Горький аромат фиалок. Роман. Том второй - Кайркелды Руспаев

Дворец деда предстал перед ними во всем великолепии. Юлия не могла поверить, что все это принадлежит ей. Ей и Владимиру. Она искренне восхищалась бесчисленными залами и анфиладами, будуарами и гостиными, их отделкой и обстановкой, все безумно красиво и все безумно дорого. Собрание антиквариата. Картины, портреты и пейзажи, натюрморты и миниатюры – глаза разбегаются. Юлия не очень разбирается в живописи, но она поняла – это не репродукции, это – коллекции оригиналов. Везде бюсты, а то и скульптуры в рост человека, обнаженные боги и богини, мифологические герои, изделия из хрусталя, фарфора и фаянса, и такое обилие посуды – и какой посуды! И везде – ковры и гобелены, изделия искусных ткачей и ковровых дел мастеров.

На беглый осмотр дворца первого Павловского ушло почти полдня. Когда Надежда Романовна и Юлия Петровна спустились в просторную столовую, их усадили за стол, рассчитанный на двадцать персон, и им подали обед. Это был – всем обедам обед! Молчаливые слуги вносили все новые блюда, и вот что удивительно – Юлия ела все подряд, нахваливая без стеснения (это отвечало ее новой роли при кузине Владимира), и все не могла насытиться. Надежда же Романовна ела совсем немного, некоторые блюда она возвращала, только отведав, и она бросала незаметные взгляды на эту простушку – жену кузена.

После обеда они отдыхали на открытой террасе и им принесли прохладительные напитки. Вот это напитки! Только теперь Юлия поняла, что то, чем она питалась до сих пор – все это было суррогатом! Только здесь, на этом острове Надежды она приобщилась к тому, что превращает простого обжору в гурмана.

После отдыха Надежда Романовна повезла Юлию Петровну к вилле Романа Владимировича на побережье. Шоссе шло вдоль побережья, повторяя все изгибы берега, то взлетая на карнизы прибрежных скал, то спускаясь к самой воде, и Юлия имела время насладиться морским пейзажем. А вот вилла ей не понравилась. Видимо, покойный дядя не обладал утонченным вкусом, таким, как у своего отца, деда Владимира. Помещения и залы здесь навевали тоску, узкие окна, обращенные к теневой стороне, не могли в достаточной степени осветить помещения и в них царил полумрак. Когда они покинули здание, то Юлия обратила внимание на то, что на солнечной стороне почти нет окон. Глухая стена!

Нет, она уже решила про себя – они поселятся во дворце деда, а сюда можно будет наведываться тогда, когда настанет потребность уединиться, обособиться, укрыться от палящего солнца и посторонних глаз.

А Владимир тем временем посетил самое крупное предприятие столицы – международный морской порт. Масштабы порта поразили Владимира. Шедший рядом Кантемир Шейхов сыпал цифрами – сколько кораблей, какого водоизмещения может одновременно обрабатывать порт, сколько тонн груза могут вмещать склады, каково количество портовых кранов, сколько здесь контейнеровозов и каров разной грузоподъемности. Он показал причал для морских паромов, курсирующих между островами архипелага, в том числе и таких, которые могли брать на борт целые железнодорожные составы. Шейхов повел нового хозяина всего этого богатства к докам, и Владимир имел возможность поразиться их размерам, ведь доки могли вместить в себя океанские сухогрузы и танкеры.

– Мы можем принимать здесь и военные суда. Сторожевики и, даже эсминцы, – похвалился Шейхов. Владимир все время молчал; он понимал, что то предприятие, которое он когда-то гордо называл заводом, и где он дослужился до должности главного инженера цеха, на самом деле было только заводишкой. Вот где масштабы! Вот где размах!

Тем временем Кантемир Всеволодович заговорил о запланированной им модернизации всех подразделений компании. Он обратил внимание Владимира на устаревшее оборудование, на подъездные пути, на всю инфраструктуру порта, которые при первом впечатлении показались образцом современной техники, но при более пристальном взгляде стало понятно, что Шейхов прав.

Владимир начал понимать, чего от него хочет этот энергичный и деловой человек. Он, по-видимому, озабочен лишь одним – модернизацией. Всего и вся! Шейхов говорил о том, что никак нельзя отстать от требований современного научно-технического прогресса, что весь цивилизованный мир модернизируется, и этот процесс идет каждый день, и тот, кто не успеет за ним, непременно окажется на обочине.

– Если совет акционеров даст добро и подпишет смету, то полную модернизацию порта можно осуществить за три года, – заявил он.

