Фетиш - Тара Мосс

— Да, но они не взяли ни телевизор, ни что-то еще более или менее ценное. И потом, зачем было раскидывать все это барахло? — Она криво усмехнулась, потом опустила взгляд на инкрустированную коробочку, которую держала на коленях.

В глаза ему бросилось широкое бриллиантовое кольцо, сверкавшее на большом пальце ее руки. Он не помнил, чтобы видел его на ней раньше.

— Красивое кольцо, — сказал он. — Откуда оно у вас?

Она с подозрением взглянула на него, и ему показалось, что она оценивает его, решает что-то для себя.

— Прошу прощения, что был невежлив в воскресенье.

Она смерила его тяжелым взглядом.

— Да, вы были невежливы.

Она была так прямолинейна, что он не сразу нашелся с ответом.

— У вас усталый вид. Вам есть где переночевать сегодня?

— Нет. Я останусь здесь. Они ведь не станут возвращаться, раз тут полицейских полно. К тому же они, наверное, взяли то, что хотели.

Он удивленно повел бровью. Что, по ее мнению, они искали?

— Это были или обыкновенные грабители, или охотники за сувенирами, которые хотели какую-нибудь вещицу от Кэтрин.

Флинн был слегка удивлен. Возможно, она была права, но он не ожидал, что она додумается до такого.

— Мы могли бы помочь вам…

— Нет, мне не нужна ваша помощь, — отрезала она. — Я проведу здесь ночь. — Она взглянула на часы. — Или, по крайней мере, остаток утра. Я все равно планировала вставать часа через четыре.

— Что ж, завтра утром мы пришлем к вам кого-нибудь, чтобы взять показания. Возможно, нам опять придется снять отпечатки.

— Сомневаюсь, что они оставили отпечатки.

Энди с любопытством посмотрел на нее. Она вела себя странно. Ей что-то известно?

— Почему вы так думаете, мисс Вандеруолл?

— Квартира и так вся в порошке. Любой, кто имеет хоть каплю ума, догадается работать в перчатках. И, чтобы вычислить это, не обязательно быть детективом.

— Вы полагаете, что этот человек с мозгами? — Он повернулся и двинулся к двери. — Увидимся утром.

Она удивила его, бросив на прощание:

— Приятного сна.

— Вам тоже, — ответил он без всякой иронии. Его слегка обескуражила ее невозмутимость. Или она просто упрямилась в отместку за то, как он обошелся с ней?

Как бы там ни было, часы показывали половину четвертого утра, и пора было оставить девушку в покое.

* * *

Когда следующим утром детектив Флинн прибыл в свой офис, его встретила огромная, шестнадцать на двадцать, фотография Макейди Вандеруолл в бикини цвета лазури, приколотая к доске сводок происшествий. Кто-то обвел фломастером ее груди и нарисовал ярко-красным соски. Припухшими после бессонной ночи глазами Энди тупо смотрел на фото. За спиной у него раздались смешки.

— Что ж, это… — он никак не мог подобрать слова, — это искусство. — Он еще какое-то время полюбовался творением неизвестного художника и принялся отдирать фотографию.

— Нет-нет. — Джимми поднялся из-за своего стола и подошел к нему. — Она остается.

Вот уже четыре года Джимми Кассиматис был напарником Эндрю. И не только напарником, но и другом. Дело о «шпильках», как окрестили серию последних убийств, было одним из самых крупных в карьере обоих детективов. В ситуации, когда на отделе висели три нераскрытых убийства, неиссякаемое чувство юмора Джимми только и помогало снять напряжение. А на фоне тех хохм, что он устраивал в морге, скабрезная разрисовка фотографий была невинной забавой.

Энди Флинн гораздо серьезнее относился к своей карьере в полиции. Он был более амбициозным. Вырос он в тихом пригороде, жители которого имели весьма абстрактное представление о преступлениях. Самым серьезным правонарушением там считалась кража детьми велосипеда, оставленного на лужайке перед домом. И никому и в голову не приходило, что сосед может оказаться убийцей, а педофил может обучать детей в начальной школе.

Местные копы не были обременены работой, но Энди замечал, что весь город относится к ним с большим почтением. В магазине на углу работала хорошенькая продавщица, и чаще всех она улыбалась именно сержанту Моррису. Все мальчишки городка мечтали хоть глазком увидеть его пистолет, а солидная униформа внушала уважение. Энди нравились полицейские, но лишь в 1974 году, когда на всю страну прогремело сенсационное уголовное дело Маккаферти, выкристаллизовалась его мечта служить в полиции. Было совершено тройное убийство, и выходец из Шотландии Арчи Маккаферти, по кличке Бешеный Пес, угодил за решетку. На суде он заявил, что голос его умершего шестинедельного сына приказал ему убить семерых мужчин, чтобы он мог воскреснуть. Процесс вызвал бурную реакцию у населения, а в одиннадцатилетнем Эндрю разжег особый интерес. Ему показалось, что полицейские живут и работают не так, как обычные люди, — их действия исполнены особой важности. Он захотел стать частью этой системы. Сразу по окончании школы он поступил на службу в полицию и постепенно перебрался в город, где и происходили настоящие события.

