Богатырская история (сборник) - Владимир Алеников

Сокивкенс: Хочешь?

Кирилл: Ага!

Сокивкенс: Слушай, а что это у тебя такая бедная речь – «ага» да «угу»? У тебя сколько по русскому и по литературе? Тройки?

Кирилл: Ага!

Сокивкенс: Понятно. Вообще-то больше и не надо. Молодец! Слушай меня внимательно. Тебя как зовут?

Кирилл: Кирилл.

Сокивкенс: Так вот, Кирюшенька. Я тебе помогу, но и ты мне должен помочь. Понял?

Кирилл: Угу! А чего делать?

Сокивкенс: Да так, пустячок! Ты должен будешь одного мальчишку отвлечь.

Кирилл: Как отвлечь?

Сокивкенс: Ну так, вызвать на драку!

Кирилл: Как это, ни с того ни с сего?

Сокивкенс: Ну да.

Кирилл: А если он не захочет?

Сокивкенс: Захочет!

Кирилл: А если нет?

Сокивкенс: А ты тогда вот что ему споёшь!

И с этими словами Сокивкенс сунула руку в карман юбки и достала оттуда мятый и грязный листок бумаги. Она развернула его и с выражением прочла следующее:

Посмотри-каТы на Тика,Он, бедняга, сник!Посмотри-ка,Погляди-ка,Явно струсил Тик!

Кирилл неодобрительно покачал головой. И дальше разговор между ним и странной старушкой пошёл так:

Кирилл: Тётенька!

Сокивкенс: Я не тётенька!

Кирилл: А кто же вы?

Сокивкенс: Сокивкенс!

Кирилл: Чего-о?

Сокивкенс: Так меня зовут – Со-кив-кенс!

Кирилл: А что это за имя такое странное?

Сокивкенс: Это не имя, это сокращение.

Кирилл: Чего-о?

Сокивкенс: Ничего. Неважно. Потом объясню. Чего ты хотел спросить?

Кирилл: Я хотел спросить, кто это такую ерунду написал?

Сокивкенс: Это я.

Кирилл: Ой, извините!

Сокивкенс: Ничего, я на тебя не обижаюсь. Во-первых, у тебя всё равно по русскому и по литературе тройки, так что ты в поэзии ничего понимать не можешь, а во-вторых, это особый жанр – дразнилка! Понял?

Кирилл: Угу!

Сокивкенс: В общем, так. Мы с тобой дождёмся ночи, и я тебе покажу мальчишку и девчонку – Тика и Так. Вот ты этого мальчишку Тика и вызовешь на бой. Ясненько?

Кирилл: Ага! (Подумав.) А зачем это ночью делать? Я поздно не могу домой приходить. Мне от деда влетит!

Сокивкенс: Затем, что я – колдунья, понятно? Видишь, вот у меня колдовской посох!

(При этих словах она угрожающе помахала палкой!)

Сокивкенс: А мы, колдуньи, всегда свои злодеянья стараемся ночью делать, когда темно. Чтобы незаметно! Всё теперь ясно?

Кирилл: Ага! А если этот ваш Тик меня побьёт?

Сокивкенс: Не побьёт!

Кирилл: А если побьёт?

Сокивкенс: Говорю, не побьёт! Вот, смотри! Там где вы будете драться, я растяну петлю. И как он туда вступит, я сразу – хоп! – и готово!

С этими словами Сокивкенс снова полезла в свой бездонный карман и вытащила наружу какую-то засаленную верёвку.

– Это – петля! – объяснила она и показала, как будет затягиваться петля.

Кирилл с сомнением наблюдал за её действиями. Не очень ему вся эта затея нравилась. И разговор между ними пошёл теперь такой.

Кирилл: А если он потом вскочит и меня побьёт?

Сокивкенс: Не вскочит.

Кирилл: А если вскочит?

Сокивкенс: Не вскочит, я его за-гип-но-ти-зи-ру-ю! Гипноз! Ясно тебе?

Кирилл: Это как это?

Сокивкенс: Это по-научному, тебе не понять. Сам потом увидишь. Договорились?

Кирилл (подумав): А вам-то зачем всё это нужно?

Сокивкенс: Да потому что меня зовут Сокивкенс! А расшифровывается это так: Самая Отвратительная Колдунья Из Всех, Какие Есть На Свете! А раз я самая отвратительная, значит, мне и нужно сделать что-нибудь самое отвратительное. А что может быть отвратительней, чем остановить время! Но нам-то с тобой от этого сплошная выгода! Понял теперь? Так что давай, действуй! Сиди, дразнилку учи, я за тобой вернусь!

И довольно хихикнув, Сокивкенс вдруг что-то прошептала, трижды стукнула посохом об землю и исчезла в одно мгновение ока.

Кирилл недоумённо поглядел по сторонам, но колдуньи нигде не было. Он шмыгнул носом и с тяжёлым вздохом уткнулся в оставленный мерзкой старушкой мятый листок с дразнилкой.