– Я готов поддержать вашу программу модернизации, Кантемир Всеволодович, – сказал Владимир, – Вы можете положится на меня в этом вопросе. Об инвестициях поговорим после, как только я ознакомлюсь с финансами.

Шейхов согласно кивнул. Владимир продолжал:

– Кантемир Всеволодович, я выслушал вас. А теперь вы выслушайте меня. Я прибыл на этот остров с одной целью – провести социальные преобразования. Дело в том, что меня на родине прозвали социалистом-утопистом. Но я не утопист. И не коммунист. Хоть и состоял когда-то в рядах коммунистической партии. Но с тех пор мои взгляды претерпели существенные изменения, и теперь я мыслю совершенно по-другому. То, что я предлагаю – было осуществлено во многих развитых странах, в частности в странах Европы. Кстати, как здесь обстоит дело с профсоюзами? Они… есть?

Лицо Шейхова помрачнело. Поворот разговора, так хорошо складывавшийся с самого начала, был неожиданным. Профсоюзы здесь есть. Даже слишком их много. Но никто в них не озабочен серьезно положением рабочих. Они все превратились в паразитирующую прослойку между рабочими и владельцами компаний. И именно сейчас, когда он нацелился на коренную модернизацию, когда новый владелец контрольного пакета поддержал его, Шейхова, планы, но еще нужно уломать остальных акционеров, а их доля акций в компании тоже довольна велика, и вот в такой момент этот самый владелец намеревается провести социальные преобразования и собирается оживить деятельность профсоюзов. Нет, нужно отговорить его от совершения роковых шагов, которые способны погубить все начинания председателя совета директоров.

– Владимир Михайлович, – начал осторожно Шейхов, – Наше островное государство – демократическое государство. Поэтому, естественно, у нас имеются профсоюзы. Но…

В этом месте глаза собеседников встретились, и Шейхов осекся. По всему, этот Павлов – Павловский все понял. Эта поразительная проницательность их породы всегда удивляла его прежде, в общении с Романом Владимировичем.

– Что ж вы замолчали, Кантемир Всеволодович?

– Профсоюзы есть, они существуют. Только вряд ли их деятельность удовлетворит вас. Вы правы – положение рабочих и служащих компании нельзя назвать таким уж благополучным. Об этом свидетельствует большая текучка в кадрах, и тот факт, что за последние два года рабочими были организованы несколько стихийных акций протеста. В прошлом году наш порт простоял из-за стачек целую неделю. Неделю, – представляете! Когда даже задержка на час при погрузке-разгрузке приводит к огромным убыткам. Компания выплатила миллионные неустойки. А все потому, что совет акционеров уперся и отказал в удовлетворении требований рабочих. Кончилось дело тем, что пришлось прибегнуть к помощи гастарбайтеров из других островов архипелага. В результате – пострадал опять-таки порт, ведь мы потеряли такие ценные кадры. Гастарбайтеры что – это же просто люмпены! Они отработали сезон, получили свое и отбыли домой. А нам потом пришлось искать рабочих.

Шейхов заметил, как загорелись глаза у Павлова.

– Вот-вот! – воскликнул тот, – Я так и думал. Видите ли, Кантемир Всеволодович, такое положение будет сохраняться, пока рабочие будут выступать в роли эксплуатируемых. Нужно в корне изменить положение вещей. Я считаю, что рабочие сами должны стать хозяевами предприятий, в которых они работают. Не смотрите на меня так – я уже говорил, что не являюсь коммунистом. В мире уже накоплен достаточный опыт в подобных делах. Мне нет надобности ходить вокруг да около, вам я скажу без обиняков – я, владелец контрольного пакета акций компании, Владимир Михайлович Павлов, находясь в здравом уме, собираюсь распределить этот пакет между всеми рабочими и служащими компании поровну. И создать орган, который будет выражать общую волю в совете акционеров, и определять общую политику во всем: в модернизации и внедрении новых технологий, в улучшении условий труда рабочих и служащих, в справедливом начислении дивидендов.

Шейхов закачал головой. Что он несет, этот Павлов! Да, правы те его соотечественники, прозвавшие его утопистом. А ведь вначале он показался здравомыслящим человеком, сходу понял насущную необходимость модернизации, в отличие от тех болванов, сидящих в совете акционеров и озабоченных лишь одним – как бы полнее набить карманы. Но что же делать с этой его бредовой идеей? По тому, как он набычился, ожидая возможных возражений от оппонента, можно полагать, что и этот новый Павловский упрям и своенравен. Да, все они таковы! Поэтому нельзя отмести эту его идею с порога. Нужно для виду согласиться и выговорить хоть какой-нибудь срок, чтобы вначале провести модернизацию, а уж потом приниматься за социальные преобразования.