— Надеюсь, ты не собираешься долго развлекаться с этим, — предупредил Флинн, ткнув пальцем в пупок Макейди. — Потому что оригинал вот-вот появится здесь, и я не сомневаюсь, что за такие штучки она кастрирует меня на месте.

— Ах ты, старый развратник! Разве ты не любишь девочек? — расхохотался Джимми, препятствуя попыткам Энди снять фотографию.

— У нее сегодня выдалась ночка не из веселых.

— Скажи ей, пусть в следующий раз звонит мне среди ночи. Я помогу ей. — Он подмигнул приятелю. — Правда, Энджи вряд ли это понравится, особенно если узнает, что мне звонит фотомодель.

И он был прав. Энджи Кассиматис была щепетильна в таких вопросах, но, по правде говоря, у нее были на то причины. Джимми, хотя и был далеко не Брэд Питт, все-таки умудрился не так давно завести интрижку с молоденькой девушкой-констеблем. История выползла наружу — Энджи случайно узнала обо всем через подругу подруги, которая оказалась кузиной девушки, с которой у Джимми был роман. В общем, получилась своеобразная игра в испорченный телефон. Был большой скандал. На свадьбе они, как положено, били тарелки, но Энди мог поклясться, что гораздо больше посуды было перебито, когда Энджи узнала об измене мужа. Молодого констебля каким-то образом перевели в Мельбурн, а Джимми явился на работу с загадочным синяком на щеке, по форме напоминавшим руку Энджи.

Джимми словно прочитал его мысли.

— Что, хочешь сказать, ты святой? То-то же. Я-то знаю, какой ты есть на самом деле.

— Да, я не святой. И давай закроем тему. Просто пообещай мне, что уберешь фотографию, прежде чем она попадется на глаза тому, кому не надо.

Джимми промолчал, но рот его искривился в хитрой улыбке.

— Кстати, где ты ее откопал?

— Отпечатал с изъятой пленки.

Энди покачал головой.

— Я только что от судмедэкспертов, — перешел к делу Джимми. — Они подтвердили, что у нас один убийца по всем трем делам. Никаких сомнений в том, что кто-то копирует его почерк. Так что, возможно, нам удастся заручиться поддержкой Келли.

Детектив инспектор Келли отклонил их просьбу о подкреплении даже после того, как был обнаружен труп Кэтрин. К счастью, все три убийства подпадали под их юрисдикцию, так что связь между преступлениями была установлена довольно быстро. А это означало, что можно было запрашивать дополнительные ресурсы для расследования.

— Тот же способ нападения. Плюс, как ты сказал, почерк. Так что можно сказать, мы имеем дело с серийным психопатом, — подытожил Джимми.

Энди кивнул головой и замолчал. Серийный убийца-психопат. Никакой анализ ДНК не поможет, если убийца действует наугад, как это часто случается в серийных преступлениях. Оставалось надеяться, что удастся установить связь между жертвами.

— Роксанна Шерман, восемнадцать лет, проститутка. Кристель Кроуфорд, двадцать один год, проститутка и стриптизерша. — Называя имена жертв, Энди просматривал их фотографии, и глаза девушек посылали ему молчаливые сигналы, которые он никак не мог расшифровать.

— Какими они были? Агрессивными? Пассивными? Что его заводило?

У Энди была привычка иногда разговаривать с самим собой, что служило лишним поводом для насмешек со стороны коллег. Сам он считал, что все началось с разговоров во сне, еще в детстве, и виной тому было слишком развитое воображение. Правда, уже в процессе раскрытия преступлений он понял, что озвучивание собственных мыслей здорово ему помогает. Иногда коллеги ставили перед ним задачи, которые он, сам того не сознавая, еще раньше сформулировал вслух.

— Красивые, — пробормотал он себе под нос, не отрывая глаз от фотографий жертв. Снимки милых улыбающихся девичьих лиц резко контрастировали с теми, что были сделаны на местах преступлений. Расчлененные тела. Растерзанная плоть. Загубленные жизни…

— Кто-то был бы не прочь взять их под свое крыло, но нашему герою почему-то захотелось совершить над ними насилие.