете номер, потом оценку вам поставлю либо на русский, либо на литературу.

– Просто Леша все равно не согласится, – пожала плечами та, опустив взгляд.

– А за пятеру я бы порвал этот маскарад, – заявил Зильберштейн, все это время сидевший в классе. Романова о нем совсем забыла. Парень подошел к столу и оставил заявление, выведенное тем же самым аккуратным почерком. У Евы от него зарябило в глазах. – Помните, если все настолько плохо, всегда можно попросить того, кто рядышком. Иначе на что язык?

– В любом случае все плохо, – устало прошептала девушка.

Таким образом, Марк стал запасным вариантом, если у Киры не получится уговорить Лешу. Объясню, почему такая глупая ситуация в классе. Большинство мальчишек хорошо общались с Егором, поэтому с ними ни о чем нельзя было договориться. Также были и вменяемые ребята, но с ними разговор всегда складывался сложно. На них было невозможно положиться. Разумеется, был бы Влад в школе, его бы моментально привязали к Романовой, но поскольку тот в больнице – последней надеждой стал Леша, причем исключительно из-за того, что Кира имела на него влияние.

Правда, Саванова сразу прекратила все разговоры с братом, стоило ей узнать, что в пару Еве сунули Марка, который в итоге стал полноценным партнером.

На следующий день, тридцать первого октября, в школе было необъяснимо тихо. Не было ни Киры, ни Суриковой, ни Егора… Ладно, насчет Суриковой все было понятно – Таня рассказывала, что та готовилась к Хэллоуину (хотя лично я считаю, что ей даже костюм не нужен, чтобы занять первое место). Ева Романова была расстроена известием, что ее друг, Влад Берднев, попал в больницу с аппендицитом, и выпишут его только дней через пять. Ученица планировала в пятницу после уроков навестить приятеля, но пока она была понурой и ходила по школе неприкаянной до тех пор, как не столкнулась с Таней, и не разговорилась с той о мальчике-десятикласснике, который нравился старосте и прочим девчонкам в школе. На школьном мероприятии он должен был стать ведущим.

Марка и Еву отпустили после пятого урока во время большой перемены. Не то чтобы подразумевалось, что благодаря этому у них будет больше времени подготовиться, просто из-за того, что раньше никто этого не мог сделать – контрольная по алгебре, лабораторная по биологии, чтение докладов по географии и разбор какого-то произведения на литературе. Ах, ну да, была еще физкультура.

– Ты не представляешь, насколько я устала от Марка, – раздраженно выдохнув, произнесла Ева. Переодевая балетки на сапоги, она глянула на одноклассника, ждавшего ее около выхода и крутившего в руках пачку сигарет. Директор, немного задрав голову, с осуждением смотрела на него. У нее были волосы цвета спелого баклажана, представляете?

– Брось, это всего лишь дискотека, – отмахнувшись, сладковато мяукнула Таня. Так уж вышло, что после ненавязчивой беседы девчонки все время ходили вместе. – Вы же не одни будете.

– Да, но быть в паре с Марком мне как-то не хочется, – недовольно фыркнула Романова, наморщив носик.

– Это точно, – согласилась одноклассница и поправила края розовой майки.

Зильберштейн терпеливо дождался подругу по несчастью (но, по-моему, этот Хэллоуин был ему только в радость), и они вместе вышли из школы. Охранник сначала не хотел их пропускать, но Анна Александровна проконтролировала, чтобы их выпустили – она как раз стояла рядом с директором. Ребята поспешили покинуть территорию школы настолько быстро, насколько могли. Марк, как обычно, провожал Еву до дома, но, если прежде он молчал по дороге из школы, то сейчас у него началась, скажем так, словесная диарея. Юноша предлагал всевозможные варианты образов, которые легко создать за короткий срок; рассказывал, что хорошо разбирается в мэйк-апе и может помочь, но девушка усомнилась в его способностях и мысленно посмеялась; при этом Марк активно жестикулировал, объясняя, как может выглядеть наряд или как лучше всего порвать колготки и прочую одежду.

– Создай рецептурную книгу, думаю, у тебя это изумительно получится, – умиленно усмехнувшись, предложила Романова. По необъяснимым причинам ее радовал говор одноклассника. Ева остановилась перед своим подъездом. Могу поспорить, ее бы провожали до квартиры, если бы она не прощалась, обрывая человека на полуслове.

– Ага, и о чем я там буду писать? – удивился Зильберштейн. – Как при помощи грима имитировать шрам от ожога или то, как правильно запечь ногу, сохранив витамины?

Положив свою сумку к себе на колено, девушка встала на одну ногу и что-то начала искать, после чего она достала смятую табличку «Сарказм».

– Если всерьез решишь, то начинай хотя бы с этого, – ухмыльнулась она и протянула листок однокласснику. – Не за что.

– Эмм… – растеряно промычал тот в ответ. – Но я серьезно хорошо разбираюсь, как мазать грим, а уж тем более макияж… Как бы странно это не звучало.

– Марк, – измученно улыбнувшись, начала Ева, – слушай, я, конечно, очень ценю твой энтузиазм, – лукаво произнесла она, незаметно отступая к подъездной двери, – но мне это неинтересно. Нет, я правда очень рада, что ты во всем этом так хорошо разбираешься, дерзай! Но маскарады и костюмы, наверное, совсем не мое, – а вот это уже было абсолютно искренне.

– Но я действительно хочу помочь тебе собрать костюм, – настаивал Марк. – Я сам не любитель Хэллоуина, но, тем не менее, готов к нему.

– Ну, если ты так хочешь… – заметно смягчилась Романова. – Заходи ближе к трем, квартира 124, позвонишь по домофону, – девушка направилась к подъездной двери и, открыв ее магнитным ключом, посмотрела на Марка, оставшегося выдержано дожидаться ее ухода. – Поднимайся на седьмой этаж.

С этими словами Ева зашла внутрь, с легкостью поднявшись по ступенькам к лифту. Дома было принято, что проверять почту – ее обязанность, чему она следовала каждый день. Открыв почтовый ящик, девушка собрала все, что там было: реклама, письмо от дальних родственников, счет за электричество. Выбрасывая бесполезную макулатуру, в конце небольшой стопки девушка заметила странный клочок бумаги, затесавшийся в рекламу. Развернув его, она увидела нечто вроде послания, выведенного до безобразия аккуратным почерком:

«Следующего раза не бойся. Это еще не конец. Мы с тобой еще увидимся, а пока я за тобой присмотрю. P. S. T. П.»

Постскриптум вызвал у Евы улыбку, поскольку она когда-то слышала от одноклассников, как расшифровывается «ТП», но так как это нарушает все рамки цензуры, я умолчу об этом (кто-то мог знать, кто впервые слышал – Интернет в помощь). Единственным, что тогда напрягло девушку, был резкий аромат, которым исходило письмо. Запах металла, скотобойни… И точно в ту же секунду Ева вспомнила, где она прежде слышала этот запах. Убийство той девушки.

Романова торопливо выбросила послание к остальной макулатуре и, забрав письмо с уведомлением, поспешила к лифту. По пути к квартире Ева прокручивала в голове недавние события: «Наверное, Кира решила подшутить. Как раз я только ей все рассказала об убийстве, значит, да, точно, это она! Ее же сегодня и в школе не было, она могла спокойно подложить записку. Где она научилась так мастерски менять свой почерк? Ладно, я ей это припомню… Интересно, а что там с Владом? Как его самочувствие? Приду домой – непременно ему позвоню!»