Глава четвертая

Гипноз

Наступил поздний вечер. Тик и Так, уставшие за день, укладывались спать. А спали они по очереди. То есть один спит, а другой бодрствует, на страже стоит – мало ли что!

Так говорит:

– Сегодня, Тик, ты сторожи!

Тик удивляется:

– Почему это я?

Так: Да потому что я в прошлый раз была.

Тик: Я не могу.

Так: Почему?

Тик: А у меня этот, как его, рифматизм!

Так: А что это такое – рифматизм?

Тик: Это когда всё время рифмы сочиняются.

Так: Как это так?

Тик: А очень просто. Вот, например: Так… Так… Так…

Так: Дурак! Ничего твоему рифматизм не будет. Стой себе и сочиняй рифмы, хоть всю ночь. А я ложусь спать.

Сказано – сделано. Так улеглась спать, а Тик остался на страже.

Стоит, позёвывает и шепчет:

– Зевок-плевок… Зевать-плевать… Позевал – поплевал… Тьфу! Замучал проклятый рифматизм!

Тик ещё раз широко зевнул, прислонился спиной к дереву и стал понемножку клевать носом.

Вскоре он уже крепко спал.

И в этот самый момент из кустов высунулась Сокивкенс. Она злобно ухмыльнулась и посмотрела на притаившегося рядом Кирилла.

А Кирилл, глядя на Тика, тоже уже начал сладко посапывать. Сокивкенс немедленно ущипнула его. Кирилл аж подскочил:

– Ой! Вы чего щипаетесь?! Мы так не договаривались!

– А ты не спи! – прошипела Сокивкенс, вынимая петлю. – Давай, начинай, пора уже!

Кирилл шагнул было по направлению к Тику, но остановился.

– А вдруг он меня всё-таки побьёт? – трусливо спросил он.

– Да не побьёт! – зашипела Сокивкенс. – Я же тебе объяснила. Иди, давай!

И она подтолкнула Кирилла в спину.

Тот сделал несколько шагов вперёд и оглянулся. Позади него Сокивкенс раскладывала на земле петлю и маскировала верёвку землёй и листвой.

– Давай, давай! – усмехнулась колдунья. – Не боись! Смелость города берёт! Иди, а я пока в кустах схоронюсь!

Кирилл вздохнул и прошептал Тику:

– Эй ты!

– Громче! – тут же раздалось у него за спиной.

Кирилл прокашлялся и завопил:

– Эй ты!!!

– Тише ты! – злобно зашипела из кустов Сокивкенс. – Девчонку разбудишь! Тогда мы с ними не справимся.

Но на этот раз Тик проснулся. Поднял голову, открыл глаза и увидел Кирилла.

– Привет! – вежливо сказал он.

– Привет, – ответил Кирилл.

– Ты кто? – поинтересовался Тик.

– Я – Кирилл.

Оба помолчали. Кирилл всё никак не мог заставить себя перейти к намеченному плану.

– Тебе чего, время сказать? – спросил Тик.

– Не-а! – покачал головой Кирилл.

– А чего тебе тогда?

– Поди сюда! – наконец решился Кирилл.

– Зачем? – удивился Тик.

– Надо! – настойчиво сказал Кирилл.

– Не могу! – развёл руками Тик.

– Почему? – на этот раз удивился Кирилл.

– Я на посту!

– А-а!

Оба опять замолчали.

Сокивкенс тихо сидела в кустах, ждала, что будет дальше. Первым снова не выдержал Тик.

– А чего ты хочешь? – спросил он.

Кирилл внезапно разозлился. Всё это ему уже сильно поднадоело.

– Давай драться! – сурово произнёс он.

– Чего? – не понял Тик.

– Драться давай! – упрямо повторил Кирилл.

На этот раз вызов прозвучал даже как-то жалобно.

– Зачем? – поразился Тик.

– Надо!

– Ты что, чокнулся?

На этот вопрос Кирилл не знал, что ответить, и поэтому опять замолчал.

– А? – переспросил Тик. – Ты чего молчишь?

Тут Кирилл вспомнил про дразнилку и быстро затараторил:

– Посмотри-ка ты на Тика,Он, бедняга, сник!Посмотри-ка,Погляди-ка,Явно струсил Тик!

– Уф! – облегчённо выдохнул Кирилл.

– Что? – возмутился Тик. – Это я струсил?

– Ещё раз давай! – зашипела из кустов Сокивкенс.

Кирилл начал снова:

– Посмотри-каТы на Тика…

– Хватит! – сердито прервал его Тик. – Сейчас я тебе покажу!

Он оглянулся на спящую сестру и быстро подошёл к Кириллу.

– Сейчас мы выясним, кто из нас струсил!

Кирилл попятился. Тут он вспомнил про петлю и хотел было предупредить Тика о ловушке, но было уже поздно.

В этот самый момент Сокивкенс резко дёрнула за верёвку. Петля затянулась, Тик взмахнул руками и упал.

Сокивкенс тут же подскочила к нему, уставилась ему в лицо своим злобным пронизывающим взглядом и быстро зашептала: